Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика
тат. Татарстан Автономияле Совет Социалистик Республикасы[1]
Герб
Флаг
Страна

СССР

Статус

АССР

Входила в

РСФСР

Включала

37 районов, 17 городов, 24 посёлка городского типа

Административный центр

Казань

Дата образования

27 мая 1920 года

Председатель Совета Министров

М. Ш. Шаймиев

Председатель Президиума Верховного Совета

М. З. Закиев

Официальные языки

русский, татарский[2]

Население (1989)

3 637 809[3]

Национальный состав

русские, татары, чуваши и др.[3]

Площадь

около 68 тысяч км²

Часовой пояс

MSK

Аббревиатура

ТАССР

Примечания: Данные на 1989 год
О субъекте Российской Федерации см. статью: Татарстан

Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика (ТАССР, Татария) (тат. Татарстан Автономияле Совет Социалистик Республикасы (ТАССР, Татарстан)) — автономная республика в составе Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.

 История Татарстана

Ранние культуры на территории Татарстана

Камская культура (V—IV тыс. до н. э.)

Балановская культура (II тыс. до н. э.)

Срубная культура (XVIII—XII века до н. э.)

Абашевская культура (втор. пол. II тыс. до н. э.)

Приказанская культура (XVI—IX века до н. э.)

Ананьинская культура (VIII—III века до н. э.)

Пьяноборская культура (II век до н. э. — IV век н. э.)

Азелинская культура (III—VII века н. э.)

Именьковская культура (IV—VII века н. э.)

Средневековые государства Волго-Камья

Держава гуннов (IV-V век)

Западно-тюркский каганат (VII век)

Хазарский каганат (VII—X века)

Волжская Булгария (VIII век — 1240)

Золотая Орда (1236—1438)

Казанское ханство (1438—1552)

Территория Татарстана в Российском государстве

Казанский и Свияжский уезды (1552—1708)

Казанский разряд (1680—1708)

Казанская губерния (1708—1781)

Казанское, Симбирское, Вятское и Уфимское наместничества (1780—1796)

Казанская, Вятская, Симбирская, Самарская и Уфимская губернии (1796—1920)

Татарская автономия (1920—1990)

Татарстан (с 1990)


Портал «Татарстан»




История

22 марта 1920 года В. И. Ленин принял в Кремле Б. X. Мансурова, С. Г. Саид-Галиева и других для обсуждения с ними вопроса об образовании Татарской республики[4].

Она была провозглашена постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 27 мая 1920 года[5] и образована 25 июня того же года как Автономная Татарская Советская Социалистическая Республика (А.Т.С.С.Р., Татреспублика) (тат. Avtonomiəle Tatarstan Sovet Sotsialstik Respublikasь (A.T.S.S.R., Tatarstan)[6]).

Чрезвычайный XI съезд Советов Татарской автономии 25 июня 1937 года утвердил конституцию республики[2], согласно которой порядок слов в её названии был изменён, преобразовавшись в Татарскую Автономную Советскую Социалистическую Республику.

В 1922 (при образовании СССР), в 1936 и 1977 (при принятиях Конституции СССР) и в 19521953 (при образовании в ТАССР Казанской, Чистопольской, Бугульминской областей) рассматривалось, но не было принято предложение о преобразовании ТАССР в союзную республику}.[7]

Во время «парада суверенитетов» в Советском Союзе 30 августа 1990 года Верховный Совет ТАССР принял декларацию о государственном суверенитете Татарии, преобразовав её в Татарскую Советскую Социалистическую Республику — Республику Татарстан[8]. 24 мая 1991 года Съезд народных депутатов РСФСР утвердил данное название, внеся поправку в ст. 71 конституции РСФСР 1978 года[9].

C 16 мая 1992 года — Республика Татарстан[10].

Высшие органы власти и должностные лица

Согласно п. 2 декрета ВЦИК «Об Автономной Татарской Социалистической Советской Республике» от 27 мая 1920 года[5], аппарат государственной власти АТССР складывался из местных Советов депутатов, Центрального Исполнительского Комитета и Совета Народных Комиссаров АТССР. До их создания ВЦИКом был сформирован Временный революционный комитет АТССР.

25 июня 1920 года Казанский губисполком полностью передал властные полномочия Временному ревкому. 11 июля тот принял обращение ко всем трудящимся края о создании автономии, и к 11 сентября детализировал её границы[11]. Главной задачей ВРК стала подготовка Учредительного съезда Советов Татреспублики. На I-ом Учредительном съезде Советов рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов АТССР, прошедшем 26-27 сентября 1920 года, был избран Президиум Татарского Центрального Исполнительного Комитета (ТатЦИКа) и сформировано первое правительство — СНК Татреспублики.

Татарский обком компартии

Татарский областной комитет РКП(б)/ВКП(б)/КПСС — центральный орган управления структурами коммунистической партии в автономии. Первый секретарь Татарского обкома осуществлял политическое руководство республикой.

Представительные органы

Верховным органом власти автономии поначалу являлся республиканский Съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Для общего руководства республикой в период между съездами им избирался Центральный исполнительный комитет — ТатЦИК.

После 1936 года Советы рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов были преобразованы в Советы депутатов трудящихся. Городские, районные, поселковые и сельские Советы депутатов трудящихся избирались населением на 2 года.

Кроме того, Татарская АССР была представлена 11 депутатами в Совете Национальностей Верховного Совета СССР.

С принятием Конституции ТАССР 1937 года[2] ТатЦИК был упразднён, а новым высшим органом власти республики стал однопалатный Верховный Совет Татарской АССР, избираемый на 4 года по норме 1 депутат от 20 тысяч жителей, и его Президиум. В 1995 году Верховный Совет был преобразован в Государственный Совет Республики Татарстан.

ТатЦИК

Председатели Президиума ТатЦИКа[12]:

ВС ТАССР

Председатели Президиума Верховного Совета ТАССР[12]:

Правительство

Республиканское правительство формировалось ТатЦИКом (позднее — Верховным Советом ТАССР) как высший распорядительный и исполнительный орган автономии.

Первым правительством республики был Совет Народных Комиссаров АТССР. В 1946 году он был переименован в Совет Министров ТАССР, который в 1991 году был преобразован в Кабинет Министров Республики Татарстан.

Татсовнарком

Председатели СНК АТССР/ТАССР[13]:

Совмин ТАССР

Председатели Совета Министров ТАССР[13]:

Суды и прокуратура

Верховный суд Татарской АССР в составе двух судебных коллегий (по уголовным и по гражданским делам) и Президиума Верховного суда избирался сроком на 5 лет Верховным Советом республики.

Прокурор Татарской АССР назначался напрямую Генеральным прокурором СССР на 5 лет.

В 1937—1938 годах в ТАССР также функционировал внесудебный орган — «особая тройка» НКВД[14].

Административно-территориальное деление

Первоначально АТССР делилась на 10 кантонов: Арский, Бугульминский, Буинский, Лаишевский, Мамадышский, Мензелинский, Свияжский, Спасский, Тетюшский и Чистопольский. В 1921 году были созданы Агрызский, Елабужский и Челнинский кантоны.

C 1924 года начался процесс упразднения кантонов и образования на их месте новых административных районов. Он завершился 23 июля 1930 года, когда районно-кантональное территориальное деление было полностью заменено районным. До конца 1940-х годов число районов постепенно увеличивалось. Так, на 1948 год территория Татарской АССР делилась уже на 70 районов и 3 города республиканского подчинения (Казань, Зеленодольск и Чистополь).

В начале 1950-х начал реализацию проект областного деления Татарской и Башкирской АССР. Так, 8 мая 1952 года на территории Татарской АССР были образованы 2 области: Казанская и Чистопольская. 21 февраля 1953 года была создана Бугульминская область. Однако, после смерти Сталина проект был свёрнут, и уже 30 апреля 1953 года все 3 области ТАССР были упразднены.

После этого, до 1963 года, число районов стало уменьшаться, пока в конце 1963 года не началось восстановление упразднённых районов[15].

Население

Народ 1926 год
тыс. чел.[16]
1939 год
тыс. чел.[17]
1959 год
тыс. чел.[18]
1970 год
тыс. чел.[19]
1979 год
тыс. чел.[20]
1989 год
тыс. чел.[21]
Национальный состав по данным переписей населения
Татары 1263,4 (48,7 %) 1421,5 (48,8 %) 1345,2 (47,2 %) 1536,4 (49,1 %) 1641,6 (47,6 %) 1765,4 (48,5 %)
в том числе кряшены[22] 99,0 (3,8 %) - - - - -
Русские 1118,8 (43,1 %) 1250,7 (42,9 %) 1252,4 (43,9 %) 1328,7 (42,4 %) 1516,0 (44,0 %) 1575,4 (43,3 %)
Чуваши 127,3 (4,9 %) 138,9 (4,8 %) 143,6 (5,0 %) 153,5 (4,9 %) 147,1 (4,3 %) 143,2 (3,7 %)
Украинцы 3,1 13,1 16,1 16,9 28,6 32,8
Мордва 35,1 (1,4 %) 35,8 (1,2 %) 32,9 (1,2 %) 31,0 29,9 28,9
Удмурты 23,9 25,9 22,7 24,5 25,3 24,8
Марийцы 13,1 14,0 13,5 15,6 16,8 19,4
Башкиры 1,8 ... 2,9 9,3 19,1
Белорусы 2,3 4,1 4,3 7,1 8,4
Евреи 4,3 6,1 10,4 9,5 8,7 7,3
Азербайджанцы 0,1 0,3 0,4 1,3 3,9
Армяне 0,1 0,4 0,6 0,5 1,2 1,8

Экономическое развитие

Довоенное хозяйство

В 1921 году республику как и прилегающее Поволжье охватила засуха, вызвавшая массовый голод. Для борьбы с ним в 1921-22 годах Татреспублика получила более 8 млн пудов семян и 6 млн пудов различных видов продовольствия из других районов страны[4].

После завершения Гражданской войны началось восстановления народного хозяйства автономии.

В 1920-е и 1930-е годы в Советском Союзе происходит промышленная индустриализация. От преимущественно аграрной экономики Татреспублика переходит к аграрно-индустриальной. Коренной реконструкции подверглись старые предприятия, были созданы новые заводы и фабрики. Промышленность АТССР развивалась, превышая средние темпы развития промышленности по РСФСР и СССР[4]. За годы первых пятилеток в автономии были построены крупнейшие предприятия машиностроительной, химической и лёгкой промышленности. Росла численность рабочих, создавались национальные кадры. Если в 1921 году татарских рабочих, техников и инженеров на крупных предприятиях было всего 3,1 тысячи человек (или 15,5 %), то в 1932 году их стало 16,4 тысяч (или 33,6 %)[4].

Однако единственным промышленным узлом республики (если не считать завод «Красный металлист» и Бондюжский химический завод) была столица — Казань. В 1932 году в ней началось строительство крупного авиационного комбината «Казмаш».

Одновременно осуществлялась коллективизация сельского хозяйства автономии. В 1930 году была создана первая в автономии МТС — Нурлат-Октябрьская[23]. В течение первых пятилеток механизация шла настолько быстрыми темпами, что за успехи в развитии сельского хозяйства Татария 3 января 1934 года была награждена орденом Ленина.

Период Великой Отечественной войны

Во время Великой Отечественной войны в Татарскую АССР были эвакуированы заводы, а также инженеры из Москвы и восточных районов страны.

Существенно увеличили выпуск продукции предприятия, созданные и модернизированные до войны: Казанский оптико-механический завод, фабрика киноплёнки № 8, пороховой завод № 40 имени Ленина.

Осенью 1941 года в Казань на территорию «Завода № 124 имени Серго Орджоникидзе» был переведён «Московский авиационный завод № 22 им. С. П. Горбунова».

1 июля 1942 года на полную мощность заработал созданный на базе Второго московского часового завода Чистопольский часовой завод.

Уже в 1942 году была пущена Волжская рокада — железная дорога вдоль Волги, от Свияжска до Сталинграда.

Послевоенные годы

В послевоенные годы в Татарии бурными темпами развивалась нефтяная и газовая промышленность. Началось осваиваться супергигантское Ромашкинское нефтяное месторождение.

В 1950 году Татария дала 867 тысяч тонн нефти, в 12 раз больше, чем в 1947 году[4]. С 1956 года Татария долгое время удерживала 1-е место в СССР по добыче нефти. В 1966 году в ней добыто 86 218 тыс. тонн — 32,5 % всей добываемой в СССР нефти[4]. В 1970 году в Татарии уже добыто: нефти — 101,9 млн т, газа — 3882 млн м³[4].

Для транспортировки нефти из Волго-уральской нефтегазоносной провинции в восточно-европейские страны СЭВ в 1960-е и 1970-е годы были построены нефтепроводы «Дружба» и «Дружба-II».

Для переработки нефти в самой Татарии были созданы новые промышленные центры: Бугульма (Бугульманефтемаш), Альметьевск (Татнефть), Лениногорск (Лениногорскнефтестрой), Нижнекамск (Нижнекамскнефтехим). В столице был построен завод «Органический синтез».

Быстро развивались и другие отрасли народного хозяйства. В Казани был построен компрессорный завод, расширен медико-инструментальный завод, реконструированы химико-фармацевтический завод и завод бытовой химии. В 1950-е авиазаводом № 387 был начато производство вертолётов, Зеленодольским «Заводом имени Серго» — освоен широкий выпуск бытовых холодильников («Мир», «Свияга»).

Сельское хозяйство также получило развитие. Значительно укрепилась материально-техническая база колхозов и совхозов (в 1972 году в Татарии было 583 колхоза и 168 совхозов[4]). Валовые сборы зерновых культур в 1960 году составили 2317,2 тыс. т, в 1971 — 3340 тыс. т[4].

С введением в строй одной из крупнейших в мире конденсационных электростанций — Заинской ГРЭС, постройкой ряда других крупных электростанций: Казанской ТЭЦ-3, Нижнекамской ТЭЦ-1, Нижнекамской ГЭС — республика полностью удовлетворила собственные запросы в электроэнергии, став её экспортёром в другие регионы страны.

В 1970-е началось строительство Камского комплекса автомобильных заводов при Набережных Челнах и Нижнекамского шинного завода. К ним была проведена железная дорога от Горьковской и Куйбышевской линий.

За крупные успехи в развитии экономики и культуры и в связи с 50-летием Татарской АССР 24 июня 1970 года она была награждена орденом Октябрьской Революции, а 29 декабря 1972 года — орденом Дружбы народов[1].

В 1980-е был расширен промышленный потенциал Менделеевска (с постройкой Новоменделеевского химического завода). Было начато, но не завершено строительство Татарской АЭС в Камских полянах и Камского тракторного завода в Елабуге.

Знаки отличия

В названиях

  • Казанское высшее танковое командное Краснознаменное училище имени Президиума Верховного Совета Татарской АССР

См. также

Напишите отзыв о статье "Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика"

Примечания

  1. 1 2 Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика — статья из Большой советской энциклопедии.
  2. 1 2 3 Конституция ТАССР от 25 июня 1937 года // Сборник законов Татарской АССР, указов Президиума Верховного Совета Татарской АССР и постановлений Совета министров Татарской АССР. — Казань: Татарское книжное издательство, 1970.
  3. 1 2 [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_89.php?reg=42 Всесоюзная перепись населения 1989 года. Национальный состав населения по регионам России] // Демоскоп Weekly.
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Мухарямов М. К., Халиков А. Х. [www.runivers.ru/bookreader/book10473/#page/68/mode/1up Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика] // Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1973. — Т. 14. — 524 с.
  5. 1 2 Декрет ВЦИК и СНК от 27 мая 1920 года «[tassr90.ru/archive/decret/ Об Автономной Татарской Социалистической Советской Республике]» // Известия ЦИК. — 1920 — № 115. — 29 мая; Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. — 1920. — № 51. — 8 июня.
  6. Следует учитывать, что письменность татарского языка в 1920-1930-е годы неоднократно менялась.
  7. [www.central-eurasia.com/tatarstan/?uid=179 Татарстан]. Проверено 20 января 2013. [www.webcitation.org/6E8No23ER Архивировано из первоисточника 2 февраля 2013].
  8. Декларация ТССР от 30 августа 1990 года № 334-XII «О государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республики» // Коммунист Татарии. — 1990. — № 10; Ведомости Верховного Совета Татарстана. — 1992. — № 1. — C. 3.
  9. [constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1978/zakony/183124/ Закон РСФСР от 24 мая 1991 г. "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР"]
  10. Закон Российской Федерации от 21 апреля 1992 года № 2708-I «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Данный закон вступил в силу с момента опубликования в Российской газете 16 мая 1992 года.
  11. [www.archive.gov.tatarstan.ru/_go/anonymous/main/?path=/pages/ru/2nart/91vistavki/64_tassr К 90-летию Татарской АССР] // Сайт архивной службы Республики Татарстан.
  12. 1 2 [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=24&sid=412660 Список председателей ТатЦИКа и Президиума Верховного Совета ТАССР, Государственного Совета Республики Татарстан] // Национальный архив Республики Татарстан. Путеводитель. Издание второе переработанное и дополненное. — Казань: Издательство «Гасыр», Национальный архив Республики Татарстан, 1999. — ISBN 5-93001-003-1. — С. 570.
  13. 1 2 [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=24&sid=412661 Список Председателей СНК и Совета Министров ТАССР, Кабинета Министров Республики Татарстан] // Национальный архив Республики Татарстан. Путеводитель. Издание второе переработанное и дополненное. — Казань: Издательство «Гасыр», Национальный архив Республики Татарстан, 1999. — ISBN 5-93001-003-1. — С. 571.
  14. Степанов А. Ф. [kazan.memo.ru/repr.htm Расстрел по лимиту: из истории политических репрессий в ТАССР в годы «ежовщины»]. — Казань, 1999. — 312 с.
  15. См.: [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=24&sid=412658 Краткая справка по административно-территориальному делению Республики Татарстан] // Национальный архив Республики Татарстан. Путеводитель. Издание второе переработанное и дополненное. — Казань: Издательство «Гасыр», Национальный архив Республики Татарстан, 1999. — ISBN 5-93001-003-1. — С. 566.
  16. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_26.php?reg=423 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
  17. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_39.php?reg=73 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
  18. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_59.php?reg=86 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
  19. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_70.php?reg=42 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
  20. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_79.php?reg=42 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
  21. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_89.php?reg=42 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
  22. В материалах переписи 1926 года кряшены учтены как отдельная народность. В 1939—1989 годах отдельное выделение кряшен не было предусмотрено программой разработки материалов переписей — они учитывались вместе с татарами.
  23. Азизов М. З. [books.google.com/books?id=g4NBAQAAIAAJ&lpg=PP1&hl=ru&pg=PA4#v=onepage&q&f=false Тридцатилетие советской Татарии] // Огонёк. — 1950. — 25 июня. — С. 4.

Отрывок, характеризующий Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика

Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.