Автономная область немцев Поволжья

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
АО немцев Поволжья
Arbeitskommune des Gebietes der Wolgadeutschen
Страна

СССР

Статус

Автономная область

Входит в

РСФСР

Административный центр

Саратов

Дата образования

19 октября 1918 года

Дата упразднения

19 декабря 1923 года

Координаты: 51°42′ с. ш. 46°45′ в. д. / 51.700° с. ш. 46.750° в. д. / 51.700; 46.750 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.700&mlon=46.750&zoom=12 (O)] (Я)

Автономная область немцев Поволжья, Трудовая коммуна области немцев Поволжья (нем. die Arbeitskommune des Gebiets der Wolgadeutschen) — административно-территориальная единица в составе Саратовской губернии РСФСР, существовавшая с 19 октября 1918 года по 19 декабря 1923 года.





История

19 октября 1918 года декретом СНК РСФСР была образована первая в РСФСР автономная область — автономная область немцев Поволжья (использовалось также название Трудовая коммуна области немцев Поволжья) в составе Саратовской губернии РСФСР с административным центром в городе Саратове20 октября 1918 года по май 1919 года). Затем административным центром стал город Марксштад (до 4 июня 1919 года назывался Екатериненштадт). 24 июля 1922 года административный центр области перенесён в присоединённый к автономии 22 июня город Покровск1931 году переименован в город Энгельс).

19 декабря 1923 года АО немцев Поволжья преобразована в Автономную ССР немцев Поволжья.

Административное деление

(до 1918 года территории Екатериненштадского и Ровненского уездов входили в состав Новоузенского уезда Самарской губернии)

  • 17 февраля 1921 года на территории автономной было образовано 13 районов[1]:
    • Антоновский — с. Антоновка (с 15.02.1922 — с. Тонкошуровка),
    • Верхне-Иловлинский — с. Каменка,
    • Верхне-Караманский — с. Флорское (Гнаденфлюр),
    • Ерусланский — с. Кресты (Лангенфельд),
    • Карамышский — г. Голый Карамыш (Бальцер),
    • Марксштадтский — г. Марксштадт,
    • Медведицкий — с. Медведицкий Крестовый Буерак,
    • Нижне-Иловлинский — с. Нижне-Добринка,
    • Нижне-Караманский — с. Красный Яр,
    • Панинский — с. Панинское (с 15.02.1922 — с. Унтервальден),
    • Ровненский — с. Ровное (Зельман),
    • Тарлыкский — с. Вольское (Куккус),
    • Торгунский — с. Палласовка (п. Ней-Галка).
  • 22 июня 1922 в состав области включён Покровский уезд.

Напишите отзыв о статье "Автономная область немцев Поволжья"

Примечания

  1. [www.ussrdoc.com/ussrdoc_communizm/ussr_854.htm ВСЕРОССИЙСКИЙ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ. ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 17 февраля 1921 года. ОБ АДМИНИСТРАТИВНОМ ДЕЛЕНИИ ТРУДОВОЙ КОММУНЫ НЕМЦЕВ ПОВОЛЖЬЯ]

Ссылки

  • [whp057.narod.ru/nem-pov.htm Административные преобразования в АО немцев Поволжья]

Отрывок, характеризующий Автономная область немцев Поволжья

Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.