Автономное Силезское воеводство
| |||||
| Государственный гимн | |||||
| Основано | 15 июля 1920 | ||||
| Официальный язык | польский | ||||
| Столица | Катовице | ||||
| Крупнейшие города | Катовице | ||||
| Форма правления | Автономия | ||||
| Территория • Всего |
5021 км² | ||||
| Население • Оценка (1931) • Плотность |
1 533 500 чел. 305 чел./км² | ||||
| Валюта | Польский злотый (PLN) | ||||
Силе́зское воево́дство (польск. Województwo śląskie, нем. Woiwodschaft Schlesien) — бывший автономный регион Польши, созданный в результате народного плебисцита в 1921, Женевских конвенций, трех силезских восстаний, и разделения Верхней Силезии между Польшей, Германией и Чехословакией. Статус воеводства обновлен 15 июля 1920 актом Сейма. Акт насильственной ликвидации состоялся 6 мая 1945 решением Крайовой Радой Народовой, которая также отменила автономию.
Содержание
География
Силезское воеводство было самым маленьким по площади из воеводств Второй Речи Посполитой, его площадь в 1921 году была равна 4216 км², а по состоянию на 1938 г., после оккупации Польши центральной части провинции Тешинской Силезии кратко 5021 км² было связано[1].
Основные положения
Автономное Силезское воеводство было богатым и весьма развитым из всех провинций межвоенной Польши. Экономика автономного края была основана на горнодобывающей и металлургической промышленности. Причина его состоятельности — богатые залежи угля, для разработки которого была построена сеть многочисленных угольных шахт и металлургических заводов, где по состоянию на 1923 год добывали 73% угля, 87,7% цинка, 71% стали и 99,7% производства свинца по отношению ко всем соответствующим разработкам в Польше [2].
Ресурсы воеводства делали его стратегически важным регионом для польского производства вооружения. Однако, расположение воеводства — прямо на границе с Германией, делало его промышленность уязвимой. Поэтому Польское правительство в середине 1930-х решило переместить сектор тяжелой промышленности в центр государства, создав Центральный Индустриальный Регион.
Обладая чрезвычайно эффективным потенциалом сельского хозяйства, Силезское воеводство также было главным производителем продовольствия, несмотря на свои малые размеры. В экономику автономного края был обильно вовлечен иностранный капитал, в основном немецкий. Позже, место немецких компаний все чаще стал заменять французский, бельгийский и американский капитал, отток которого, впрочем, произошел из-за германо-польского конфликта, который достиг своего апогея в 1925 году и выразился в тарифной войне.
Германская внешняя политика в это время была нацелено на то, чтобы дестабилизировать экономическую и политическую ситуацию в Польше, а, если возможно, то привести и к гражданской войне, чтобы в конечном итоге было возможно добиться пересмотра границ [3].
Экономические санкции Германии особенно повлияли на экономику Автономной Силезской провинции, которая оказалась близка к краху . Ситуация была несколько стабилизирована благодаря субсидиям из Варшавы и американским инвестициям в сталелитейную промышленность, а также забастовкам английских шахтеров.
Политика
Региону была предоставлена широкая автономия. Воеводство имело собственный Силезский парламент и казначейство ( пол. Skarb Śląski ).
Административное деление
| Район | площадь(км²) | Жители уездного город | Население Района |
|---|---|---|---|
| Бельский | 314 | Бельско-Бяла - 84.916 | 22.332[4] |
| Цешин | 664 | Цешин - 81.087 | 15.324 |
| Катовице[5] | 170 | Катовице - 341.203 | 126.058[4] |
| Крулевска-Хута[5][6] | 6 | Крулевска-Хута - 101.977 | 101.977[4] |
| Люблинец | 706 | Люблинец - 45.232 | 5.566 |
| Пщина | 1072 | Пщина - 162.015 | 7.660 |
| Рыбник | 893 | Рыбник - 212.829 | 19.268 |
| Свентохловице | 83 | Свентохловице - 201.176 | 26.706 |
| Тарновске-Гуры | 250 | Тарновске-Гуры - 64.592 | 13.582 |
Демография
По переписи населения 1931 года, 92.3% населения заявили что польский их родной язык, что делает его наиболее употребляемым языком всего воеводства. Немецкий язык - 7% и "еврейский язык" - лишь 0.5%, что было самым низким процентом по всей стране. Поляки жили преимущественно в селах (95.6% сельского населения), тогда как немцы предпочли города (12.9% из населения городов Автономного Силезского воеводства было немецким).
Плотность населения (299 человек / 1 км²) была самой высокой в стране (сравнения - в Полесском воеводстве плотности составляла всего 31 человека / 1 км²). 1 января 1937, покрытие лесом составило 27.9% области (с национальной средней величиной 22.2%). Плотность железной дороги была самой высокой в стране (18.5 км/100 км², для сравнения - в Полесском воеводстве было лишь 3.1 км/100 км² ) В 1931, неграмотность составляла лишь 1.5% населения (с национальной средней величиной 23.1%, в Полесском воеводстве - 48.4% )[7].
Напишите отзыв о статье "Автономное Силезское воеводство"
Литература
- : Województwo Śląskie / Red.: F. Serafin. — Kattowitz: Schlesische Universität, 1996.
Примечания
- ↑ [isip.sejm.gov.pl/DetailsServlet?id=WDU19210850608+1945%2405%2407&min=1 Internetowy System Aktów Prawnych]
- ↑ Popiołek: Śląskie dzieje. Seite 376.
- ↑ Mit den Waffen der Wirtschaft. vom Wolfgang Zank
- ↑ 1 2 3 Stand 1931
- ↑ 1 2 Kreisfreie Städte, davon Bielsko und Kattowitz ab 1930
- ↑ 1934 umbenannt in Chorzów bzw. Powiat chorzowski
- ↑ Mały rocznik statystyczny" nakładem Gł?wnego Urzędu Statystycznego - 1939, (Concise Statistical Year-Book of Poland, Warsaw 1939).
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по истории желательно?:
|
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Автономное Силезское воеводство
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
