Авторство Библии
Поделись знанием:
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
 |
Эта статья должна быть полностью переписана. На странице обсуждения могут быть пояснения.
|
 |
Необходимо проверить качество перевода и привести статью в соответствие со стилистическими правилами Википедии. Вы можете помочь улучшить эту статью, исправив в ней ошибки.
Оригинал на английском языке — Authorship of the Bible. Эта отметка стоит на статье с 20 января 2011 года. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
Традиционно авторами священных текстов принято считать людей, которые указаны в самих текстах или считаются таковыми согласно традиционному литературному анализу. Однако некоторые современные исследователи придерживаются мнения о том, что настоящие имена авторов большинства книг Танаха (Ветхий Завет) неизвестны[1], они писались десятками авторов на протяжении многих веков.
Православная церковь автором Библии считает самого Бога, а пророков, апостолов и других личностей, участвующих в составлении текстов с Божественными откровениями — лишь соавторами. [2]
Также и традиционное атрибутирование текстов четырех Евангелий, которые были исходно анонимными: Матфею, Марку, Луке и Иоанну было известно со II века[3], а в XVIII веке достоверность сведений об авторстве была поставлена под сомнение[3]. На Втором Ватиканском соборе при обсуждении «Конституции об Откровении» (Dei Verbum) был отвергнут пункт «Божья церковь всегда утверждала и утверждает, что авторами Евангелий являются те, чьи имена названы в каноне священных книг, а именно: Матфей, Марк, Лука и Иоанн». Вместо перечисления этих имен решили вписать — «святые авторы». Это мнение также разделяют большинство ученых — авторы Евангелий достоверно неизвестны[4].
Существует мнение, что многие дошедшие до нас тексты были отредактированы до такой степени, что восстановление оригинальных документов и определение настоящих авторов не представляется возможным[5][6][7].
Содержание
Тора и Ветхий Завет
Пятикнижие
См. также: Документальная гипотеза
До XVIII века исследователи Библии придерживались традиционного взгляда на авторство Пятикнижия. Считалось, что текст большей частью был написан Моисеем, за исключением нескольких строк, добавленных позже.
В XVIII в. французский профессор медицины Жан Астрюк[8] и немецкий профессор теологии Иоганн Айхгорн[9] предположили, что книга Бытие была составлена путём объединения двух различных источников. Свидетельством этого они считали чередование имён Бога Яхве и Элохим и повторное изложение некоторых событий в тексте Бытия: рассказ о Творении, рассказ о договоре Авраама с Богом, история об откровении Иакову в Бет-Эле. В начале XIX столетия гипотеза двух источников была расширена. Учёные[кто?] выделили ещё два источника, по их мнению отличающиеся по стилю и теологической концепции. Современная документальная гипотеза утверждает, что текст Пятикнижия приобрел свою форму в результате объединения нескольких первоначально независимых литературных источников.
Последние пророки
Современные учёные делят Книгу Исайя на три части, каждая из которых имеет различное происхождение:[10] «Первый Исайя», главы 1-39, содержащие слова о пророке Исаия восьмого века, а затем о его учениках; «второй-Исайя» (главы 40-55), был написан анонимным еврейским автором в Вавилоне в конце вавилонского плена;[10]: 418 и «третий-Исайя» (главы 56-66), был написан анонимно учениками, поклонниками версии «второй-Исайи» в Иерусалиме сразу после возвращения из Вавилона [10]. Хотя некоторые учёные полагают, что главы 55-66 были написаны после падения Вавилона[11]. По их мнению, данные тексты были значительно отредактированы во всех трёх частях до такой степени, что составление содержания оригинала в наше время уже сделать невозможно[5].
- Иезекииль
Книгу Иезекииль по традиции принято считать словом Иезекииля бен-Бузи, священника, живущего в изгнании в Вавилоне между 593 и 571 до нашей эры.[12]. Различные рукописи, однако, заметно отличаются друг от друга, что свидетельствует о том, что книга была подвергнута серьёзному редактированию[12]. Сам Иезекииль, возможно, был ответствен за некоторые версии текста, какие именно не было определено. Существует общее согласие, что книги, которые до нас дошли, являются продуктом высокообразованного священнического круга, который был тесно связан с храмом[12].
Тексты
- Книга Иова
Автор книги Иова не известен. Сама книга была написана не раньше шестого века до н. э. Некоторые ученые считают, что факты свидетельствуют о том, что текст был написан уже после изгнания [13] Текст содержит более 1,000 строк, где только 750 считаются оригинальными.[14]
- Песнь песней Соломона
Песнь Песней, традиционно связывается с Соломоном, но современные учёные датируют её третьим веком до н. э.[15] Между учеными не был достигнут консенсус о том, является ли книга продуктом труда одного или нескольких авторов [16]
- Даниил
По традиции принято считать Книгу пророка Даниила работой пророка по имени Даниэль, который жил в шестом веке до нашей эры[17]. Многие современные учёные считают книгу работой второго века до н. э.[18]
Новый завет
Традиционное атрибутирование евангельских текстов Матфею, Марку, Луке и Иоанну было осуществлено во II веке[3], а в XVIII веке достоверность сведений об авторстве была поставлена под сомнение[3]. На Втором Ватиканском соборе при обсуждении «Конституции об Откровении» (Dei Verbum) был отвергнут пункт «Божья церковь всегда утверждала и утверждает, что авторами Евангелий являются те, чьи имена названы в каноне священных книг, а именно: Матфей, Марк, Лука и Иоанн». Вместо перечисления этих имен решили вписать — «святые авторы»
Евангелия и Деяния
Кое-кто утверждает, что все Евангелия (и Деяния) являются анонимными текстами, и авторы этих текстов неизвестны[1], хотя принято считать, что их написали конкретные люди. Действительно, в самих книгах нигде не указано авторство, за исключением Евангелия от Иоанна, где анонимный автор называет себя «любимым учеником Иисуса» и утверждает, что был членом внутреннего круга Иисуса.[19]. Однако, уже у Иринея Лионского мы читаем:
|
Существует общее согласие среди учёных, что три автора, написавшие синоптические Евангелия (от Матфея, Марка и Луки), опирались на общие источники. Это объясняется тем, что Евангелие от Марка было написано первым и, что анонимные авторы от Матфея и Луки опирались на Марка и гипотетический Источник Q. Учёные согласны с тем, что Евангелие от Иоанна было написано последним, используя различные традиции и пересказы. Кроме того, большинство учёных соглашаются с тем, что автор Лука также написал Деяния Апостолов.[21][22][23][24][25]
Матфей
По мнению некоторых исследователей, Евангелие от Матфея не было написано очевидцами[26]. Автор, вероятно, был еврейским христианином и писал для других еврейских христиан.[27]
Библейские учёные в целом считают, что Евангелие от Матфея было составлено в период с 70 до 100 годов н.э [28][29][30][31]. И хотя до нас рукописей того времени, скорее всего, не дошло, представление о его содержании дают параллели, аллюзии и дословные цитаты в посланиях Игнатия Богоносца Смирнянам и Поликарпу, в послании апостола Варнавы, Дидахе, "Пастыре" Ермы [32]
Иоанн
По мнению большинства учёных, апостол Иоанн не был автором Евангелия от Иоанна [33][34][35].
Большинство исследователей считают, что Евангелие от Иоанна было написано в 80-95 н.э.[1][36] Эти тексты к нам не дошли. Дошедшие до нас рукописи того времени содержат всего по несколько слов на строке.
Лука
Некоторые учёные считают, что Лука не был сподвижником Павла[37] и ссылаются на те факты, что Деяния и письма Павла в ряде мест плохо согласуются между собой, а также на то, что в Послании к Галатам Павел упоминает, что из апостолов видел только Петра и Иакова, брата Господня (Гал. 1:18-19), отрицая, таким образом, Луку и прочих возможных сподвижников как апостолов[37]. Но некоторые учёные считают, что евангелист Лука был сподвижником Апостола Павла[38][39].
См. также
Напишите отзыв о статье "Авторство Библии"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Harris, Stephen L. Understanding the Bible. — Palo Alto: Mayfield, 1985.
- ↑ [azbyka.ru/dictionary/10/davydenkov_katihizis_04-all.shtml#davydenkov_katihizis_222 Понятие о Священном Предании и Священном Писании – Понятие о Божественном Откровении – Катехизис – иерей Олег Давыденков]
- ↑ 1 2 3 4 Donald Guthrie, New Testament Introduction (Leicester, England: Apollos, 1990), pp. 37-40
- ↑ Harris, Stephen L., Understanding the Bible. Palo Alto: Mayfield. 1985.
- ↑ 1 2 Blenkinsopp, Joseph. [books.google.com.au/books?id=6P9YEd9lXeAC&printsec=frontcover&dq=Blenkinsopp+A+history+of+prophecy+in+Israel&source=bl&ots=ODiovNRmUs&sig=uvJ6C3rwbRVTkFSTnb44Un3ILqI&hl=en&ei=ayifTNmgCcerccri5IQK&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false A history of prophecy in Israel]. — исправленное. — Westminster John Knox, 1996. — P. 183. — 291 p. — ISBN 9780664256395.
- ↑ Bart D. Ehrman. MISQUOTING JESUS. — Westminster John Knox, 1996. — P. 90.
- ↑ Price R. Searching for the Original Bible. — World of the Bible Ministries, 2007. — P. 22. — ISBN 978-0736910545.
- ↑ Astruc Jean, Conjectures sur les mémoires originaux dont il paroit que Moyse s’est servi pour composer le livre de la Genèse, Bruxelles, sans nom d’auteur (1753)
- ↑ Eichhorn Johann, Einleitung in das Alte Testament (1780—1783)
- ↑ 1 2 3 Boadt Lawrence. Reading the Old Testament: An Introduction. — 1984. — ISBN 9780809126316.
- ↑ Kugel, p. 561
- ↑ 1 2 3 [books.google.com.au/books?id=6P9YEd9lXeAC&printsec=frontcover&dq=A+history+of+prophecy+in+Israel&source=bl&ots=ODjnuEMkQu&sig=Ht77xNRi-4RFGJaZlbxL4SBIsX8&hl=en&ei=BYIlTeGjHoT0vQPdyNGlAg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CCcQ6AEwAQ#v=onepage&q&f=false Joseph Blenkinsopp, «A History of Prophecy in Israel» (Westminster John Knox Press, 1996)] p.167
- ↑ [books.google.com.au/books?id=N9F1hkMuN0gC&printsec=frontcover&dq=job+commentary+Habel&source=bl&ots=QxGCPvbodj&sig=XOSavkKTFru_tLBRIxZPS6PvGXs&hl=en&ei=JP-8TKL0MoaecO-gtNcN&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CB0Q6AEwAg#v=onepage&q=date&f=false Habel, Norman C., «The Book of Job: A Commentary» (Westminster John Knox Press, 1985)] pp.40-43
- ↑ [books.google.com.au/books?id=H9xnnKrEEUAC&printsec=frontcover&dq=Wisdom:+the+collected+articles+Whybray&source=bl&ots=PtGJBl5FtO&sig=uGvZ0_lytl0GkNxK2LAXj8BsP_A&hl=en&ei=hfm8TKrvHcyxcbrL2bcN&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Whybray, Norman, «Wisdom: the collected articles of Norman Whybray» (Ashgate Publishing, 2005)] p.181
- ↑ [books.google.com.au/books?id=r_sUl5TN1oIC&printsec=frontcover&dq=The+Song+of+songs:+a+new+translation+with+an+introduction+and+commentary&source=bl&ots=NHs6k3YlKJ&sig=6D8GdMNLPhEsUo4t2IGfG9kLX1k&hl=en&ei=tnQgTbjTIoGGuQOc9fXtDQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBYQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Bloch, Ariel, and Bloch, Chana, «The Song of songs: a new translation with an introduction and commentary»] pp.21-27
- ↑ [books.google.com.au/books?id=mLKBcC5ND30C&printsec=frontcover&dq=Song+of+songs:+a+commentary&source=bl&ots=1UFe70XrlV&sig=h_YccgrTddC7hQQ-UBlECUh6RCY&hl=en&ei=4HogTbDtE4rEvQPhqPmTAw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=8&ved=0CE8Q6AEwBw#v=onepage&q&f=false J. Cheryl Exum, «Song of songs: a commentary» (Westminster John Knox Press, 2005) pp.33-37]
- ↑ Eerdmans dictionary of the Bible By David Noel Freedman, Allen C. Myers, Astrid B. Beck, p. 311. [www.biblegateway.com/passage/?search=ezekiel%2014:13-14:19&version=31#fen-NIV-20746a NIV footnote on Ezekiel 14:14]
- ↑ [books.google.com/books?id=SBMXnB4CRpUC&printsec=frontcover&dq=Vanderkam+and+Flint&source=bl&ots=E4eM470Y1z&sig=08FtHqrEJjTnOxGidFWUfFXrB4k&hl=en&ei=5yR_Td2iPIn0vQPp4MHOBw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBoQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false James C. VanderKam, Peter Flint, "The Meaning of the Dead Sea Scrolls" (Continuum International Publishing Group, 2002)] p.137
- ↑ Harris, Stephen L., Understanding the Bible. Palo Alto: Mayfield. 1985. «John» p. 302—310
- ↑ Ириней Лионский. [web.archive.org/web/20110116090248/mystudies.narod.ru/library/i/irenaeus/adv_haer.htm Против ересей.][web.archive.org/web/20121120100832/mystudies.narod.ru/library/i/irenaeus/3adv_haer/3ah01.htm Книга III. Глава 1. § 1.]
- ↑ Peter, Kirby [www.earlychristianwritings.com/mark.html Early Christian Writings: Gospel of Mark] (2001-2007). Проверено 15 января 2008. [www.webcitation.org/695FBv58R Архивировано из первоисточника 11 июля 2012].
- ↑ Achtemeier, Paul J. (1991-), "The Gospel of Mark", The Anchor Bible Dictonary, vol. 4, New York, New York: Doubleday, p. 545, ISBN 0385193629
- ↑ M.G. Easton, Easton’s Bible Dictionary (Oak Harbor, WA: Logos Research Systems, Inc., 1996, c1897), «Luke, Gospel According To»
- ↑ Meier John P. A Marginal Jew. — New York, New York: Doubleday, 1991. — Vol. 2. — P. 955–6. — ISBN 0385469934.
- ↑ Helms Randel. Who Wrote the Gospels?. — Altadena, California: Millennium Press, 1997. — P. 8. — ISBN 0965504727.
- ↑ "Matthew, Gospel acc. to St." Cross, F. L., ed. The Oxford dictionary of the Christian church. New York: Oxford University Press. 2005
- ↑ "Numerous textual indications point to an author who was a Jewish Christian writing for Christians of similar background." "Gospel According to Matthew." Encyclopædia Britannica. 2010. Encyclopædia Britannica Online. 27 Nov. 2010 [www.britannica.com/EBchecked/topic/369708/Gospel-According-to-Matthew].
- ↑ Ehrman 2004, p. 110 and Harris 1985 both specify a range c. 80-85; Gundry 1982, Hagner 1993, and Blomberg 1992 argue for a date before 70.
- ↑ [www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/religion/story/mmmatthew.html The Gospel of Matthew] p 1
- ↑ [www.earlychristianwritings.com/matthew.html Gospel of Matthew]. Earlychristianwritings.com (2 февраля 2006). Проверено 14 декабря 2010. [www.webcitation.org/695FH1RL2 Архивировано из первоисточника 11 июля 2012].
- ↑ Brown 1997, p. 172
- ↑ [www.pravenc.ru/text/344423.html#part_8 Канон Евангелий//ЕВАНГЕЛИЕ. ЧАСТЬ I // Православная Энциклопедия. Т.16].
- ↑ "To most modern scholars direct apostolic authorship has therefore seemed unlikely." "John, Gospel of." Cross, F. L., ed. The Oxford dictionary of the Christian church. New York: Oxford University Press. 2005
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/304610/Gospel-According-to-John Gospel According to John] // Encyclopædia Britannica
- ↑ "John, Gospel of." Cross, F. L., ed. The Oxford dictionary of the Christian church. New York: Oxford University Press. 2005
- ↑ Bruce, F.F. The New Testament Documents: Are they Reliable? p.7
- ↑ 1 2 The author was «certainly not a companion of Paul.» Theissen, Gerd and Annette Merz. The historical Jesus: a comprehensive guide. Fortress Press. 1998. translated from German (1996 edition). p. 32.
- ↑ The tradition «has been widely accepted.» «Luke, Gospel of.» Cross, F. L., ed. The Oxford dictionary of the Christian church. New York: Oxford University Press. 2005
- ↑ The tradition is «occasionally put forward.» Theissen, Gerd and Annette Merz. The historical Jesus: a comprehensive guide. Fortress Press. 1998. translated from German (1996 edition). p. 32.
Литература
- Прот. Александр Мень. Библиологический словарь. М., Фонд имени Александра Меня, 2002. В 3-х тт. ISBN 5-89831-020-7
- Тора и старый завет
- [books.google.com.au/books?id=41_0okLzQJkC&printsec=frontcover&dq=Blackwell+companion+to+the+Hebrew+Bible&source=bl&ots=mh6xuOTHIb&sig=caNQkiL5FB-Sw6Bjol6GOqnQbWY&hl=en&ei=OdO3TMq8Go3fce_q4N4M&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CCAQ6AEwAg#v=onepage&q&f=false «The Blackwell companion to the Hebrew Bible»] Perdue, Leo G., (ed) (Blackwell Publishing, 2001)
- [books.google.com.au/books?id=3surkLVdw3UC&printsec=frontcover&dq=The+Oxford+Bible+commentary&source=bl&ots=5s4E9q2oZh&sig=6NU_qqp_09wL-Pyxg2XqvwteooI&hl=en&ei=GY-UTIr7DYGfcaT13KQF&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CCsQ6AEwAg#v=onepage&q&f=false Oxford Bible Commentary] (ed. John Barton, John Muddiman, Oxford University Press, 2001)
- [books.google.com.au/books?id=2Vo-11umIZQC&dq=Eerdmans+commentary+on+the+Bible&printsec=frontcover&source=bn&hl=en&ei=pmmUTNrsCZC9cfqd9aMF&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CCYQ6AEwAw#v=onepage&q&f=false Eerdmans Commentary on the Bible] (ed. James D. G. Dunn, John William Rogerson, Eerdmans, 2003)
- [books.google.com.au/books?id=goq0VWw9rGIC&dq=Mercer+Bible+Dictionary&printsec=frontcover&source=bn&hl=en&ei=p9iiTO7HMoWycY31vbcB&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CCwQ6AEwAw#v=onepage&q&f=false Mercer Dictionary of the Bible] (Mercer University Press, 1991)
- William David Davies, Steven T. Katz, Louis Finkelstein,[books.google.com.au/books?id=BjtWLZhhMoYC&printsec=frontcover&dq=The+Cambridge+History+of+Judaism:+The+late+Roman-Rabbinic+period&source=bl&ots=LtYsXcXV9B&sig=KLdfuAl4r7NeuE1eI24GAkB6sPo&hl=en&ei=4_CrTKX8C5L5ce2w7dcE&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBgQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «The Cambridge History of Judaism: The late Roman-Rabbinic period»] (Cambridge University Press, 2006)
- Brueggemann, Walter,[books.google.com.au/books?id=dBJQ71RIpdMC&printsec=frontcover&dq=theological+handbook+of+Old+Testament+themes&source=bl&ots=NFfsVHebXx&sig=rb6NWnUBYeqLthAu2R2DY_HpNP4&hl=en&ei=II2qTIWSKI3RcZan8cAE&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CCgQ6AEwAg#v=onepage&q&f=false «Reverberations of faith: a theological handbook of Old Testament themes»] (Westminster John Knox, 2002)
- Graham, M.P, and McKenzie, Steven L., [books.google.com.au/books?id=owwhpmIVgSAC&printsec=frontcover&dq=The+Hebrew+Bible+today:+an+introduction+to+critical+issues&source=bl&ots=fUEuF-W9Ul&sig=YcThOSXuCkrdCzelf6hXPh0_2Mo&hl=en&ei=AOyRTKGFJ4KecIS89MYG&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CBsQ6AEwAQ#v=onepage&q&f=false «The Hebrew Bible today: an introduction to critical issues»] (Westminster John Knox Press, 1998)
- Mays, James Luther, Petersen, David L., Richards, Kent Harold, [books.google.com.au/books?id=SNLN1nEEys0C&printsec=frontcover&dq=Old+Testament+Interpretation+Mays+Peterson+Richards&source=bl&ots=HZqSU3Zu2b&sig=DYAIWu-XwOx8bxccjeLyTYojW4k&hl=en&ei=WJqlTM-NNoS3cM_89acH&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBgQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «Old Testament Interpretation»] (T&T Clark, 1995)
- Пятикнижие
- Ska, Jean-Louis, [books.google.com.au/books?id=7cdy67ZvzdkC&printsec=frontcover&dq=Introduction+to+reading+the+Pentateuch+Jean+Louis+Ska&source=bl&ots=NmEjPoTnT4&sig=TfQu3f9e_Ctke36o7eX1_MNqL8Y&hl=en&ei=s7WlTN-pK8KycPT3jKcH&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «Introduction to reading the Pentateuch»] (Eisenbrauns, 2006)
- Deuteronomistic history
- [books.google.com.au/books?id=uP22QHpnKq8C&printsec=frontcover&dq=Past,+present,+future:+the+Deuteronomistic+history+and+the+prophets&source=bl&ots=3YbUBCPnsC&sig=Pf4ncXfBaWVwMbItd4ietRRUBCY&hl=en&ei=nYmpTJSzG47Jcf_dzNsN&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBgQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «Past, present, future: the Deuteronomistic history and the prophets»] de Moor, Johannes Cornelis, and Van Rooy, H. F. (eds), (Brill, 2000)
- [books.google.com.au/books?id=Xx9YzJq2B9wC&printsec=frontcover&dq=Israel+in+exile:+the+history+and+literature+of+the+sixth+century&source=bl&ots=kdfoReGhll&sig=qzb9SGdzyu1X8vtsov3M9Z8peXs&hl=en&ei=-MG2TOOPI4PRcaWr3J0J&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CB4Q6AEwAQ#v=onepage&q&f=false «Israel in exile: the history and literature of the sixth century B.C.E.»] Albertz, Rainer (ed) (Society of Biblical Literature, 2003)
- Romer, Thomas, [books.google.com.au/books?id=TjfJHpNXUusC&printsec=frontcover&dq=Le+spectre+nominal.+Des+noms+de+mati%C3%A8res+aux+noms+d%E2%80%99abstractions&source=bl&ots=CGS393tozH&sig=kQ7BKqu5wDS60uZy-QWbs4PyIBw&hl=en&ei=fKG2TIbdHMXQcdLe9OcJ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «The Future of the Deuteronomistic History»] (Leuven University Press, 2000)
- Marttila, Marko, [www.google.com.au/search?q=Collective+reinterpretation+in+the+Psalms&ie=utf-8&oe=utf-8&aq=t&rls=org.mozilla:en-US:official&client=firefox-a «Collective reinterpretation in the Psalms»] (Mohr Siebeck, 2006)
- Пророки и тексты
- [books.google.com.au/books?id=00ECWP4NZYYC&printsec=frontcover&dq=Miller,+Patrick+D.+and+Peter+W.+Flint,+eds.,++The+Book+of+Psalms:+Composition+and+Reception&source=bl&ots=eNdrCeLbOU&sig=IjqODst4lkxQgIRbHrrNp9vZixo&hl=en&ei=jK66TKSuIIjQcZ6WpK8M&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBYQ6AEwAA#v=onepage&q=Miller%2C%20Patrick%20D.%20and%20Peter%20W.%20Flint%2C%20eds.%2C%20%20The%20Book%20of%20Psalms%3A%20Composition%20and%20Reception&f=false «The book of Psalms: composition and reception»] Miller, Patrick D. and Peter W. Flint, (eds) (Brill, 2005)
- Blenkinsopp, Joseph,[books.google.com.au/books?id=6P9YEd9lXeAC&printsec=frontcover&dq=Blenkinsopp+A+history+of+prophecy+in+Israel&source=bl&ots=ODiovNRmUs&sig=uvJ6C3rwbRVTkFSTnb44Un3ILqI&hl=en&ei=ayifTNmgCcerccri5IQK&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «A history of prophecy in Israel»] (Westminster John Knox, 1996)
- Clemets, R.E.,[books.google.com.au/books?id=z7GkCB_7N6MC&printsec=frontcover&dq=Jeremiah++Ronald+Ernest+Clements&source=bl&ots=3wPdtOeTk7&sig=1--Z3Zxu3wdWw5Tu7CJKHw4bC3A&hl=en&ei=PZW3TNbIEI3BcdXLhfII&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBsQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «Jeremiah»] (John Knox Press, 1988)
- Allen, Leslie C., [books.google.com.au/books?id=kj5vKhTWhRUC&printsec=frontcover&dq=Jeremiah:+a+commentary++Leslie+C.+Allen&source=bl&ots=htr89dMjuP&sig=XkhX9BVJeJf6najlxHzIfR0LvCg&hl=en&ei=s5W3TKaSDoPfcd3hkYAJ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CCAQ6AEwAQ#v=onepage&q&f=false «Jeremiah: a commentary»] (Westminster John Knox Press, 2008)
- Sweeney, Marvin,[books.google.com.au/books?id=R7HaijsNACAC&printsec=frontcover&dq=The+twelve+prophets+Sweeney&source=bl&ots=_iv7dbvIWu&sig=gKVcT78k5JBXo7WlUxczESn2Pq0&hl=en&ei=PMeqTO6BEovJcdzH9J0E&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBgQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «The Twelve Prophets»] vol.1 (Liturgical Press, 2000)
- Sweeney, Marvin, [books.google.com.au/books?id=4vOwFysWpogC&pg=PR21&lpg=PR21&dq=The+twelve+prophets:+Hosea,+Joel,+Amos,+Obadiah,+Jonah,+Volume+1&source=bl&ots=qoYanwJbs5&sig=Li_wicOwMSGexHa8XUJMDUmp6II&hl=en&ei=aMiqTKzgJsOXcfzG8LQE&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CC4Q6AEwBQ#v=onepage&q=The%20twelve%20prophets%3A%20Hosea%2C%20Joel%2C%20Amos%2C%20Obadiah%2C%20Jonah%2C%20Volume%201&f=false «The Twelve Prophets»] vol.2 (Liturgical Press, 2000)
- Новый завет
- Burkett, Delbert Royce, [books.google.com.au/books?id=EcsQknxV-xQC&printsec=frontcover&dq=An+introduction+to+the+New+Testament+and+the+origins+of+Christianity+Delbert+Royce+Burkett&source=bl&ots=Xhm8Cv3-Rt&sig=ksYatWvw5-XTeGATwmuD8-xiWn4&hl=en&ei=qM-3TMPTHsqycI7cicEM&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CBQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «An introduction to the New Testament and the origins of Christianity»] (Cambridge University Press, 2002)
- [books.google.com.au/books?id=ygcgn8h-jo4C&printsec=frontcover&dq=Blackwell+companion+to+the+New+Testament&source=bl&ots=bCwyYJj2XX&sig=LzOcEQtjewwjGNmddEELEfKiRA8&hl=en&ei=XdK3TN2DF4e8cI7TweIM&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=5&ved=0CCoQ6AEwBA#v=onepage&q&f=false «The Blackwell companion to the New Testament»] Aune, David E., (ed) (Blackwell Publishing, 2010)
- Mitchell, Margaret Mary, and Young, Frances Margaret, [books.google.com.au/books?id=6UTfmw_zStsC&printsec=frontcover&dq=origins+to+Constantine&source=bl&ots=E9NmbMtYXJ&sig=VAXKWwO4r6bH2ccRK6PhLyW4qLk&hl=en&ei=qXO3TJGRGcSxcZrBzPgG&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CB8Q6AEwAQ#v=onepage&q=Cambridge%20History%20of%20Christianity%20origins%20to%20Constantine&f=false «Cambridge History of Christianity: Origins to Constantine»] (Cambridge University Press, 2006)
Отрывок, характеризующий Авторство Библии
– Идите, княжна, идите, идите!Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
