Агау

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Агав, абиссинское племя»)
Перейти к: навигация, поиск
Агау
አገው
Численность и ареал

Всего: 809,000 чел. (1998-2000)
Эфиопия Эфиопия — 733,000 чел.
Эритрея Эритрея — 76,000 чел.

Язык

агау, амхарский

Религия

Христианство, Иудаизм

Родственные народы

народы агау
кайла, куара, кемант

Агау (самоназв. — агав; геэз አገው agaw, амх. agäw) — группа кушитских народов в северной Эфиопии (733 000 — перепись 1998 года) и Эритрее (76 000 в 2000 году, оценка), по данным 1970 года численность населения народа агау составляла около 250.000 человек[1].

  • авийя, кунфаль (к югу от озера Тана);
  • кайла, куара, кемант и др. (к северу от озера Тана);
  • камир и камта (область Ласта около г. Лалибэла);
  • бого, или билин (около г. Кэрэн в Эритрее).




Язык

Говорят на агавских языках, распространены также амхарский языкфалаша) и тигринья (у билин). Относятся к эфиопскому типу расы (переходной форме от негроидной к европеоидной расе). Языки, на которых говорят агау, родственны[2].

Религия

Верующие в основном христиане-монофизиты, есть также иудаисты (фалаша, в основном из числа куара), последователи местной синкретической секты (кемант, кунфаль), приверженцы традиционных культов (часть камир и камта, авийя); большинство бого — католики, часть — мусульмане-сунниты.

История

В III—VI вв. агау создали княжество к югу от плато Тигре, о котором сообщают аксумские источники. В VI в. к ним проникают христианство и иудаизм. В X в. появились другие княжества, началась борьба между северо-западными агау, принявшими иудаизм (фалаша), и восточными агау-христианами (предками камир и камта), создавшими в области Ласта государство Загуэ. В XVIII—XIX вв. усилилась ассимиляция всех групп агау амхара и тиграи. Разбросанные среди амхара, современные агау представлены в основном сельским населением, не играют заметной политической роли. Нехристианские группы сохраняют элементы традиционной социальной организации (вожди-жрецы и дуальная родовая организация у кемант).

Культура

Материальная культура близка к культуре амхара. У агау сохраняются древние предания, мифы; у фалаша имеется литература на языке геэз, поэзия на языке агау. Богатый устный, музыкальный и танцевальный фольклор. Танцы не приурочены к какому-то событию, они имеют исключительно развлекательный характер[3].

Напишите отзыв о статье "Агау"

Литература

  • Gamst F.C. The Qemant: A pagan Hebraic peasantry of Ephiopia. N.Y., 1969. — P. 31
  • Tadesse Tamrat. Processes of ethnic interaction and integration in Ephiopian history: the case of the Agaw //Ethnographic Surwey of Ephiopia. Addis Abeba, 1986. - P. 26.
  • Минц Л. М. Агау // Большая энциклопедия народов / Науч. ред. Л. М. Минц. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. — С. 14.

Примечания

  1. Gamst F. C. Peasantries and Elites without Urbanism: The Civilization of Ethiopia // Comparative Studies in Society and History, Vol. 12, No. 4 (Oct., 1970), p. 375
  2. Appleyard. D. L. A Grammatical Sketch of Khamtanga--I // Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London, Vol.50, No. 2 (1987), p. 245
  3. Martin G. Dance Types in Ethiopia // Journal of the International Folk Music Council, Vol. 19 (1967), p. 25

Ссылки

Отрывок, характеризующий Агау

Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.