Мюлькадарское право

Мюлькадарское право (от тат. мюлькадар — имеющий недвижимое имение на правах частной собственности — мюльк (от араб. малык — «владелец»)) — традиционная правовая система, которая регулировала земельные отношения в Закавказье. Также называется бекским правом или агаларским правом.

Мюлькадарское право состоит в том, что крестьяне пользуются землей на праве вечной аренды, за известную долю урожая всех земных произведений. Мюлькадарское право существовало в губерниях Эриванской, Елизаветпольской и Бакинской и в некоторых уездах Тифлисской губернии. В Эриванской губернии сбор в пользу мюлькадара взимался особым чиновником — саркаром. Когда должность саркара была упразднена, то положением 1836 г. мюлькадарам Эриванской провинции и Нахичеванского ханства предоставлено было держать своих собственных саркаров.

Для поземельного устройства крестьян, сидевших на мюлькадарском праве и именовавшихся позже «государственными поселянами, водворенными на землях лиц высшего мусульманского сословия», российским императором утверждено 14 мая 1870 г. особое положение, в силу которого все земли и угодья, состоявшие в пользовании крестьян до утверждения этого положения, были оставлены в постоянном их пользовании за сбор (бахру) в прежнем размере (4/30 доли урожая в Эриванской губернии и 1/10 во всех остальных местностях).

Сохранены были и прежде существовавшие денежные в пользу мюлькадара повинности, а взамен отбывавшейся барщины была установлена известная денежная повинность. Денежные повинности поселяне могли заменять взносом бахры в увеличенном размере, который, однако, не должен был превышать 1/8 части урожая. Установление правил для обращения бахры из натуральной повинности в денежную — предоставлено было главноначальствующему гражданской частью на Кавказе. Выкуп поселянами их земельного надела в собственность допускался по добровольному соглашению с землевладельцем; без согласия последнего поселяне, как целым обществом, так и отдельными дымами, также могли выкупать земли своего надела, но тогда они были вправе выкупать не более 15 и обязаны выкупать не менее 7 1/2 дес. на каждый дым, если имели надел не меньшего размера.

Примечания

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Мюлькадарское право

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.