Агалиев, Аллаберды

Аллаберды Агалиев
Дата рождения	1914(1914)
Место рождения	населённый пункт Геркез, Закаспийская область, Туркестанский край, Российская империя
Дата смерти	28 октября 1972(1972-10-28)
Место смерти	Туркменская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1941—1945
Звание	гвардии ефрейтор
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Медали

Аллаберды́ Агали́ев (1914 — 28 октября 1972) — участник Великой Отечественной войны, стрелок 267-го гвардейского стрелкового полка 89-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза (1945), гвардии ефрейтор.

Биография

Родился в 1914 году в населенном пункте Геркез ныне Каррыкалийского этрапа Балканского велаята Туркмении в семье крестьянина. Туркмен. Образование начальное. Работал бригадиром хлопководческой бригады в колхозе «Вторая пятилетка» Кара-Калинского района Ашхабадской области.

В апреле 1941 года был призван в Красную армию. Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Участвовал в оборонительных боях под Киевом, в сражении за Сталинград. Особо отличился ефрейтор Агалиев на завершающем этапе войны, в боях за освобождение Польши.

14 января 1945 в бою на магнушевском плацдарме на реке Висла гвардии ефрейтор Агалиев скрытно подполз к двухамбразурному пулемётному дзоту, связкой гранат взорвал его, уничтожил несколько гитлеровцев. Затем в числе первых переправился через реку Пилица, уничтожил расчёт вражеского пулемёта, чем способствовал успешному форсированию реки ротой и овладению селом Михалув-Гурны (юго-западнее города Варка, Польша), превращённого врагом в опорный пункт.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1945 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии ефрейтору Агалиеву Аллаберды присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (N 5647).

После войны возвратился на родину, где жил и работал. Умер 28 октября 1972 года.

Подвиг

Из наградного листа:

…В наступательном бою по прорыву сильно укрепленной обороны противника 14 января 1945 года Агалиев, действуя в составе передовой группы прорыва, под сильным минометно-артиллерийским и пулеметным огнём противника, скрытно подполз к вражескому дзоту, расположенному впереди второй линии траншеи, который вел беспрерывный круговой обстрел, и броском связки гранат взорвал его, ворвался в траншею противника, огнём своего автомата уничтожил 6 немецких солдат.

В дальнейших боях по форсированию реки тов. Агалиев, невзирая на яростный обстрел противником подхода к реке, в числе первых переправился на противоположный берег. Увлекая своим примером личный состав своей роты, в завязавшейся схватке на правом берегу реки он уничтожил огнём из личного оружия расчет вражеского пулемета, обстреливавшего переправу, чем в значительной степени способствовал успеху форсирования водного рубежа и дальнейшему овладению селом, превращенным противником в крупный опорный пункт.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза
• Орден Ленина
• Медали

Память

• В городе Ашхабаде в ПТУ № 18 создан музей, посвящённый Герою.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6875 Агалиев, Аллаберды]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 18 августа 2011)

Отрывок, характеризующий Агалиев, Аллаберды

– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.