Агарич, Хория
| Хория Агарич | |||
| рум. Horia Agarici | |||
 | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти | |||
| Место смерти | |||
| Принадлежность |
| ||
| Род войск |
Авиация ВВС Королевства Румыния | ||
| Годы службы |
1941 - 1944 | ||
| Звание |
капитан | ||
| Часть |
52-я авиаэскадрилья ВВС Королевства Румыния | ||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Хория Агарич или Агаричи (рум. Horia Agarici; 6 апреля 1911 — 13 июля 1982) — румынский лётчик-ас, командир эскадрильи во время Второй мировой войны. Сбил первый неприятельский бомбардировщик над территорией Румынии.
Биография
Бо́льшую часть своей юности прожил в Яссах. В 1931—1933 годах учился в авиашколах Бухареста и Текуча (1933—1934), стал пилотом Королевских Военно-воздушных сил Румынии.
После окончания стажировки, получил назначение в 1-ю истребительную авиафлотилию ВВС Румынии.
После начала Второй мировой войны и операции «Барбаросса» был направлен в части ПВО Констанцы в г. Мамая (в Северной Добруджи), для защиты с воздуха от советских бомбардировок береговой линии и железнодорожных путей между Констанцей и Бухарестом.
Вскоре стал широко известным в своей стране: 23 июня 1941 года на неисправном Hawker Hurricane ему удалось сбить первый неприятельский советский бомбардировщик над территорией Румынии. К тому же родной брат лётчика был известным композитором и написал на следующий день песню «Агаричи сбивает большевиков», ставшую очень популярной, которая использовалась для пропаганды режима Антонеску.
К середине 1941 года по его словам, сбил ещё 2 самолёта противника и заработал статус аса.
В 1942 году Хория Агарич был назначен командиром 52-го авиаэскадрильи в Мамая, которая обеспечивала защиту маршрутов поставок в Чёрном море. В 1943 году назначен командиром 7-й истребительной группы на Восточном фронте, начальником Бюро операций.
В начале 1944 года, будучи командиром 58-й истребительной эскадрильей, был подбит истребителями ВВС США и совершил вынужденную посадку.
Его имя оставалось популярным до осени 1944 года. После прихода к власти коммунистов, был уволен из ВВС, арестован и несколько лет провёл в тюрьме. В 1953—1955 годах был выслан в село Бейдауд (жудец Тулча).
В 1955 году был лишен звания и работал сантехником в городе Констанце. Восстановлен в звании в 1965 году. Умер в 1982 году и был похоронен с военными почестями.
Среди ряда наград удостоен орденом Короны Румынии с мечами и немецким Железным крестом.
Напишите отзыв о статье "Агарич, Хория"
Литература
- Хазанов Д. Б. 1941. Горькие уроки: Война в воздухе
Ссылки
- [www.poezie.ro/index.php/article/215392/index.html Capitan av. Horia Agarici] (рум.)
Отрывок, характеризующий Агарич, Хория
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
