Ашуров, Ага Гаджи Аслан оглы
| Ага Ашуров Ağa Aşurov<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ага Гаджи Аслан оглы Ашуров</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 6 октября 1918 — 26 декабря 1918 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Мирза Асадуллаев | ||
| |||
| 17 июня 1918 — 26 декабря 1918 | |||
| Предшественник: | Мамед-Юсиф Джафаров | ||
| Преемник: | Аслан-бек Сафикюрдский | ||
| Вероисповедание: | ислам | ||
| Рождение: | 1880 Баку, Российская империя | ||
| Смерть: | 1936 Ростов-на-Дону, СССР | ||
| Отец: | Гаджи Аслан Ашуров | ||
| Профессия: | технолог | ||
Ага Гаджи Аслан оглы Ашуров (азерб. Ağa Hacı Aslan oğlu Aşurov; 1880, Баку — 1936, Ростов-на-Дону) — азербайджанский общественный и государственный деятель, министр торговли и промышленности, министр продовольствия и министр почтовой службы и телеграфа Азербайджанской Демократической Республики, член парламента АДР.
Биография
Ага Гаджи Аслан оглы Ашуров родился в 1880 году в Баку. Окончил Бакинскую гимназию. После получил образование в Германии по специальности технолога. По возвращении на родину работал в управлении Бакинской городской думы[1].
В 1908 году под руководством Ашурова было подписано соглашение на строительство в Баку новой электрической станции. Участвовал в проведении в Баку Шолларской воды. Был одним из руководителей общества «Нашри-маариф», а также членом Бакинской городской думы. Также был членном Временного исполнительного комитета Мусульманского Национального Совета. Участвовал на съезде мусульман Кавказа в Баку. Во время мартовской резни 1918 года в составе Делегации мусульман участвовал в примирительный переговорах с членами Революционного комитета, Армянского национального совета и консулом Ирана в Баку Габибулла ханом[1].
В составе II кабинета министров Азербайджанской Демократической Республики работал в должности министра торговли и промышленности, а позже министра продовольствия. Через некоторое время был назначен на пост министра почтовой службы и телеграфа[1].
27 апреля 1920 года Ашуров стал единственным членом парламента Азербайджана, проголосовавшим против того, чтобы сдаться большевикам. В связи с этим большевики постановили арестовать Ашурова, но задержать его так и не удалось[1].
Не сумев эмигрировать в Турцию, Ашуров переехал в Ростов-на-Дону, где и скончался в 1936 году[1].
Источники
Напишите отзыв о статье "Ашуров, Ага Гаджи Аслан оглы"
Отрывок, характеризующий Ашуров, Ага Гаджи Аслан оглы
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
