Яхья Хан, Ага Мухаммед

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ага Мухаммед Яхья Хан»)
Перейти к: навигация, поиск
Ага Мухаммед Яхья Хан
урду آغا محمد یحیی خان<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
президент Пакистана
25 марта 1969 года — 20 декабря 1971 года
Предшественник: Мухаммед Айюб Хан
Преемник: Зульфикар Али Бхутто
министр иностранных дел Пакистана
5 апреля 1969 года — 20 декабря 1971 года
Предшественник: Миян Аршад Хуссейн
Преемник: Зульфикар Али Бхутто
 
Вероисповедание: Ислам
Рождение: 4 февраля 1917(1917-02-04)
Чаквал Британская Индия
Смерть: 10 августа 1980(1980-08-10) (63 года)
Равалпинди Пакистан
Отец: Саадат Али Хан
Партия: беспартийный
 
Награды:

Ага Мухаммед Яхья Хан (урду آغا محمد یحیی خان) — пакистанский государственный деятель, генерал. Третий президент Пакистана, совмещал эту должность с должностью министра иностранных дел.



Биография

Родился 4 февраля 1917 года в городе Чаквал, Британская Индия. Его отец, Саадат Али Хан, был родом из Пешавара. После окончания учёбы в университете Пенджаба, Яхья Хан поступил в Индийскую военную академию в Дехрадуне. В 1938 году начал службу в армии Британской Индии в воинской части расположенной в Северо-Западной пограничной провинции. Во время Второй мировой войны он исполнял свои воинские обязанности в Северной Африке, Ираке и Италии. После раздела Британской Индии, Яхья Хан сыграл важную роль в становлении Пакистанского командно-штабного колледжа в Кветте. Во время войны 1965 года он командовал пехотной дивизией. Он стал генералом и был назначен командиром сухопутных войск Пакистана в 1966 году. В 1969 году ситуация по всей стране стала выходить из-под контроля и Айюб Хан был вынужден передать власть начальнику штаба сухопутных войск, генералу Яхья Хану. Сразу же после прихода к власти Яхья Хан объявил в стране военное положение. Он отменил Конституцию и распустил Национальную и Провинциальную ассамблеи. 31 марта 1969 года Яхья Хан официально стал президентом Исламской Республики Пакистан[1].

В отличие от других пакистанских военных правителей, Яхья Хан не был заинтересован в продлении своего правления. Сразу же после того как обстановка внутри страны стабилизировалась — он начал искать варианты, через которые мог бы передать власть другому человеку. 29 марта 1970 года он представил вариант временной конституции. В декабре 1970 года в Пакистане прошли первые всеобщие выборы. Проблемы начались когда результаты выборов были объявлены. Лига Авами, под руководством шейха Муджибура Рахмана, получила 160 из 162 мест выделенных для Восточного Пакистана. Тем не менее партии не удалось получить даже одного место от любой провинции в Западном Пакистане. С другой стороны, Пакистанская народная партия под руководством Зульфикара Али Бхутто стала крупнейшей партией из Пенджаба и Синда, получив 81 место. Это внесло раскол в государство и привело к политическому хаосу. Когда Бхутто и Муджибуру не удалось достичь понимания во вновь избранной Национальной ассамблеи, то вся надежда населения была на то, что Яхья Хан разберётся с проблемами государства. Но он тоже не смог совладать с ситуацией, так как начал использовать армию и военизированные формирования в Восточном Пакистане с целью подавить восстание бенгальцев. Это привело к началу войны между Пакистаном и Индией зимой 1971 года[1].

Яхья Хан был верховным главнокомандующим пакистанской армии в этой войне. В конечном итоге Пакистан проиграл войну, страна была расчленена и 90 000 пакистанских солдат сдались в плен индийцам. Капитуляция пакистанских вооруженных сил без всякого сопротивления в Дакке, сделала из Яхья Хана самого отрицательного персонажа в стране. Люди из всех слоев общества начали критиковать его и у него не оставалось другого выбора, кроме как передать власть лидеру самой популярной партии оставшейся части Пакистана Зульфикару Али Бхутто, 20 декабря 1971 года. В 1972 году Бхутто отдал приказ заключить Яхья Хана под домашний арест[1].

Яхья Хан умер 10 августа 1980 года в Равалпинди[1].

Напишите отзыв о статье "Яхья Хан, Ага Мухаммед"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [www.storyofpakistan.com/person.asp?perid=P018 Yahya Khan] (англ.). Проверено 30 января 2012. [www.webcitation.org/65blhsuPJ Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Яхья Хан, Ага Мухаммед

– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.