Атакишиев, Ага Салим Ибрагим оглы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ага Салим Ибрагим оглы Атакишиев
Дата рождения

1903(1903)

Место рождения

Баку, Бакинская губерния, Российская империя

Дата смерти

1970(1970)

Место смерти

Баку, АзССР, Советский Союз

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

РКМ, ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ

Годы службы

1921-1954

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

МВД АзССР

Награды и премии
Связи

М. Д. Багиров

Ага Салим Ибрагим оглы Атакишиев (19031970, Баку, АзССР) — министр внутренних дел Азербайджанской ССР, генерал-майор (1945). Депутат Верховного Совета СССР 3-го созыва.





Биография

Родился в семье боцмана портового буксира. Образование среднее, окончил в 1916 4-х классное высшее начальное училище в Баку и 4-е класса Бакинского реального училища. В 1918—1920 ученик прядильного мастера на ткацкой фабрике в Баку. С апреля 1920 по май 1921 контролёр Бакинского исполкома.

В мае 1921 — мае 1924 инспектор уголовного розыска в Баку. С мая 1924 в органах ОГПУ-НКВД-МВД-МГБ. С мая 1924 по ноябрь 1929 оперативный работник ГПУ АзССР, принимал активное участие в ликвидации нескольких банд, дважды внедрялся в бандформирования. В декабре 1929 — июне 1932 старший оперативный уполномоченный, заместитель и начальник районного отдела ГПУ в селе Башкичет (Грузинская ССР). В эти годы попал в поле зрения Л. П. Берии, как перспективный работник. В июне 1932 — июле 1933 проходил службу в Закавказском ГПУ. С июля 1933 в ОГПУ-НКВД АзССР: начальник отделения СПО НКВД республики. С июня 1939 временно исполняющий должность заместителя начальника УРКМ НКВД АзССР, а с ноября этого же года заместитель начальника УРКМ НКВД АзССР. С марта 1939 начальник Кировобадского райотдела НКВД АзССР. В марте 1941 — январе 1942 начальник УРКМ НКВД АзССР, заместитель народного комиссара внутренних дел по милиции.

В январе 1942 — мае 1946 резидент ИНО НКВД СССР в Иране, под прикрытием консула. Занимался вопросами Южного Азербайджана. 1946 - 1950 годах зам министр внутренних дел и 1-й заместитель министра госбезопасности АзССР. 25 мая 1950 — 16 марта 1953 года министр внутренних дел АзССР. Избирался членом Бюро ЦК КП(б) АзССР, депутат ВС СССР и АзССР.

Однако уже в мае 1954 освобождён от занимаемой должности и в июне 1954 и уволен из системы МВД по фактам дискредитации. В ноябре 1955 арестован и в мае 1956 на процессе по «делу Багирова»[1] и приговорён выездной сессией Военной коллегии Верховного Суда СССР к 25-и годам заключения за нарушение социалистической законности.[2] В 1969 освобождён по УДО (условно-досрочному освобождению). Из тюремного лагеря вернулся неизлечимо больным человеком. Досрочному освобождению содействовал известнейший советский учёный-иранист, специалист по халифам Омейядам Герой Советского Союза академик З. М. Буниятов.

Звания

Награды

орден Ленина (30.04.1946); 2 ордена Красного Знамени (03.11.1944, 20.03.1952); 2 ордена Отеч. войны 1 степени (22.04.1943, 24.08.1949); орден «Знак Почета» (25.02.1946); орден Трудового Красного Знамени АзССР; 4 медали; знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)» (12.01.1936); знак «Заслуженный работник НКВД» (19.12.1942).

Напишите отзыв о статье "Атакишиев, Ага Салим Ибрагим оглы"

Примечания

  1. [istmat.info/node/22354 Постановление Президиума ЦК КПСС от 7 мая 1956 г. о деле М. Д. Багирова и других]
  2. [istmat.info/node/22355 Копия приговора Военной коллегии ВС СССР от 26 апреля 1956 г. по делу М. Д. Багирова, Т. М. Борщева, Р. А. Маркаряна, X. И. Григоряна, С. И. Атакишиева и С. Ф. Емельянова]

Литература

  • Энциклопедия секретных служб России / Автор-составитель А.И.Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004. — С. 435. — 800 с. — ISBN 5-17018975-3.

Ссылки

  • [shieldandsword.mozohin.ru/VD3462/terr_org/respublik/azerbaijan.htm НКВД — МВД Азербайджанской ССР]

Отрывок, характеризующий Атакишиев, Ага Салим Ибрагим оглы

– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.