Агвадо, Александр Мария
| Александр Мария Агвадо | |||||
| Награды и премии: |
| ||||
|---|---|---|---|---|---|
Александр Мария Агвадо (исп. Alexandre-Marie Aguado, Marquis de Las Marimas Del Quadalquivir; 29 июня 1784, Севилья, Испания — 14 апреля 1842, Хихон, Испания) — парижский финансист.
Родился в еврейской семье, один из самых богатых парижских банкиров. Во время испанской войны за независимость он сражался с отличием в рядах жозефинцев, затем вступил во французскую армию полковником и как адъютант Су; но уже в 1815 году бросил службу.
Открыв в Париже торговый дом, он скоро нажил большие деньги и открыл банкирскую контору. Счастие, деятельность, смелость в предприятиях и замечательная сообразительность сделали его в короткое время одним из первых парижских банкиров. Он устроил несколько испанских займов, причём воспользовался данными ему полномочиями для спасения Испании от государственного банкротства. Все вышедшие из его банкирского дома испанские бумаги получили название агвадос, и греческий заём 1834 года состоялся только при его посредстве.
Фердинанд VII дал ему за его заслуги по осушению болот при устье Гвадалквивира титул маркиза de las marismas del Guadalquivir. После своей смерти (в Гижоне), он оставил состояние в 60 с лишком миллионов франков, отчасти в земельной собственности, и прелестную коллекцию картин, которую Говар описал в издании «Galerie Aguado» (4 т., Париж, 1839—47).
Напишите отзыв о статье "Агвадо, Александр Мария"
Ссылки
- Агвадо // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Агвадо, Александр Мария
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
