Агентство короны

Агентство короны для заморских правительств и администраций
Водяной знак «Корона и CA» (англ. «Crown & CA», от «Crown Agents» — «Агенты короны»), типичный для почтовых марок британских колоний в 1880-х — 1920-х годах
Общая информация
Дата создания	1 апреля 1833
Предшествующее ведомство	Агенты короны
Дата упразднения	21 марта 1997
Заменено на	Crown Agents for Oversea Governments and Administrations Ltd
Руководство деятельностью осуществляет	Правительство Великобритании
Штаб-квартира	Великобритания Великобритания: 4 Millbank, London SW1 51°29′48″ с. ш. 0°07′32″ з. д.51.496861° с. ш. 0.125722° з. д. / 51.496861; -0.125722
Генеральные колониальные агенты британской короны	George Baillie, Edward Barnard (1833)
Сайт	[www.crownagents.com/about-us/our-history www.crownagents.com]
Карта Британская империя в 1897 году. Британские колонии обозначались обычно розовым цветом на картах того времени

«Агентство короны» (англ. Crown Agency) — корпорация Великобритании, в ведении которой с 1833 года находилась сфера снабжения британских владений и стран — членов Содружества наций. Одно из направлений деятельности Агентства состояло в обеспечении этих территорий и государственных образований почтовыми марками. Позднее корпорация получила название «Агентство короны для заморских правительств и администраций» (Crown Agents for Oversea Governments and Administrations). В 1997 году Агентство было упразднено и полностью приватизировано, а на его месте возникла частная компания Crown Agents for Oversea Governments and Administrations Ltd.

Описание

«Агентство короны», помимо других направлений своей деятельности, занималось подготовкой и печатью почтовых марок, предназначенных для почтовых администраций в рамках существующих владений Великобритании и Содружества. Кроме того, Агентство отвечало за оптовую продажу этих марок. Поддерживаемая Агентством эмиссионная политика была весьма сдержаной.

История

Первоначально было создано общество «Генеральные колониальные агенты британской короны» (Joint Agents General for the Crown Colonies). В 1848 году оно выступило посредником или, скорее всего, инициатором производства в лондонской типографии «Перкинс Бэкон» первых марок для островов Тринидад и Маврикий. В дальнейшем это общество (позднее фирма) размещало в этой же типографии заказы на печать марок для Мыса Доброй Надежды, Западной Австралии, Цейлона, островов Святой Елены, Антигуа, Сент-Люсия и Багам.

Деятельность фирмы особо не пострадала от политических перемен, вызванных освободительной борьбой народов колоний и зависимых стран против английского господства. Фирма продолжала держать под своим контролем изготовление почтовых марок тех или иных стран на всех этапах производства и доставки готовой продукции.

С 1906 года фирма также осуществляет торговлю и распространение новых выпусков марок среди коллекционеров и филателистических дилеров. Однако «Агенты короны» никогда не определяли количество эмиссий для стран, сюжеты марок и способы печати.

Во второй половине XX века фирма превратилась в огромное разветвленное капиталистическое предприятие с филиалами во многих странах мира. Для популяризации и рекламы своей деятельности фирма производила разнообразную литературу, устраивала встречи филателистов и выставки марок.

Галерея

Здание на Миллбанк, 4, в котором с 1916 по 1986 год располагалось Агентство короны

См. также

• Архив филателистической и защищённой полиграфии Агентства короны
• Водяной знак
• История почты и почтовых марок Мальты
• История почты и почтовых марок острова Рождества
• Колонии и зависимые территории Великобритании
• Неоколониализм
• Перкинс Бэкон
• Содружество наций
• Треугольные марки Капской колонии
• Филателистические коллекции Британской библиотеки
• Crown Agents for Oversea Governments and Administrations Ltd
• De La Rue

Литература

• [www.selectbooks.com.sg/getTitle.aspx?SBNum=047349 British North Borneo, Brunei and Sarawak Post-War Issues, and the Crown Agents] / N. Watterson (ed.). — UK: 0st Edition, 2004. — 73 p. — ISBN 0-9514951-6-X. (англ.)
• Turrill W. B. Oleaceae. — London, UK: Secr. State for the Colonies & the Crown Agents for Oversea Gov., 1952. — 32 p. — (Flora of Tropical East Africa). (англ.)
• Turrill W. B. Caryophyllaceae. — London, UK: Secr. State for the Colonies & the Crown Agents for Oversea Gov., 1956. — 38 p. — (Flora of Tropical East Africa). (англ.)

Портал «Филателия»   Портал «Великобритания»

Отрывок, характеризующий Агентство короны

Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.