Агент 47

Агент 47
Agent 47
47 со снайперской винтовкой Walther WA 2000
Игровая серия	Hitman
Первое появление	Hitman: Codename 47
Последнее появление	Hitman (2016)
Озвучивание	Дэвид Бэйтсон
Живое исполнение	Тимоти Олифант, Руперт Френд
Дополнительная информация
Дата рождения	5 сентября 1964
Вид (раса)	Генетически инженированный человек
Место рождения	Бухарест, Румыния Румыния
Род занятий	Наёмный убийца

«Агент 47» (англ. Agent 47, также известный как «Мистер 47» или «47») — главный герой серии видеоигр «Hitman». Его имя произошло от вытатуированного на его затылке штрих-кода (640509040147), последние две цифры которого — 47. Агент 47 работает киллером, выполняя самые сложные и опасные заказы. Во всех играх его озвучивает актёр Дэвид Бэйтсон.

Происхождение

Создание

По сюжету игры, 47 — это генетический клон, кульминация тридцати лет исследований в генной инженерии, созданный группой криминальных авторитетов, пожертвовавших свои ДНК для этого проекта.

В 1950-х пять мужчин разных национальностей служили в одном подразделении французского иностранного легиона. После того, как их срок службы окончился, четверо из них вернулись на свою родину и создали свои криминальные империи. Пятый, доктор Орт-Майер, пошёл работать в психиатрическую клинику, которую он использовал как прикрытие для генетических экспериментов. В обмен на финансирование исследований своими бывшими товарищами, Орт-Майер предоставлял им донорские органы с трупов клонов, что увеличило их долголетие (во время событий «Hitman: Codename 47» каждому из сообщников Орт-Майера по 60-70 лет, но они выглядят на 10-20 лет моложе).

«Пять отцов», которые вложили свои ДНК в создание 47:

• Доктор Отто Вольфганг Орт-Майер — дискредитированный немецкий учёный, живущий в Румынии, чьи радикальные теории были признаны сумасшедшими. Орт-Майер верил, что генетическую рекомбинацию и клонирование людей можно использовать, чтобы создать идеальную версию человеческого вида, обладающую невероятной силой и умом, освобождённым от совести. Его главной целью (неизвестной его партнёрам) было создание армии безупречных и послушных солдат. Когда его партнёры начали подозревать его мотивы, Орт-Мейер использовал 47, чтобы убить каждого из них. Однако 47 вышел из-под контроля, и после убийства партнёров Орт-Мейера он убил всех заготовленных клонов и самого доктора, свернув ему шею.

• Ли Хонг — китайский криминальный лорд, стоящий во главе триады Красного Дракона, один из самых могущественных авторитетов в Гонконге. Несмотря на свой возраст, Ли Хонг очень ловок в обращении со своим мечом.

• Пабло Белисарио Очоа — известный латиноамериканский наркоторговец. Пабло создал свой собственный наркокартель, жестоко уничтожив конкурентов. Тем не менее, его методы вызвали к нему большую враждебность, и он был вынужден спрятаться на базе в глубине джунглей Колумбии. Местные говорят, что у Пабло семь жизней, и 47 убеждается в этом. Ему приходится выпустить в обколотого наркотиками Очоа несколько сотен пуль, чтобы убить его.

• Франц Фукс — бывший член гитлерюгенда, всегда возмущавшийся по поводу краха нацизма. Сделал карьеру профессионального террориста по найму. Он работал вместе с братьями Фритцем и Фабианом.

• Аркадий «Борис» Егоров — стойкий антикоммунист, известный продавец нелегального оружия, который занимался контрабандой для своего брата, босса русской мафии Сергея Заворотко. Перед своей смертью он даже пытается взорвать ядерную бомбу.

В своей секретной лаборатории под психиатрической клиникой в Румынии Орт-Майер потратил тридцать лет, комбинируя и манипулируя ДНК, взятыми у пяти заговорщиков, пытаясь создать жизнь. После множества неудач у Орт-Майера получилось создать несколько клонов. 47 был одним из клонов 4-й серии.

В «Hitman: Blood Money» упоминается, что американские учёные пытаются повторить успех Орт-Майера, но все их попытки оказываются тщетны. 47 — первый и единственный удачный здоровый клон. У учёных же появлялись разного рода проблемы, вроде альбинизма и короткого срока жизни (всего 18 месяцев). Исследования Орт-Майера были распространены среди исследовательских групп, но этого было недостаточно. Чтобы создать клона, эквивалентного 47, нужен образец костного мозга 47, и ради этого многие группировки готовы охотиться за ним.

Жертвы

Имя Место Ли Хонг Гонконг Пабло Очоа Валье-дель-Каука, Колумбия Франц Фукс Будапешт, Венгрия Аркадий Егоров Роттердам, Нидерланды Одон Ковач Бухарест, Румыния Отто Орт-Майер Бухарест, Румыния Кэмпбелл Старрок Бухарест, Румыния Андрей Пускус Бухарест, Румыния Фабиан Фукс КАО, Россия Сергей Бьярков КАО, Россия Уинстон Белдингфорд Поместье Белдингфордов, Англия Алистер Белдингфорд Поместье Белдингфордов, Англия Клаас Теллер Роттердам, Нидерланды Рутгер ван Лувен Роттердам, Нидерланды Джузеппе Джулиани Карини, Италия Экс-генерал КГБ Санкт-Петербург, Россия Генерал Макаров Санкт-Петербург, Россия Игорь Кубаско Санкт-Петербург, Россия Михаил Бардаченко Санкт-Петербург, Россия Владимир Зупков Санкт-Петербург, Россия Масахиро Хаямото-младший Тацуно, Япония Масахиро Хаямото Кацуяма, Япония Чарли Сиджан Куала-Лумпур, Малайзия Мухаммед Амин Шашсадкоти, Афганистан Ахмед Захир Шашсадкоти, Афганистан шейх Абдул Бисмилла Малик Шашсадкоти, Афганистан Ханнелор фон Кампрад Амритсар, Индия Диванна Джи Амритсар, Индия Агент 17 Санкт-Петербург, Россия Сергей Заворотко Карини, Италия Джозеф Клэренс Балтимор, США Марк Пурайя-младший Новый Орлеан, США Рэймонд Кулински Новый Орлеан, США Анджелина Мейсон Новый Орлеан, США Фернандо Дельгадо Кольчагуа, Чили Мануэль Дельгадо Кольчагуа, Чили Альваро Д’Альваде Париж, Франция Ричард Делахант Париж, Франция Альберт Фурнье Париж, Франция Рудольф Менсана Калифорния, США Кармине ДеСальво Калифорния, США

Имя Место Лоренсо Ломбардо Калифорния, США Скип Малдун Миссисипи, Луизиана, США Хэнк Малдун Луизиана, США Джон ЛеБлан Луизиана, США Мохаммед бин Фейзаль аль-Халифа Лас-Вегас, США Тарик Абдул Латиф Лас-Вегас, США Хендрик Шмутц Лас-Вегас, США Энтони Мартинес Лас-Вегас, США Ваана Кетлин Лас-Вегас, США Дэниел Моррис Вашингтон, США Марк Парчецци III Вашингтон, США Александр Кейн Калифорния, США Рик Хендерсон Калифорния, США Ричард Стронг-младший Чикаго, США «Король Чайнатауна» Чикаго, США Дом Осмонд Чикаго, США Билл Дол Чикаго, США Ларри Клэй Чикаго, США Фрэнк Оуэнс Чикаго, США Эдвард Вэйд Чикаго, США Ленни Декстер Хоуп, Южная Дакота, США Маркус Грин Хоуп, Южная Дакота, США Рэймонд Валентайн Хоуп, Южная Дакота, США Уоррен Ашфорд Хоуп, Южная Дакота, США Санчес Хоуп, Южная Дакота, США Лассандра Диксон Хоуп, Южная Дакота, США Дженифер Пакстон Хоуп, Южная Дакота, США Хизер Маккарти Хоуп, Южная Дакота, США Дияна Радончич Хоуп, Южная Дакота, США Агния Радончич Хоуп, Южная Дакота, США Луиза Кейн Хоуп, Южная Дакота, США Жаклин Мурхед Хоуп, Южная Дакота, США Клайв Скёрки Хоуп, Южная Дакота, США Лейла Стоктон Чикаго, США Блейк Декстер Чикаго, США Джейд Нгуен Корнуолл, Великобритания Джек Иджис Корнуолл, Великобритания Керри Скатум Корнуолл, Великобритания Джон Хоплон Корнуолл, Великобритания Бенджамин Трэвис Корнуолл, Великобритания

Способности и репутация

Способности

47 обладает гораздо большими способностями, чем обычный человек. Он может выдержать несколько пулевых попаданий (в «Codename 47» и «Blood Money» видно, что он носит бронежилет). 47 ловок и крайне силён, в первой и третьей части он мог спокойно носить миниган как ручное оружие, а также использовать трудный в эксплуатации пистолет Desert Eagle. Также он может ловко перепрыгивать с балкона на балкон, карабкаться по водосточным трубам и решёткам. В рукопашном бою даже к пятидесяти годам способен справиться с непревзойденными лидерами рестлинга.

47 блестяще обучен искусству убивать. Он обладает обширными знаниями об убийстве. 47 владеет практически любыми видами вооружения. Он также неплохо обучен рукопашному бою (в «Blood Money» и «Absolution» 47 может легко отобрать у врага пистолет) и может использовать в качестве оружия любой предмет.

47 также неплохо управляет различными средствами передвижения, с помощью которых он может приехать на задание и быстро скрыться после его выполнения. В играх было замечено, что 47 умеет управлять автомобилем, фургоном, катером, кораблём, гидросамолётом, самолётом и вертолётом.

47 свободно владеет несколькими языками, чтобы проникнуть в нужное ему место.

Репутация 47

Благодаря своим исключительным талантам 47 часто получает от Агентства самые высокооплачиваемые и сложные задания. Он стал городской легендой в криминальном мире, и мало кто знает, как он на самом деле выглядит.

Внешний вид

У 47 полностью отсутствует волосяной покров (кроме бровей). У него пронзительно синие глаза. Штрих-код, вытатуированный у него на затылке (который, впрочем, никто не замечает), содержит дату его рождения и идентификационный номер. Его лицо довольно внушительно и вытянуто, с большими скулами, выдающимися бровями и высоким лбом, долихоцефал. Его рост составляет 188 см.

Разработчики игры смоделировали 47 с актёра Дэвида Бэйтсона, который также озвучил 47 в играх. Хотя его черты лица меняются с каждой новой частью игры.

47 обычно надевает на миссию выглаженный чёрный итальянский костюм с белой рубашкой и красным галстуком. В Blood Money у Агента 47 рубашка в полоску и красный галстук в белую полоску. К костюму он всегда надевает чёрные кожаные перчатки.

В Hitman: Absolution он одет в костюм, сшитый его личным портным.

Характер 47

Личность

Снаружи 47 — сосредоточенный персонаж. Он говорит спокойно, официально, джентльменским тоном и соблюдает манеры. 47 готов применить своё обаяние, чтобы ближе подобраться к цели. Тем не менее, в жизни 47 неразговорчив и одинок.

Один из его лозунгов «Не верь никому». Но он однажды продемонстрировал преданность отцу Витторио, сицилийскому священнику, даже отправившись спасать его от итальянской мафии. Также 47 оказывает определённую долю доверия Диане Бернвуд из Агентства, которая обычно выдаёт ему задания, но они никогда не встречались лицом к лицу, за исключением финального эпизода четвёртой части и финального эпизода третьей части, а также кроме пятой части.

В некоторых случаях 47 может злиться. Это встречается в «Hitman 2: Silent Assassin». Он злится на отвесные или приставные лестницы. Вскарабкавшись по приставной лестнице вверх, он проходит несколько шагов, затем поворачивает голову назад и произносит какую-то фразу, шевеля губами, но не говоря её вслух, при этом грозно смотря на саму лестницу. По обычным лестницам он поднимается, не проявляя никакой агрессии после подъёма. Это встречается только в этой части серии игр «Hitman» — в остальных Пяти этого нет.

В редких случаях 47 может быть очень дружелюбным. Во время обучения у Орт-Майера, 47 приютил у себя кролика и даже устроил подобие похорон после его смерти. В играх 47 показал дружелюбие по отношению к Лей Линг/Мей Линг (её имя изменилось на «Мей Линг» в Hitman: Contracts) и спас её от сексуального рабства в первой игре и сиквеле. Также 47 часто встречается с агентом ЦРУ Смитом, к которому относится с недовольством, но тем не менее мирится с ним и даже помогает ему в конце «Blood Money». Также в «Blood Money» 47 завёл себе канарейку. Но, возможно, 47 завёл канарейку в клетке у себя в убежище, просто потому что эта чуткая птица могла проявить признаки активности или беспокойства при звуках чьего-либо движения, тем самым предупредив 47-го о присутствии посторонних. Это и было продемонстрировано в ролике перед миссией «Requiem» в Hitman: Blood Money. В «Absolution» когда 47-й должен был убить Диану, он не сразу выстрелил в неё.

Мораль

По отношению к добру и злу, 47 — скорее антигерой, которого порой грызут муки совести. Он без колебаний убьёт любого, кто находится у него в списке целей и кто является для него помехой. Во время выполнения своих миссий 47 вполне может убить невинных, если этого потребуют стечения обстоятельств (в «Blood Money» 47 убил почтальона, который принёс ему важное письмо, потому что на конверте была особая пометка). В самом конце «Blood Money» 47 также убивает священника и репортёра, которые знали его в лицо.

В большинстве миссий только игрок решает, кого 47 будет убивать, а кого нет. Игры предлагают игроку самому выбирать стиль игры — убивать всех (хотя есть исключение: гражданских лиц нельзя убивать в миссии «Смерть Ханнелор» в Hitman 2: Silent Assassin) или выполнять задания максимально скрытно. В «Hitman 2» и «Blood Money» 47 называют «призраком» и «легендой», что позволяет предположить, что 47 всё же действует скрытно и незаметно.

В «Hitman 2: Silent Assassin», 47 признаёт свои грехи отцу Витторио и носит крест. Его разговор с Витторио в начале второй части даёт понять, что 47 не лишен совести и пытается решить, что правильно. Тем не менее, он перестаёт искать покоя и правды в религии и в ходе событий «Silent Assassin», повесив крест на ворота церкви, вновь уходит убивать.

В одном из вариантов прохождения Hitman 2: Silent Assassin 47-й в одной из миссий спасает Мей Линг. Девушка находится на четвёртом этаже здания и может дать 47-му спецкарточку. В конце миссии с ней можно улететь на вертолёте. Единственный раз 47 с дрожащей рукой поднимает свой Silverballer на Диану Бёрнвуд в «Hitman: Absolution». Выстрелив в неё, он сожалеет о случившимся. Далее он взял под опеку девочку Викторию. В книге «Hitman: Enemy Within» 47 спасает группу африканских детей, проданных в бордель для богатых педофилов, однако делает это лишь для того, чтобы уговорить пилота самолёта доставить его из Чада в Италию. Мысли о том, чтобы помочь им просто так, у агента даже не возникает. Тем не менее, когда дети на глазах у отца Витторио благодарят 47 за спасение, он ощущает страх и крайнюю неловкость.

Фильм о 47

Фильм по мотивам игр был снят компанией 20th Century Fox, премьера фильма состоялась 29 ноября 2007 года. Главные роли исполнили Тимоти Олифант, Ольга Куриленко и Дугрей Скотт. Режиссёром выступил француз Хсавьер Генс. В фильме сюжет не связан со вселенной игр, а история 47 изменена: в фильме агентство, в котором он работает, не создавало клонов, а набирало детей-сирот и тренировали их на протяжении всей жизни. Соответственно, и 47 в фильме является обычным человеком. Тем не менее, его характер и внешность практически не отличаются от игровых. Фильм получил негативные отзывы фанатов игры, хотя заработал в прокате 100 миллионов долларов (при бюджете в 24 миллиона).

21 августа 2015 был снят фильм-перезапуск «Хитмэн: Агент 47», который предположительно будет сделан ближе к сюжету игр. Изначально роль 47 должен был сыграть Пол Уокер, но он погиб в автокатастрофе задолго до начала съёмок, поэтому на замену ему был выбран Руперт Френд.

Критика и отзывы

Журнал Empire поставил 47-го на 21 место в списке 50 величайших персонажей компьютерных игр.

Сайт Gamesradar поставил Агента 47 на 47 место в списке 100 величайших персонажей видеоигр.

Ссылки

• Артемий Козлов, Станислав Степаненко. [www.lki.ru/text.php?id=4109 Hitman]. Лучшие компьютерные игры (№3 (76) март 2008 года). — Статья, детально описывающая хронологию действий Агента 47 на протяжении первых четырёх игр серии. Проверено 5 июня 2011. [www.webcitation.org/67lg9iwNC Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
• Геннадий Сапрыкин. [www.lki.ru/text.php?id=4893 Hitman]. Лучшие компьютерные игры (№2 (87) февраль 2009 года). — Статья, описывающая биографию Агента 47. Проверено 5 июня 2011. [www.webcitation.org/67lgBvULe Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
• Сергей Звездов. [www.igromania.ru/articles/55226/Zhizn_zamechatelnyh_lyudei_Agent-47.htm Жизнь замечательных людей. Агент-47]. Игромания (журнал). — Статья о создании образа Агента 47. Проверено 5 июня 2011. [www.webcitation.org/65j7Owfpb Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
• [stopgame.ru/games_history/show/1 Hitman, часть 1]. StopGame.ru (1 июля 2009 года). — Первая часть видеорассказа, посвящённого Агенту 47. Проверено 5 июня 2011. [www.webcitation.org/65j7R3eH7 Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Агент 47

– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.