Агиология

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Агиоло́гия (от греч. άγιος — святой и греч. λόγος — рассуждение) — термин, употребляемый для обозначения исследований, посвящённых богословским и историко-церковным аспектам святости. В отличие от агиографии, рассматривающей жития как памятники религиозной и литературной истории той эпохи, когда житие создавалось, агиология сосредотачивает своё внимание на самом святом, типе его святости и восприятии этого типа в различные эпохи. Основным материалом для агиологии, как и для агиографии (при различении этих двух дисциплин), служит литература житий святых. Наряду с материалом житий святых важнейшим источником выступают здесь богословские сочинения, затрагивающие тему святости.

Напишите отзыв о статье "Агиология"



Литература

В Викисловаре есть статья «агиология»
  1. Лурье В.М. [axioma.spb.ru/edition/978-5-90141-069-1/blurb Введение в критическую агиографию]. [www.webcitation.org/6CVH9cIT4 Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012]. — СПб.: Axioma, 2009. — 238 с. ISBN 978-5-901410-69-1[неавторитетный источник? 3664 дня]

Статья основана на материалах [drevo-info.ru/ Православной энциклопедии «Древо»].

Отрывок, характеризующий Агиология

– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.