Агишев, Одельша Александрович

Одельша Агишев
Дата рождения:	16 августа 1939(1939-08-16) (84 года)
Место рождения:	Ташкент, СССР
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Профессия:	сценарист
Карьера:	с 1964
Направление:	игровые, документальные фильмы
Награды:	Лауреат Государственной премии Узбекской ССР (1971); Лауреат Государственной премии СССР (1984): Лауреат премии СЛОВО (2015)

Одельша Александрович Агишев (род. 16 августа 1939, Ташкент) — советский, российский, узбекский киносценарист, преподаватель сценарного мастерства, профессор ВГИК и ВКСР. Заслуженный деятель искусство России, лауреат Государственных премий СССР и УССР, лауреат премии СЛОВО «За верность профессии».

Биография

Одельша (узбекское написание, правильно Адельша) Агишев родился в 1939 году, в Ташкенте, в 1956 году окончил Суворовское училище в родном городе, а в 1962 году сценарный факультет ВГИК. Многие фильмы создал в творческом тандеме с режиссёром Эльёром Ишмухамедовым. Наибольшую известность принесли фильмы Нежность и Влюблённые, которые были удостоены международных наград.

С 1985 года Одельша Агишев — руководитель сценарной мастерской во ВГИК, с 1999 года — профессор. Среди его учеников Пётр Луцик, Алексей Саморядов, Александр Гоноровский, Илья Рубинштейн, Владимир Моисеенко и другие.

1980—1990 г. — Председатель Московской гильдии сценаристов.
1986 — 1994 г. — Секретарь Союза кинематографистов СССР и России.
Председатель жюри Екатеринбургского открытого фестиваля документального кино «Россия», член жюри и отборочных комиссий многих отечественных кинофестивалей.

С 2013 года — руководитель сценарной мастерской на ВКСР.

С 1997 года Одельша Агишев пишет сценарии документальных фильмов, сотрудничает с режиссёром Андреем Осиповым в работе над циклом «Легенды Серебряного века». Каждый фильм цикла удостоен множества наград на отечественных и международных фестивалях, в том числе трижды премии Ника в номинации «лучший неигровой фильм».

Семья

• Дочь — актриса Дания Агишева

Фильмография

Автор сценария

• 2015 — Коктебельские камешки (неигровой, из цикла «Легенды Серебряного века»)
• 2014 — Гвоздь (руководитель авторского коллектива)
• 2011 — МУР. Третий фронт
• 2008 — «Планета православия» (неигровой, телесериал)
• 2007 — «Ты меня слышишь?»
• 2006 — «Человек — ветер»
• 2005 — «Степной экспресс»
• 2004 — Марина Цветаева. Страсти по Марине (неигровой, из цикла «Легенды Серебряного века»)
• 2004 — «Влюблённые 2»
• 2002 — «Обнажённая натура»
• 2002 — Охота на ангела, или Четыре любви поэта и прорицателя (неигровой, из цикла «Легенды Серебряного века»)
• 1997 — Макс Волошин. Голоса (неигровой, из цикла «Легенды Серебряного века»)
• 1997 — «Новруз»
• 1993 — Месть пророка
• 1990 — «С любовью и болью»
• 1989 — Шок
• 1982 — «Юность гения»
• 1980 — Какие наши годы!
• 1978 — Любовь и ярость
• 1974 — Последняя встреча
• 1973 — «Мой добрый человек»
• 1973 — «Встречи и расставанья»
• 1970 — «Чрезвычайный комиссар»
• 1969 — Влюблённые
• 1966 — Нежность
• 1966 — «Белые, белые аисты»
• 1964 — «Буря над Азией»

Участие в фильмах

• 2010 — «Острова» (Валентин Черных)

Призы и награды

• 2015 г. — Сценарная премия «СЛОВО», «За верность профессии» .
• 2007 — приз кинофестиваля Окно в Европу имени А. Тарковского «За последовательность в творчестве и создание философско-поэтической литературы для кинематографа».
• 2005 — приз фестиваля Золотой минбар за лучший сценарий игрового кино (фильм «Степной экспресс»)..
• 2001 г. — Заслуженный деятель искусств Российской Федерации
• 1984 г. — Государственная премия СССР (за сценарий фильма «Юность гения»)
• 1971 г. — Гос. премия Узбекской ССР (за сценарий фильма «Чрезвычайный комиссар»)

Ссылки

• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=1&e_person_id=9812 Одельша Агишев на сайте Энциклопедия отечественного кино]
• [www.premia-slovo.ru/ru/nominant/77 Одельша Агишев на сайте премии СЛОВО]
• [www.imdb.com/name/nm0013072/?ref_=fn_al_nm_1 Odelsha Agishev на сайте IMDb]

Отрывок, характеризующий Агишев, Одельша Александрович

Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.