Аглипай, Грегорио

Грегорио Аглипай

Грегорио Лабайан Аглипай (тагальск. Gregorio Labayan Aglipay; 9 мая 1860 года, Илокос Норте — 1 сентября 1940 года, Манила) — филиппинский религиозный и политический деятель, церковный реформатор, первый глава (митрополит) Независимой Филиппинской церкви.

Биография

Рано осиротел, мать у Грегорио Аглипая умерла, когда мальчику было примерно полтора года. Ребёнок жил и воспитывался у старших родственников матери. В 1876 году приезжает в Манилу, центр тогда Испанских Филиппин, где при материальной помощи родственников заканчивает частную школу, затем поступает в университет Санто-Томе на юридический факультет. Однако в 1883 году юноша решает стать священником и идёт учиться в семинарию Виган.

12 декабря 1889 года был посвящён в священнический сан, и затем несколько лет работал в различных приходах Филиппин. С началом антииспанского восстания в 1896 году поддерживает восставших, хлопочет — и как правило, успешно — за помилование осуждённых на казнь патриотов. Неоднократно высказывал неудовольствие происпанской позицией католической церкви на Филиппинах. 20 октября 1898 года был назначен главным викарием армии Филиппинской республики. Оставался на этом посту и во время войны 1899—1901 года против оккупировавших Филиппины американских войск и был лишён сана от католической церкви.

В 1902 году основывает новую, не подчинявшуюся папе римскому Независимую Филиппинскую церковь, которую сам и возглавил. В начале 30-х годов ХХ столетия Грегорио Аглипай возглавил республиканскую партию, выступавшую за мирное достижение независимости, а в 1935 году, после предоставления Филиппинам автономии, баллотировался на пост президента страны, но выборы проиграл. В 1936—1937 годах его Республиканская партия входила в Народный альянс — реформистский блок единого национального фронта.

В 1939 году, после отмены в Независимой Филиппинской церкви целибата, Грегорио Аглипай женился. Скончался от инсульта.

Литература

• Hayden J.R. «The Philippines.A study in national development», New York 1945.

Отрывок, характеризующий Аглипай, Грегорио

В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом: