Агни

Агни́ (санскр. अग्नि, «огонь», сродни лат. ignis, рус. огонь) — индийский бог огня, домашнего очага, жертвенного костра. Главный из земных богов, основной функцией которого является посредничество между ними и людьми.

Гимны к Агни, которыми начинаются почти все 10 мандал Ригведы, восхваляют его как посредника между богами и людьми, домашнего жреца богов и бессмертного гостя смертных, щедрого подателя благ и защитника людей от демонов, нищеты и голода.

Уже в Ригведе он представлен в антропоморфном облике: агни-хотар, то есть жрец, совершающий обряд-хотру — так в первом же гимне Ригведы назван АгниК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) (Ригведа 1.1.5). Агни представлен в Ригведе как тот, кто принимает жертву, как тот, кто доставляет жертву другим дэвам (функция посредника) и как жрец-хотар, совершающий Агни-хотруК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) (Ригведа, 1.1.5).

Религиозно-эпические произведения — Пураны и Махабхарата — ещё более очеловечивают Агни. Позднее его значение умаляется: он становится одним из восьми богов-миродержцев, царящим на юго-востоке.

На рисунках Агни изображается в качестве старого двухголового мужчины с тремя ногами, семью руками, шестью глазами и четырьмя рогами, в красном одеянии и опоясанным «священным шнуром» в верхней части тела. Его знамя — дым, а сопровождающее его животное (вахана) — баран. Эта антропоморфизированная форма играет важную роль в первую очередь в мифологии, в обрядах персонаж Агни выступает в форме огня.

Эпитеты:

• Вайшванара — всенародный, семипламенный и т. д.

См. также

• Танунапат

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Отрывок, характеризующий Агни

– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.