Агноиты
Поделись знанием:
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Агнои́ты, агни́ты (греч. ἀγνοῆται «неведущие» от ἀγνοέω — не знаю) — название двух сект, ересей.
- Одна из них была основана Евномием и Феофронием в конце IV века; последователи её называются у Сократа Схоластика евномио-феофронианами[1], у Созомена — феофронианами[2]. Они принадлежали к арианам и учили, что Бог знает прошлое по памяти, будущее — по догадке, и что Его всеведение ограничивается настоящим.
- Другая секта, основанная в VI веке Фемистием, диаконом александрийским, представляющим фракцию миафизитов (севириан) Они учили, что Иисус, как человек, был, подобно нам, ограничен во всех отношениях, причём ссылались на Марка (XIII, 32) и Иоанна (XI, 34). Согласно Фемистию неведение не является грехом, а обычное свойство тварной человеческой природы. По сравнению с остальными северианами вероучение агноитов о неведении и ограниченности Христа по человечеству является православным[3], но однако агноиты как и все севериане исповедовали одинаковую ересь — феопасхизм[4], ту самую которую исповедовали Евтихий и Диоскор, и которую осудил 4 Вселенский собор.[5] Поэтому имя Фемистия неоднократно упоминается как имя еретика в документах 6 Вселенского собора. Ересь эта была восстановлена адопционистами в VIII веке.
Напишите отзыв о статье "Агноиты"
Примечания
- ↑ Сократ Схоластик [azbyka.ru/otechnik/Sokrat_Sholastik/tserkovnaja-istorija-socrata/5_25 Церковная История Книга 5, Глава 24. О том, как и евномиане разделились в мнениях и получили разные прозвания по именам, своих начальников]
- ↑ Созомен [azbyka.ru/otechnik/Ermij_Sozomen/tserkovnaja-istorija/7_17 Церковная История Книга 7, Глава 17. О том, что Феодосий Великий сослал Евномия в ссылку, о преемнике его Феофроние, об Евтихие и Дорофее и их ересях; также о Псафирианах и о том, что арианская ересь разделилась на разные толки, а константинопольские ариане теснее соединились между собою.]
- ↑ «различие природ никогда не исчезает от их соединения, но свойства каждой из двух природ соединяются в одном лице и одной ипостаси» (Догмат Халкидона)
- ↑ [remacle.org/bloodwolf/erudits/photius/theodore2.htm Патриарх Фотий Константинопольский Мириобиблион 108 «Феодор Александрийский против Фемистия»]
- ↑ [books.google.ru/books?id=WB_6rsfsOH4C&pg=PT568&dq=%CE%98%CE%B5%CE%BF%CF%80%CE%B1%CF%83%CF%87%CE%B9%CF%84%E1%BF%B6%CE%BD&hl=ru&sa=X&ei=B3jbUcCRBvDE4gSHgYGoBg&ved=0CCcQ6AEwAQ# PG 94 col. 1432 ζ]
Литература
- [www.pravenc.ru/text/63352.html Православная энциклопедия Агноиты.]
- Агноиты // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- П. А. Алексеев. [books.google.ru/books?id=MuxOAAAAcAAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false «Церковный словарь, или Использования речений славенских древних, також иноязычных без перевода положенных в Священном Писании и других церковных книгах». часть 1. стр. 6. С-Петербург. 1817 год.]
Отрывок, характеризующий Агноиты
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
