Агранович, Леонид Данилович

Леонид Агранович
Имя при рождении:	Леонид Данилович Агранович
Дата рождения:	15 мая 1915(1915-05-15)
Место рождения:	Змиёвка, Орловская губерния, Российская империя
Дата смерти:	15 марта 2011(2011-03-15) (95 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, драматург,
Награды:

Леони́д Дани́лович Аграно́вич (15 мая 1915, Змиёвка, Орловская губерния, Российская империя — 15 марта 2011, Москва, Россия) — советский кинорежиссёр, сценарист и драматург. Брат Евгения Аграновича.

Биография

Окончил театральную студию (1934). Работал актёром в Театре Мейерхольда, в театрах Ташкента и Петропавловска-на-Камчатке, во время Великой Отечественной войны был актёром и режиссёром фронтового театра. Написал пьесы: «В окнах горит свет», поставленная в 1949 году Московским театром им. Ленинского комсомола, совместно с Семёном Листовым «Лётчики», поставленную в 1954 году ЦТСА, «Чортова речка»", поставленную в 1958 году там же и другие. Писал сценарии для фильмов. Награждён медалями. Лауреат Государственной премии СССР (1971). Член Союза писателей Советского Союза (1958). Орден Дружбы (1996).

Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Фильмография

Режиссёр

• 1963 — Человек, который сомневается
• 1968 — Случай из следственной практики
• 1970 — Свой
• 1979 — Щит города
• 1983 — Срок давности

Сценарист

• 1956 — Человек родился
• 1959 — В твоих руках жизнь
• 1963 — Им покоряется небо
• 1963 — Человек, который сомневается
• 1968 — Случай из следственной практики
• 1969 — Обвиняются в убийстве
• 1970 — Свой
• 1979 — Щит города
• 1983 — Срок давности

Отрывок, характеризующий Агранович, Леонид Данилович

Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?