Агте, Альбрехт

Альбрехт Агте
Полное имя	нем. Wilhelm Johann Albrecht Agthe
Дата рождения	14 апреля 1790(1790-04-14)
Место рождения	Балленштедт, княжество Ангальт-Бернбург
Дата смерти	8 октября 1873(1873-10-08) (83 года)
Место смерти	Берлин
Годы активности	1810 – 1845
Страна	Германская империя Германская империя
Профессии	исполнитель, педагог, композитор
Инструменты	скрипка
Коллективы	оркестр Гевандхауза

Альбрехт Агте (нем. Wilhelm Johann Albrecht Agthe; 14 апреля 1790, Балленштедт, княжество Ангальт-Бернбург — 8 октября 1873, Берлин) — немецкий музыкальный педагог. Сын композитора и органиста Карла Кристиана Агте.

Окончил гимназию в Магдебурге, затем учился в Эрфурте у Михаэля Готхарда Фишера. В 1810 г. сам начал преподавать в Лейпциге, с 1812 г. играл на скрипке в оркестре Гевандхауза. Затем преподавал в Дрездене, Позене (где его учениками были Теодор и Адольф Куллаки) и Бреслау, в том числе с использованием метода Логира (преобладание занятий в малой группе над индивидуальными и параллельное изучение пианистической техники и основ гармонии). В 1832 году открыл собственную музыкальную школу в Берлине, преподавал также принцессам прусского двора. После 1845 г. Агте был вынужден прекратить педагогическую деятельность из-за ослабевшего зрения. Автор увертюр, церковной музыки, фортепианных пьес, песен.

Ссылки

• Ledebur. C. F. [www.archive.org/stream/tonknstlerlexi00lede#page/3/mode/1up Albrecht Agthe] // Tonkünstler-Lexicon Berlin’s von den ältesten Zeiten bis auf die Gegenwart.  (нем.)
• Loh-Kliesch A. [www.leipzig-lexikon.de/biogramm/Agthe_Wilhelm_Johann_Albrecht.htm Albrecht Agthe] // Leipzig-Lexikon  (нем.)

Отрывок, характеризующий Агте, Альбрехт

Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.