Агустин Херонимо де Итурбиде

Агустин Херонимо де Итурбиде<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Единственный сохранившиеся портрет принца Агустина</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Имперский принц Мексики
19 мая 1822 — 19 марта 1823
Монарх:	Агустин I
Предшественник:	титул учрежден
Преемник:	титул упразднён
Глава дома Итурбиде
19 июля 1824 — 11 декабря 1866
Предшественник:	Агустин I
Преемник:	Агустин де Итурбиде
Рождение:	30 сентября 1807(1807-09-30) Новая Испания
Смерть:	11 декабря 1866(1866-12-11) (59 лет) Нью-Йорк, США
Род:	Итурбиде
Отец:	Агустин I
Мать:	Анна Мария Уэрти
Дети:	нет

Агустин Херонимо де Итурбиде (также известен как Агустин II) 30 сентября 1807 — 11 декабря 1866 — мексиканский принц, наследник престола Мексики с 1822 по 1823 г. В период правления отца — Имперский принц Мексики.

Ранняя биография

Будущий наследник родился 30 сентября 1807 года, Агустин был первенцем будущего императора Агустина I и Анны Марии. Был крещён в Саграрио.

Имперский принц

В 1822 году его отец Агустин де Итурбиде был провозглашён императором Мексики, Херонимо был первенцем, а значит, и наследником императорского трона. 21 июля состоялась коронация Агустина I императором Мексики, Агустин Херонимо как наследник престола присутствовал на коронации. После отречения отца многие монархисты были лояльны империи, тогда он был провозглашён императором Мексики Агустином II.

Дальнейшая жизнь

После падения империи в марте 1823 года он переехал с родителями в Европу, где он оставался, даже когда те вернулись в Мексику. Перед отъездом отец оставил его в Колледже. В двадцать лет он прибыл в Колумбию, где и оставался до 1830 года. После был назначен Симоном Боливаром его помощником, он это высоко ценил. Но Боливар хотел защитит молодого принца от претензий министра иностранных дел Мексики. В своём документе Боливар писал, что поднялся вверх, опираясь на своего помощника, который был с ним до конца. Боливар умер 17 декабря 1830 года, Херонимо вернулся на родину, на дипломатическую службу. Мексиканский конгресс отменил запрет на проживание императорской семьи в Мексике, а в 1831 года Агустин был назначен секретарём посольства Мексики в США с зарплатой 3500 песо, он работал секретарём до 29 марта 1833 года, затем был переведён в Лондон с той же зарплатой. В 1855 году мексиканские консерваторы создали план, статью 4, по которой Агустин провозглашался императором, но при условии, что он должен жениться на мексиканской девушке. Этот план не оказывал на политику никакого влияния.

Смерть

Агустин Херонимо де Итурбиде скончался 11 декабря 1866 года в Нью-Йорке. Он был похоронен в городе Филадельфия, в часовне Сан-Хуан, где похоронена большая часть императорской семьи. Умер, не оставив наследника, титул принца унаследовал его племянник Агустин де Итурбиде.

Титулы

Как наследник престола и глава династии он имел следующие титулы:

• (1822—1823) Его императорское Величество имперский принц и наследник трона Мексиканской империи
• (1824—1866) Его императорское Величество принц Итурбиде.

Ссылки

• [www.casaimperial.org/principe_es.htm Имперская династия Мексикой]
• [arts.st-andrews.ac.uk/pronunciamientos/regions.php?r=20&pid=1481]

Отрывок, характеризующий Агустин Херонимо де Итурбиде

Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.