Адаб (литература)

Адаб (араб. أدب‎) — исламский термин, которым обозначается жанр морально-дидактической литературы. Литератор, взявший на себя обязанность заниматься совершенствованием наиболее деятельной части общества назывался адибом. Наиболее яркими представителями адаба были аль-Джахиз, Ибн Кутайба и Абу Хайян ат-Таухиди.

История

В IX веке в арабо-исламской культуре оформилось направление, целью которой было воспитание через литературу «похвального образа поведения», унаследованного от предков. Литаратура адаба существовала в виде различных сборников, трактатов, антологий и очерков. В сборники адабов входили образцы изящной словесности, прежде всего поэзии, а также отрывков из Корана и сунны пророка Мухаммеда. Со временем она стала включать терминологию и образцов сочинений из различных наук: сочинения на моральные темы; собрания изысканных стихов, шуток, анекдотов, которые помогают вести непринужденную беседу. Культура адаба означала выработку свода светских правил для судей, учителей, чиновников и т. п.. Ибн Хальдун называет четырёх основных представителей адаба: Ибн Кутайба, аль-Мубаррад, аль-Джахиз, Абу Али аль-Кали аль-Багдади. В числе лучших образцов литературы адаба — «Книга о скупцах» аль-Джахиза, «Единственное ожерелье» Ибн Абд-Раббихи и «Адаб писца» Ибн Кутайбы.

Адабом также именовался жанр сборников греческих афоризмов, носивших в основном этически-наставляющий характер. В дальнейшем термин стал обозначать морально-дидактическую литературу, которая опиралась на исламскую традицию и не имела прямого отношения к греческим оригиналам. В конечном счете адаб представлял собой сплав арабского, греческого и персидского начал, которые сделали ислам мировой религией.

В исламском праве термин адаб имеет значение, близкое или прямо выводимое из понятия «предписанное и запретное» (аль-амр ва ан-нахй). В этом значении оно употребляется в выражении «адаб хаджа» (правила совершения паломничества) или «адабе чтения Корана» (когда можно брать в руки Коран, где читать, куда класть, т. д.).

Морально-дидактические рассуждения адаба строятся вокруг тезиса о необходимости «воздания должного». Таким образом адаб оказывается рассуждением о «приличии» в прямом смысле этого слова. Понятия «наиболее приличествующего» (аль-альяк) и «наиболее достойного» (аль-аслах), разрабатывались не только в каламе и исмаилизме, но и в других школ арабской средневековой мысли. Эти понятия связаны с понятием «должного» (ваджиб), непосредственно сопряжённое с категорией «право» (хакк). Адаб, как наука о приличиях стремится сформулировать практические рецепты поведения, которое не нарушало бы таких «прав» и воздавало бы «должное».

Общеисламский адаб опирается на то понимание «должного», которое выражено в шариате в категориях ваджиб (необходимое) и сунна, или мандуб (рекомендуемое). Почти неисчерпаемую почву адабных рассуждений составляет обширный материал хадисов пророка Мухаммеда и литературы вокруг них. Каждая из школ арабо-мусульманской философской мысли добавляет к этому что-то своё в зависимости от того, что именно считается должным и на что она считает необходимым обратить внимание своих последователей.

В эпоху «мусульманского ренессанса» (IX—XI века), и позднее, при дворах правителей проходились встречи учёных, мыслителей, поэтов, музыкантов, а также их покровителей. В основе адаба лежало следование духовным традициям, а его целью было всё же образование светское. Адабные учебники давали читателю начальные знания в области математики, грамматики, истории, арабской поэзии, генеалогия арабских племён, риторики, этики и т. п.

В современных арабских странах адаб означает художественную литературу.

Список литературы адаба

• Абу Али аль-Кали аль-Багдади Китаб ан-навадир;
• аль-Джахиз аль-Байан ва ат-табйин;
• аль-Джахиз «Книга о скупцах»;
• Ибн Кутайба «Источники историй»;
• Ибн Кутайба «Адаб писца» (Адаб аль-куттаб) — своего рода справочник, содержавший необходимые чиновнику сведения;
• аль-Маварди Адаб ад-дин ва ад-дунья;
• аль-Мубаррад Китаб аль-камиль;
• Ибн Абд-Раббихи «Единственное ожерелье»;

Литература

• Смирнов А. В. [smirnov.iph.ras.ru/win/publictn/eth/adab.htm Адаб] // Этика. Энциклопедический словарь / Под ред. Р.Г.Апресяна и А.А.Гусейнова. — М.: Гардарики, 2001.
• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke1/ke1-0792.htm?cmd=2&istext=1 Адаб] // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М.: Советская энциклопедия, 1962. — Т. 1: Аарне — Гаврилов. — С. 77.
• Пелла Ш. Вариации на тему адаба // Арабская средневековая культура и литература. — М., 1978.
• El Cheikh, Nadia Maria [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopedia-of-women-and-islamic-cultures/adab-literature-9th-to-13th-century-EWICSIM_0031 Adab Literature: 9th to 13th Century] // General Editor Suad Joseph Encyclopedia of Women & Islamic Cultures. — Brill Online, 2015.

Ссылки

• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/ADAB.html Адаб] // Энциклопедия «Кругосвет».

Отрывок, характеризующий Адаб (литература)

24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.