Адальберт I (архиепископ Майнца)

Адальберт I (архиепископ Майнца)

Адальберт I (умер 23 июня 1137, Майнц) — майнцский архиепископ в XII веке.

Биография

Адальберт был выходцем из графской семьи Саарбрюкен. Назначенный канцлером и советником императора Генриха V, участвовал в римском походе против папы Пасхалия II и настоял на его отречении от инвеституры, за что был сделан архиепископом майнцским и примасом Германии и Италии, но за свой переход на сторону папы был в заключении в 1112—1115 годах.

По освобождении снова вступил в борьбу с Генрихом V, заручившись помощью граждан Майнца, обещав им знаменитую привилегию, спрятанную в медных дверях храма, в 1118 году, и возобновлённую в 1135 году.

Вормсский конкордат прекратил борьбу, издав постановление о выборах и наречении епископов; но Адальберт надеялся, что Лотарь Саксонский, которого он поддерживал на королевских выборах 1126 года, откажется от прав, предоставленных конкордатом государству. Хотя Лотар из желания быть избранным указал на возможность подобной уступки, но он сам был очень набожен, друг Бернарда Клервосского и Норберта, и готов был лично поддержать интересы папы. Поэтому Лотара и не страшило враждебное отношение Адальберта и его стремление разжечь междоусобную войну. В результате Адальберт ничего не достиг, даже потерял прежнее влияние, хотя сохранил свой сан.

Он умер 23 июня 1137 года.

Литература

• Адальберт I // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Кольбе, «Erzbischof Adalbert I von Mainz u. Heinrich V» (Гейдельб., 1872 г.),
• Бернгейм, «Zur Geschichte des Wormser Konkordats» (Геттинг., 1878).

Отрывок, характеризующий Адальберт I (архиепископ Майнца)

«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.