Адаменко, Василий Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Василий Васильевич Адаменко
Дата рождения

1908(1908)

Место рождения

село Первозвановка,
Екатеринославская губерния,
Российская империя[1]

Дата смерти

14 декабря 1943(1943-12-14)

Место смерти

Запорожская область, Украинская ССР, СССР[2]

Принадлежность

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

сентябрь—декабрь 1943

Звание

сержант

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Васи́лий Васи́льевич Ада́менко (1908[3] — 14 декабря 1943) — участник Великой Отечественной войны, помощник командира взвода 1118-го стрелкового полка 333-й стрелковой дивизии 6-й армии 3-го Украинского фронта, Герой Советского Союза (1944), сержант.





Биография

Родился в 1908 году в селе Первозвановка ныне Криничанского района Днепропетровской области в семье крестьянина. Украинец. Образование начальное. Работал в колхозе.

В Красной армии с сентября 1943 года, с того же времени на фронте. Участвовал в освобождении Днепропетровской и Запорожской областей, форсировании Днепра в октябре 1943 года в районе села Войсковое (Солонянский район Днепропетровской области).

26 ноября 1943 года при форсировании Днепра в районе села Каневское (Запорожский район Запорожской области) помощник командира взвода 1118-го стрелкового полка 333-й стрелковой дивизии 6-й армии 3-го Украинского фронта сержант Адаменко под огнём противника переправился на правый берег и вступил в бой. Когда погиб командир взвода — заменил его. В рукопашной схватке за овладение первой траншеей взвод под его командованием уничтожил до 20 солдат и офицеров противника, отразил контратаку роты гитлеровцев.

В боях за село и расширение плацдарма заменил выбывшего из строя командира роты. Рота под его командованием заняла вторую линию траншей и отбила пять контратак врага, нанесла ему ощутимый урон. Будучи ранен, сержант Адаменко не покинул поля боя и удержал позиции до подхода основных сил.

14 декабря 1943 года в одном из боёв на территории Запорожской области сержант Адаменко погиб.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1944 года за мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, сержанту Адаменко Василию Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Адаменко, Василий Васильевич"

Примечания

  1. Ныне Криничанский район, Днепропетровская область, Украина
  2. Ныне Украина
  3. Точной даты рождения по имеющимся источникам не установлено

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11996 Адаменко, Василий Васильевич]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 19 августа 2011)

Отрывок, характеризующий Адаменко, Василий Васильевич

Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.