Адамова-Слиозберг, Ольга Львовна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ольга Адамова-Слиозберг

В 1936 году незадолго до ареста
Имя при рождении:

Ольга Львовна Слиозберг

Род деятельности:

мемуаристка

Годы творчества:

1960-е

Жанр:

воспоминания

Язык произведений:

русский

Ольга Львовна Адамова-Слиозберг (1 августа 1902, Самара — 9 декабря 1991, Москва) — многолетняя узница ГУЛАГа, автор воспоминаний, переведённых на многие языки.





Биография

Родилась в Самаре в семье портного. В 1909 году поступила в самарскую частную женскую гимназию Н. А. Хардиной и окончила её в 1919 году. В том же 1919 году поступила в Московский университет, где получила специальность экономиста.

В 1928 году вышла замуж за Юделя Рувимовича Закгейма (1898—1936), доцента Московского университета. В 1930-е годы работала в Главном управлении кожевенной промышленности при Наркомате лёгкой промышленности.

10 марта 1936 года Ю. Р. Закгейм арестован по обвинению в контрреволюционной террористической деятельности. Военной коллегией Верховного суда приговорён к расстрелу, погиб 4 октября 1936 года. Вслед за мужем 27[1] апреля 1936 года арестована О. Л. Слиозберг. В августе 1936 переведена из Лубянской тюрьмы в Бутырскую тюрьму.

12 ноября 1936 на судебном заседаний Военной коллегии Верховного Суда по обвинению по статьям 19-58-8[2] и 58-11 УК РСФСР приговорена к 8 годам тюремного заключения со строгой изоляцией и 4 годам последующего поражения в политических правах с конфискацией имущества.

С конца 1936 года по весну 1938 в заключении в Соловецкой тюрьме особого назначения (СТОН), с весны 1938 по июль 1939 — в Казанской и Суздальской тюрьмах. 10 июля 1939 года отправлена этапом на Колыму. С августа 1939 по апрель 1944 в Магаданском лагере работала бригадиром землекопов, нормировщицей, рабочей на лесозаготовках, на покосе, бригадиром полеводческой бригады. Находилась в лагпункте «Чёртово колесо». Дружила с М. Кизельштейн, Н. И. Гаген-Торн, М. Мино, Н.В. Гранкиной.

27 апреля 1944 года освобождена из лагеря на «вечное поселение» на Колыме. Вышла замуж за Николая Васильевича Адамова (1902—1964). Работала в бухгалтерии, преподавателем в школе. Брату Слиозберг Михаилу, крупному секретному инженеру, удалось через заместителя министра обороны Владимира Николаевича Новикова обратиться к начальнику Дальстроя Никишову (фактическому «хозяину» Колымского края) с просьбой отпустить Ольгу Львовну на материк[3]. В июле 1946 отпущена с Колымы и 6 августа вернулась в Москву. Жила с семьей под Москвой втайне от властей. В Москву к Ольге Львовне приехал её муж Н. В. Адамов.

29 августа 1949 повторно арестована. После заключения в тюрьме на Малой Лубянке и в Бутырской тюрьме в середине декабря 1949 этапирована на место ссылки в Караганду. Устроилась на работу в пошивочном ателье. Дружила с [hro.org/node/14633 В. Герлин], Ю. Айхенвальдом, Н. Коржавиным, А. Есениным-Вольпиным. В Караганду, место ссылки жены, приехал жить Н. В. Адамов. 29 апреля 1951 Н. В. Адамов повторно арестован.

В 1954 году снят приговор «вечной ссылки». Поездка к Н. В. Адамову в Степлаг (Джезказган). В 1955 году окончательно вернулась в Москву.

19 мая 1956 года реабилитирован первый муж, Ю. Р. Закгейм. 14 июня 1956 Военной коллегией Верховного суда дело Ольги Львовны прекращено. Снова начала писать мемуары.

В 1964 году Н. В. Адамов скончался в Воронеже.

Ольга Львовна Адамова-Слиозберг скончалась 9 декабря 1991 в Москве. Похоронена на Донском кладбище.

Произведения

  • Адамова-Слиозберг О. Л. Путь // Доднесь тяготеет. Вып. 1 : Записки вашей современницы / сост. С. С. Виленский. – М. : Сов. писатель, 1989. – С. 6-123.
  • Адамова-Слиозберг О. Л. Путь / предисл. Н. Коржавина ; худож. Д. С. Мухин. - М. : Возвращение, 1993. - 254 с.; Издание 2-е: М. : Возвращение, 2002. - 288 с.; Издание 3-е: М. : Возвращение, 2009. – 272 с.
  • Adamova-Sliozberg Olga et alii, L'aujourd'hui blessé, Lagrasse, Éditions Verdier, collection «Slovo», 1997, 441 p.
  • Sliozberg-Adamova Ol’ga, Il mio cammino 1936-1956. Giorno dopo giorno, il drammatico racconto in prima persona di una donna internata nei gulag staliniani, acura di Francesca Fici, Le Lettere, Firenze 2003.
  • [www.rosalux.de/fileadmin/rls_uploads/pdfs/texte56.pdf Adamowa-Sliosberg, Olga. Mein Weg, in: Weggesperrt. Frauen im Gulag, hrsg. v. Nina Kamm Berlin 2009, S. 11–118.]
  • Adamova-Sliozberg, Olga. My Journey: How One Woman Survived Stalin's Gulag. Translation by Katharine Gratwick Baker. Evanston, IL: Northwestern University Press. 2011. 312 p. ISBN 978-0-810127-39-5

Напишите отзыв о статье "Адамова-Слиозберг, Ольга Львовна"

Ссылки

  • [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=author&i=1255 Адамова-Слиозберг и её воспоминания на сайте Мемориала]

Примечания

  1. По другим сведениям 24 апреля [lists.memo.ru/index1.htm]
  2. [lists.memo.ru/index1.htm Жертвы политического террора в СССР. Адамова-Слиозберг Ольга Львовна]
  3. [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=3182 Адамова-Слиозберг О. Л. Путь]

Отрывок, характеризующий Адамова-Слиозберг, Ольга Львовна

– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?