Адамс, Микки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Микки Адамс

Микки Адамс в сентябре 2010 года
Общая информация
Полное имя Майкл Ричард Адамс
Родился 8 ноября 1961(1961-11-08) (62 года)
Шеффилд, Англия
Гражданство Англия
Рост 173 см
Позиция Защитник
Информация о клубе
Клуб Эньимба
Карьера
Молодёжные клубы
1974—1978 Шеффилд Юнайтед
1978—1979 Джиллингем
Клубная карьера*
1979—1983 Джиллингем 92 (5)
1983—1987 Ковентри Сити 90 (9)
1987—1989 Лидс Юнайтед 73 (2)
1989—1994 Саутгемптон 144 (7)
1994   Сток Сити 10 (3)
1994—1997 Фулхэм 29 (8)
1997 Суонси Сити 0 (0)
1997—1998 Брентфорд 0 (0)
Национальная сборная**
1978—1979 Англия (до 21) 4 (0)
Тренерская карьера
1996—1997   Фулхэм
1997   Суонси Сити
1997—1998   Брентфорд
1999 Ноттингем
1999—2001 Брайтон энд Хоув Альбион
2002—2004 Лестер Сити
2005—2007 Ковентри Сити
2008—2009 Брайтон энд Хоув Альбион
2009—2010 Порт Вейл
2010—2011 Шеффилд Юнайтед
2011—2014 Порт Вейл
2014—2015 Транмир Роверс
2015 Слайго Роверс
2016—н.в Эньимба

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Майкл Ричард «Микки» Адамс (англ. Micky Adams; 8 ноября 1961, Шеффилд) — английский футболист и футбольный тренер. Играл на позиции защитника, сыграл в общей сложности в 438 матчах за девятнадцать лет профессиональной карьеры. Тренерскую карьеру начал в «Фулхэме» в качестве играющего тренера.





Карьера игрока

Адамс родился в Шеффилде, футбольную карьеру начал выступлениями за молодёжной команду «Шеффилд Юнайтед» в возрасте двенадцати лет[1]. Профессиональным игроком стал в команде третьего дивизиона «Джиллингем» в 1979 году, завоевав место в первой команде[2]. В 1983 году перешёл в «Ковентри Сити», который играл в первом дивизионе[3]. Он провёл четыре года в «Ковентри», затем перешёл играть в «Лидс Юнайтед» в 1987 году.

В 1989 году Адамс был куплен «Саутгемптоном» за 250 тыс. фунтов, в этом клубе он провёл пять лет. Затем он отдан в аренду в «Сток Сити» в 1994 году, в конце того же года подписал контракт с «Фулхэмом». В марте 1996 года Адамс был назначен играющим тренером. В «Фулхэме» был назван лучшим тренером третьего дивизиона. Несмотря на успех он был уволен из «Фулхэма», его следующим клубом стал «Суонси Сити», где продержался менее двух недель. В ноябре 1997 года Адамс возглавил «Брентфорд», но был уволен после того, как его клуб вылетел в третий дивизион. В том же году он завершил карьеру игрока.

Достижения

«Фулхэм»
«Брайтон энд Хоув Альбион»
«Лестер Сити»
«Ковентри Сити»
«Порт Вэйл»
  • Тренер месяца чемпионшипа: сентябрь 2010, ноябрь 2010 и сентябрь 2012

Напишите отзыв о статье "Адамс, Микки"

Примечания

  1. Shaw, Steve [www.stokesentinel.co.uk/Adams-goes-roots-Blades-return/story-12577022-detail/story.html Port Vale: Adams goes back to his roots with a Blades return]. The Sentinel (11 August 2009). Проверено 17 ноября 2013.
  2. [www.bbc.co.uk/leicester/content/articles/2004/08/19/micky_adams_in_depth_interview_feature.shtml Micky Adams up close]. BBC Sport (19 August 2004). Проверено 2 октября 2011.
  3. Triggs Roger. The Men Who Made Gillingham Football Club. — Tempus Publishing Ltd, 2001. — P. 38. — ISBN 978-0-7524-2243-5.

Ссылки

  • [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=957 Профиль на сайте Soccerbase] (англ.)


Отрывок, характеризующий Адамс, Микки

Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.