Адамс, Тони

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тони Адамс
Общая информация
Полное имя Энтони Александр Адамс
Прозвище Мистер Арсенал
Родился
Ромфорд, Большой Лондон, Англия
Гражданство Англия
Рост 191 см
Позиция защитник
Информация о клубе
Клуб Габала
Должность спортивный директор
Карьера
Молодёжные клубы
1980—1983 Арсенал
Клубная карьера*
1983—2002 Арсенал 504 (32)
Национальная сборная**
1985—1986 Англия (до 21) 5 (1)
1989—1990 Англия (B) 4 (1)
1987—2000 Англия 66 (5)
Тренерская карьера
2003—2004 Уиком Уондерерс
2008—2009 Портсмут
2010—2011 Габала
Награды

Международные медали
Чемпионаты Европы
Бронза Англия 1996

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Э́нтони Алекса́ндр (То́ни) А́дамс (англ. Anthony Alexander (Tony) Adams; родился 10 октября 1966 года) — английский футболист, центральный защитник, известный по выступлениям за «Арсенал» и сборную Англии, позднее тренер. Всю свою карьеру провёл в «Арсенале», считается одним из лучших игроков в истории клуба[1]. Входит в число тех, кто провёл более 500 матчей в качестве капитана одного клубаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4478 дней]. Становился чемпионом Англии в трёх разных десятилетиях. В своё время считался одним из лучших центральных защитников Европы. Кавалер Ордена Британской империи.





Клубная карьера

Адамс является выпускником академии «Арсенала». В 1980 году он подписал с «канонирами» школьный контракт. 5 ноября 1983 года он дебютировал в чемпионате Англии в матче против «Сандерленда». Уже через два года Адамс стал игроком основы, составив внушительный тандем с ветераном «Арсенала» Дэвидом О’Лири. В сезоне 1986/87 «Арсенал» добыл свой первый трофей эпохи Адамса, переиграв «Ливерпуль» в финале Кубка лиги.

1 января 1988 года в возрасте 21 года он получил капитанскую повязку от Кенни Сэнсома, став таким образом самым молодым капитаном в истории «Арсенала».[1] Адамс расстался с ней только после завершения футбольной карьеры в 2002 году.

Позднее он стал ключевым звеном в знаменитой четвёрке защитников «Арсенала», состоявшей из Диксона, Боулда (его со временем заменил Киоун), Уинтербёрна и Адамса. Защита «канониров» в те времена отличалась высокой дисциплинированностью, слаженностью действий, умелым использованием искусственного офсайда. Она стала базисом, благодаря которому «Арсенал» стал чемпионом страны в сезоне 1988/89 и 1990/91 (в этом сезоне «канониры» потерпел лишь одно поражение за весь чемпионат). Но в следующие несколько лет в чемпионате у «Арсенала» мало что получалось. Хотя защита играла на своём прежнем уровне, полузащита и нападение лондонцев не соответствовало чемпионскому уровню. Тем не менее, «канониры» оставались грозной силой в кубковых соревнованиях. В сезоне 1992/93 Адамс привел команду к победе одновременно в Кубке лиги и Кубке Англии. Через год Тони добыл свой первый европейский трофей — Кубок кубков.

Появление в 1996 году Арсена Венгера никак не отразилось на составе обороны и статусе Адамса в команде, в то время как полузащита и нападение подверглись серьёзным изменениям. В результате «Арсенал» вновь стал одной из сильнейших команд страны. В сезоне 1997/98 и 2001/02 Адамс выигрывал «дубли». Чемпионство в 2002 году позволило Адамсу стать обладателем уникального достижения: он был капитаном команды, которая становилась чемпионом Англии в трёх десятилетиях.

В мае 2002 года Адамс провёл свой прощальный матч в футболке «Арсенала». Товарищеский матч с «Селтиком» закончился со счетом 1:1.

В 2004 году Адамс был включён в Зал славы английского футбола.

Карьера в сборной

Адамс дебютировал за национальную сборную в 1987 году в матче против Испании. Он принял участие в Евро-88 и забил один из двух голов сборной Англии на этом турнире.

Однако затем в карьере Адамса за сборную начался сложный период. Бобби Робсон неожиданно не взял его на чемпионат мира 1990. Перед чемпионатом Европы 1992 он получил травму и вынужден был его пропустить. Но к этому времени он уже стал основным игроком сборной. После ухода Линекера Тони стал вице-капитаном команды. А в 1996 году Адамс фактически стал капитаном, так как Платт потерял место в основном составе. В этому году Англия дошла до полуфинала чемпионата Европы, уступив в нём Германии по пенальти.

После того, как наставником сборной стал Гленн Ходдл, ожидалось, что он назначит капитаном команды Адамса. Однако он принял решение назначить капитаном Алана Ширера, что вызвало негативную реакцию со стороны Адамса.

В 1998 году Адамс наконец сыграл на чемпионате мира. Англия вышла из группы, но проиграла в 1/8 финала сборной Аргентины по пенальти.

Последним международным турниром Адамса стал Евро-2000. Англия на нём предстала весьма блеклой сборной, Адамс провёл ряд невыразительных матчей, критики призывали его уйти из сборной. 24 августа Ширер объявил о завершении своей международной карьеры, и Адамс стал капитаном сборной. Однако в январе 2001 года уже и сам Адамс решил уйти из главной команды страны. Тони стал последним игроком сборной Англии, который забивал на старом «Уэмбли», это произошло 31 мая 2000 года в товарищеском матче против Украины. Всего Адамс сыграл на «Уэмбли» в шестидесяти матчах, что является рекордом.

Тренерская карьера

После получения степени по спортивным наукам в Брунельском университете, в ноябре 2003 года Адамс стал тренером «Уиком Уондерерс». По результатам сезона 2003/04 его клуб занял последнее место в третьем по силе дивизионе (Втором дивизионе Футбольной лиги) и вылетел из него. В ноябре 2004 года Адамс решил уйти, объяснив это личными причинами[2].

В июне 2006 года Адамс получил должность ассистента главного тренера в «Портсмуте». После ухода Реднаппа в октябре 2008 года Тони стал главным тренером команды. Однако он проработал лишь до февраля 2009. Потеря ключевых игроков, нестабильная финансовая ситуация привели к тому, что «Портсмут» оказался внизу турнирной таблицы и над ним повисла угроза вылета из Премьер-лиги, поэтому руководство приняло решение отправить Адамса в отставку.

11 мая 2010 года Тони Адамс возглавил клуб Габала из Азербайджана, подписав контракт на три года. В ноябре 2011 года покинул команду по семейным обстоятельствам[3].

Алкоголизм

Пристрастие к выпивке началось у Адамса ещё в 80-х годах. Он не был единственным игроком «Арсенала», у кого имелись подобные проблемы: на одном из матчей «Арсенала» на «Хайбери» даже был вывешен плакат «Drunk Guards» (Пьяная оборона) с изображением Адамса, Диксона, Киоуна и Боулда.

Однажды Тони Адамс упал пьяным на тротуар. В результате падения он получил сотрясение мозга и рваную рану на затылке. Чтобы её зашить, понадобилось 30 швов.

В 1991 году Адамс провёл за решёткой 4 месяца за вождение в нетрезвом виде. В 1996 он признал, что имеет серьёзные проблемы с выпивкой и является алкоголиком. Тогда он собирался завершить карьеру футболиста, однако его отговорили, убедив записаться на сеансы «анонимных алкоголиков». В итоге он сумел перебороть своё пристрастие. Не последнюю роль в этом сыграл Арсен Венгер, который внёс значительные коррективы в режимы тренировок и питание футболистов. Ведь одной из причин, по которым Адамс злоупотреблял алкоголем, было то, что он нередко был вынужден играть через боль с незалеченными травмами.

В мае 1998 года вышла его книга «Зависимость». В ней футболист рассказал о том, как в 20 лет он начал страдать алкоголизмом.

В сентябре 2000 года Адамс открыл реабилитационный центр для спортсменов с алкогольной, наркотической зависимостью и пристрастием к азартным играм. Центр был построен на деньги Адамса и нескольких анонимных спонсоров.

Достижения и награды

  • Победитель чемпионата Англии: 1988/89, 1990/91, 1997/98, 2001/02.
  • Обладатель Кубка Англии: 1993, 1998, 2002
  • Обладатель Кубка лиги: 1987, 1993
  • Обладатель Кубка обладателей кубков: 1993/1994
  • Обладатель Суперкубка Англии: 1991, 1998, 1999
  • Молодой игрок года по версии ПФА: 1987
  • Включён в символическую сборную чемпионата Англии: 1994, 1996, 1997
  • Член Ордена Британской империи

Напишите отзыв о статье "Адамс, Тони"

Примечания

  1. 1 2 [www.arsenal.com/news/news-archive/gunners-greatest-players-no-3.-tony-adams Gunners' Greatest Players — 3. Tony Adams]
  2. [news.bbc.co.uk/sport2/hi/football/teams/w/wycombe_wanderers/3995677.stm Adams resigns as Wycombe manager]
  3. [vesti.az/news/96590/news.php?id=100195 Тони Адамс: Я вынужден покинуть клуб «Габала» в связи с семейным положением | Vesti.az | Главные новости Азербайджана | Новости Азербайджана]


Отрывок, характеризующий Адамс, Тони



Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.