Адамс, Фрэнсис
| Фрэнсис Адамс | |
| англ. Francis William Lauderdale Adams | |
 Фрэнсис Адамс, фотография из ежегодника «The Labour Annual», 1895 год | |
| Имя при рождении: |
Фрэнсис Уильям Лаудердейл Адамс |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Род деятельности: |
писатель, поэт |
| Язык произведений: |
английский |
| Дебют: |
1884 |
Фрэнсис Уильям Лаудердейл Адамс (англ. Francis William Lauderdale Adams; 27 сентября 1862 года — 4 сентября 1893 года) — англо-австралийский писатель, поэт и журналист.
Биография
Фрэнсис Адамс родился в семье армейского хирурга, Андрю Лита Адамса (англ. Andrew Leith Adams), ставшего учёным и членом Королевского общества. Фрэнсис окончил школу Шросберри (англ. Shrewsbury School), а затем учился в Париже. После окончания обучения он поступил учителем в школу на Острове Уайт, где преподавал в течение двух лет.
Личная жизнь
В 1882 году он женился на Хелен Аттли (англ. Helen Uttley) и вместе с ней эмигрировал в Австралию.
Творчество
В Австралии Адамс всецело посвятил себя литературе.
В 1884 году Фрэнсис Адамс опубликовал первый сборник стихов «Henry and Other Poems». В 1885 году вышла его автобиографическая книга «Leicester». Пока Адамс жил в Сиднее, он сотрудничал с несколькими австралийскими изданиями, в частности с еженедельником «The Bulletin».
В 1886 году Адамс перебрался в Брисбен. Там был опубликован поэтический сборник «Poetical Works»[1]. В этом же году умерла жена Адамса и он остался жить в Брисбене до начала 1887 года. В 1887 году в Сиднее был опубликован роман Адамса «Madeline Brown’s Murderer».
В течение последующих лет вышло несколько романов Фрэнсиса Адамса, в частности «Songs of the Army of the Night» (1888), ставший популярным в Сиднее и трижды переизданный в Лондоне. Адамс снова женился и до конца 1889 года жил в Брисбене, являясь одним из основных корреспондентов газеты Brisbane Courier.
В 1889 году он вернулся в Англию, где были опубликованы ещё два романа Адамса «John Webb’s End, a Story of Bush Life» (1891) и «The Melbournians» (1892).
В этот период значительно ухудшается здоровье Фрэнсиса Адамса, он страдает от неизлечимого заболевания легких. С декабря 1892 года по февраль 1893 года Адамс проводит в Александрии, где старается закончить книгу о Британской оккупации Египта. Лето 1893 года Адам проводит в Маргейте (Великобритания). Адамс страдал от депрессии, вызванной безнадёжностью своего заболевания.
Гибель
В сентябре 1893 года он покончил собой. Он пригласил свою вторую жену Эдит (урождённую Голдстоун) в свой кабинет, достал пистолет и застрелился, поместив дуло пистолета себе в рот. Впоследствии его вдова, которая присутствовала при самоубийстве и фактически помогла его совершить, призналась, что имела возможность предотвратить его, но не сделала этого сознательно[2]. Обвинение ей предъявлено не было.
Напишите отзыв о статье "Адамс, Фрэнсис"
Примечания
- ↑ Книга вышла томом в 150 страниц, форматом в 1/4 долю листа. Текст размещался в две колонки.
- ↑ S. Murray-Smith. [www.adb.online.anu.edu.au/biogs/A030012b.htm Adams, Francis William Lauderdale (1862 - 1893)]. Australian Dictionary of Biography. Проверено 3 июня 2010. [www.webcitation.org/67GJfZDML Архивировано из первоисточника 28 апреля 2012].
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Адамс, Фрэнсис
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
