Адамян, Петрос Иеронимович
Поделись знанием:
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
| Петрос Иеронимович Адамян | |
| Պետրոս Հերոնիմոսի Ադամյան | |
 Петрос Адамян в роли Гамлета | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
Петро́с Иерони́мович Адамя́н (арм. Պետրոս Հերոնիմոսի Ադամյան ; 21 декабря, 1849, Константинополь — 4 июня, 1891, там же) — армянский актёр, поэт и художник.
Искусство Адамяна отличалось интеллектуальной глубиной, яркой эмоциональностью и высоким мастерством. Больше всего прославился исполнением ролей Отелло, Кина и особенно Гамлета. Некоторые критики ставили его наряду с Эрнесто Росси и Томмазо Сальвини. Русская печать признала Адамяна одним из крупнейших трагиков мира. Об исполнении им роли Гамлета была написана специальная работа, в которой анализировалась трактовка этого образа. Еженедельник «Искусство» писал, что Адамян вложил в исполнение Гамлета „гораздо более страстности и энергии, чем, например, известный Сальвини и Росси…“. К лучшим ролям актёра также можно отнести: Арбенин («Маскарад» Лермонтова), Хлестаков («Ревизор» Гоголя), Жадов («Доходное место» Островского), Уриэль Акоста (одноимённая пьеса Гункова), Коррадо («Семья преступника» Джакометти) и др.
Творчество Адамяна оказало воздействие на многих армянских актёров: Сирануйш, Рачья Азнив, О. Абеляна, Г. Петросяна, В. Папазяна.
Написал книгу «Шекспир и критика его трагедии «Гамлет» (1887). Был поэтом (его стихотворения напечатаны отдельной книгой) и художником (картины: Гамлет, Офелия, Король Лир, Коррадо и др.).
Его имя носит тбилисский армянский театр.
Биография
- 1866 — начал сценическую деятельность в армянском театре в Константинополе
- 1870 — с труппой режиссёра Т. Фасуладжяна приехал в Россию, играл в Нахичевани-на-Дону
- 1877—1878 — в годы русско-турецкой войны выступал с чтением патриотических стихов армянских поэтов
- С 1879 — после закрытия в Турции армянских театров, а вместе с некоторыми другими армянскими актёрами переехал в Россию, выступал в Тифлисе, Баку, Шуше, Александрополе.
- 1880 — впервые на армянском языке исполнил роль Гамлета
- 1883—1888 — гастролировал по России, выступая на армянском и французском языках (Петербург, Москва, Одесса, Харьков, Ростов-на-Дону, Казань, Астрахань, Кишинёв)
- 1888 — вернулся в Константинополь
В последние годы жизни заболел туберкулезом, из-за чего не мог больше выступать на сцене и находился в тяжёлом материальном положении. По ходатайству московских и петербургских актёров русское посольство в Константинополе поместило его в русскую больницу, где он и умер 4 июня 1891 года.
Роли в театре
- «Доходное место» А. Н. Островского — Жадов
- «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Чацкий
- «Ревизор» Н. В. Гоголя — Хлестаков
- «Ещё одна жертва» Г. М. Сундукяна — Микаэл
- «Хатабала» Сундукяна — Масисян
- «Аршак II» Пешикташляна — Аршак
- 1880 — «Король Лир» Шекспира — Король Лир
- 1880 — «Гамлет» Шекспира — Гамлет
- 1882 — «Свадьба Кречинского» А. В. Сухово-Кобылина — Кречинский
- Арбенин — «Маскарад» Лермонтова (1884)
- Франц Моор — «Разбойники» Ф. Шиллера (1875)
- Уриэль Акоста — «Уриэль Акоста» Карл Гуцкова (1882)
- Коррадо — «Семья преступника» Паоло Джакометти (1883)
- Отелло — «Отелло» Шекспира (1885)
Написанные пьесы
Напишите отзыв о статье "Адамян, Петрос Иеронимович"
Литература
- Тер-Габриеляни Г., «Воспоминания о незабвенном армянском артисте Петре Иеронимовиче Адамяне», Тифлис, 1896
- Генджян Е., «Памяти великого артиста Петра Иеронимовича Адамяна», Ростов-на-Дону, 1908
- [genocide.ru/lib/bhelp/i/i-64-adamyan.html «Трагик Адамян»]. в сб.: [genocide.ru/lib/bhelp/index.html «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам»], Москва, 1897, С. 437-439
- Веселовскии А., «Два силуэта», «Армянский вестник», Москва, 1916, № 3. С. 2-4
- Ярышкин А.,«Адамьян в роли Гамлета», Одесса, 1887
- Степанян Г., «Петрос Адамян», Ереван, 1956
Ссылки
- [www.publish.diaspora.ru/gazeta/articles/armenia006_2.shtml Артист] — Мэри Чолакян, «Артист». Журнал Планета Диаспор, 21 февраля 2000 г.
- [genocide.ru/lib/bhelp/i/i-65-petros-adamyan.html Петросъ Адамьянъ. Несколько воспоминаній изъ жизни армянскаго трагика]
- Гайдин Б. Н. [world-shake.ru/ru/Encyclopaedia/4112.html Адамян Петрос Иеронимович] // Электронная энциклопедия «Мир Шекспира».
Отрывок, характеризующий Адамян, Петрос Иеронимович
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
