Адам женится на Еве

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Адам женится на Еве (фильм)»)
Перейти к: навигация, поиск
Адам женится на Еве
Жанр

комедийная
драма

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Адам женится на Еве» — советский двухсерийный художественный фильм режиссёра Виктора Титова, комедийная драма по мотивам одноимённой пьесы немецкого драматурга Руди Штраля (перевод М. Семёновой). Телевизионная премьера состоялась в 1981 году.





Сюжет

Действие всего фильма протекает в помещении суда. Пришедшие сочетаться браком молодые люди, назвавшиеся Адамом и Евой, оказываются подсудимыми на вымышленном заседании, цель которого — вынести решение, могут ли они быть мужем и женой. В качестве свидетелей явились подруга Евы и бывший приятель Евы. Попытки прояснить запутанную ситуацию заканчиваются скандалом и дракой между свидетелями и обвиняемым… В конце суд всё же не может прийти к единому мнению и признаёт себя несостоятельным для решения этого вопроса.

В ролях

Съёмочная группа

Песни в фильме

  1. Люблю
  2. Любовь слепа
  3. Не изменяйся, будь самим собой
  4. Пылающую голову рассвет
  5. Сонет о курице
  6. Сонет о яблоке
  7. Увы, мой стих
  8. Я виноват
  9. Мешать соединенью двух сердец

Факты

Напишите отзыв о статье "Адам женится на Еве"

Примечания

  1. [www.kp.ru/daily/press/detail/1699/ Почему Елена Цыплакова ушла из актерской профессии?] (рус.). Комсомольская правда (7 ноября). Проверено 10 августа 2012.

Ссылки

  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=126 «Адам женится на Еве»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
  • «Адам женится на Еве» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [songkino.ru/songs/adam_zhenit.html Песни из фильма «Адам женится на Еве»]

Отрывок, характеризующий Адам женится на Еве

Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.