Федерольф-Шкодина, Ада Александровна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ада Александровна Федерольф
Дата рождения:

27 ноября 1901(1901-11-27)

Место рождения:

Санкт-Петербург

Дата смерти:

30 января 1996(1996-01-30) (94 года)

Место смерти:

Таруса

Род деятельности:

мемуаристка

Ада Александровна Федерольф-Шкодина (1901, Санкт-Петербург — 1996, Таруса) — узница ГУЛага и мемуаристка, известная своей многолетней близостью с Ариадной Эфрон, дочерью Марины Цветаевой, и воспоминаниями о ней.

Родилась в семье Александра Федерольфа, профессора медицины, и его жены, пианистки и преподавательницы музыки. Окончила гимназию и поступила на курсы иностранных языков, но в 1922 году вышла замуж за преподавателя-англичанина и уехала с ним в Лондон, где продолжила своё образование. В 1927 году после развода вернулась в СССР и до 1938 г. преподавала английский язык в Промакадемии, Институте красной профессуры, во Втором МГУ, в Институте философии, литературы и истории (ИФЛИ); учившаяся в ИФЛИ Елена Ржевская вспоминала: «Когда она появлялась на своих стройных и крепких спортивных ногах, внося атмосферу энергии, знаний и женского успеха, — вся группа, увлечённо глядя ей в рот, налету хватала пояснения»[1].

4 марта 1938 года Федерольф была арестована и заключена в Лубянскую тюрьму. Особым совещанием при НКВД СССР была осуждена по 58-й статье — ПШ (по подозрению в шпионаже) и приговорена к 8 годам лишения свободы. Отбывая срок на Колыме, вышла замуж за ссыльного Дмитрия Шкодина. В 1947 году получила разрешение выехать с места заключения и поселилась в Рязани, поступив преподавателем в Рязанский педагогический институт.

В октябре 1948 года была вновь арестована и до февраля 1949 года находилась в Рязанской тюрьме, где познакомилась в камере и подружилась с Ариадной Эфрон. Приговорённая к пожизненной ссылке, была направлена в Туруханск, где также оказалась вместе с Эфрон и отбывала ссылку до мая 1955 г., работая судомойкой, санитаркой, счетоводом. Затем получила возможность перебраться в Красноярск, а в 1957 г. была реабилитирована. Некоторое время жила в Москве, а в 1958 г. обосновалась вместе с Ариадной Эфрон в Тарусе. После смерти Эфрон в 1975 году занималась разбором её личного архива, который затем передала в ЦГАЛИ.

Первый фрагмент мемуаров Ады Федерольф, «Выборы в Туруханске», был опубликован в 1989 году в сборнике воспоминаний узниц ГУЛага «Доднесь тяготеет» (составитель С. С. Виленский). Полностью воспоминания Федерольф, названные ею «Рядом с Алей» (поскольку значительная их часть посвящена Ариадне Эфрон), появились в 1995 году и были переизданы в 2010 г.

Ада Федерольф умерла в 1996 году и похоронена в Тарусе, рядом с Эфрон.





Издания

  • Федерольф А. А. Пошли мне сад : (Фрагменты воспоминаний). — М. : Возвращение, 1992. — 35 с.
  • Эфрон А. С. Мироедиха : Устные рассказы, очерки, письма, из записных книжек. Федерольф А. А. Рядом с Алей : Воспоминания. — М. : Возвращение, 1995. — 368 с. : ил.
  • Эфрон А. С. «А жизнь идет, как Енисей…». Федерольф А. А. Рядом с Алей. — М. : Возвращение, 2010. — 408 с.

Напишите отзыв о статье "Федерольф-Шкодина, Ада Александровна"

Примечания

  1. Е. Ржевская. От дома до фронта. — М., 1967. — С. 47.

Литература

  • К. Краснопольская. Ада Федерольф // «Воля», № 6-7 (1997).

Ссылки

  • [tsvetaeva.synnegoria.com/WIN/ariadna/federindex.html Ада Федерольф. Рядом с Алей]
  • [stopgulag.org/object/83440287?lc=ru Биографическая справка на сайте Рязанского общества «Мемориал»]

Отрывок, характеризующий Федерольф-Шкодина, Ада Александровна

И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.