Аддукт

Аддукт (лат. adducto - созданный, приведённый) -— продукт прямого присоединения молекул друг к другу в химической реакции, химическое соединение AB, образующееся в результате взаимодействия соединений A и B, при котором не происходит какого-либо отщепления фрагментов. Возможно образование аддуктов не только в стехиометрическом отношении 1:1, но и в других отношениях (например, бис-аддукты в отношении 2:1). Термин «аддукт» обычно не содержит понятия об определенной структуре и характере химической связи соединения.

Обычно аддуктами называют продукты реакций присоединения (реакции Дильса-Альдера, реакций нуклеофильного и электрофильного присоединения, включая промежуточные продукты, такие как комплексы Мейзенгеймера) и молекулярные комплексы (комплексы с переносом заряда, клатраты и т.п.).

Например, галогенорганические вещества типа трифенилхлорметана образуют аддукт с неорганическими солями - кислотами Льюиса: (С₆Н₅)₃CCl•AlCl₃, (C₆H₅)₃CCl•SnCl₄. К аддуктам относят соединения нитропроизводных с ароматическими или непредельными углеводородами и их производными, например, комплекс с переносом заряда (π-аддукт) пикриновой кислоты с нафтиламином C₆H₃(NO₂)₃•C₁₀H₇NH₂.

Мочевина образует ряд аддуктов-клатратов нестехиометрического состава с алифатическими соединениями, особенно имеющими длинную нормальную цепь, например соединение декана С₁₀Н₂₂ с мочевиной, в котором на 1 молекулу декана приходится 8,3 молекул мочевины. Эти аддукты получают простым смешением компонентов и используют в промышленности для извлечения определённых типов углеводородов из их смесей при депарафинизации нефтепродуктов. Подобные аддукты в большинстве случаев малоустойчивы и легко разлагаются с регенерацией исходных веществ.

См. также

• ДНК-аддукт

Отрывок, характеризующий Аддукт

На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.