Адела Нормандская
Адела Нормандская (англ. Adela of Normandy; 1062/1067—8 марта 1137?) — дочь Вильгельма Завоевателя, супруга Этьена II, графа Блуа и Шартра, и мать английского короля Стефана Блуаского.
Биография
Адела, вероятно, была самой младшей дочерью Вильгельма Завоевателя, короля Англии, и Матильды Фландрской. Точный год её рождения неизвестен: очевидно, что она родилась не ранее 1062 и не позднее 1067 года Адела получила относительно хорошее образование и владела латынью. Около 1083 года она вышла замуж за Этьена-Анри, наследника графа Блуа и Шартра, который был одним из важнейших союзников Вильгельма Завоевателя в его борьбе против Анжуйского графства. В 1089 году Этьен-Анри унаследовал графство Блуа и стал править под именем Этьена II.
Адела отличалась повышенной религиозностью и в 1095 году убедила своего мужа отправится вместе с Робертом Куртгёзом, герцогом Нормандии, в Первый крестовый поход. Тот, однако, не отличился в походе особой доблестью и в 1098 году вернулся с репутацией труса. Под давлением Аделы, требовавшей исполнения обета увидеть Иерусалим, в 1101 году Этьен вновь отправился в Палестину, где в 1102 году и погиб, во время неудачной атаки на отряд сарацин в Рамле. Во время отсутствия мужа, а также после его смерти, в период несовершеннолетия детей, Адела исполняла обязанности регента Блуаского графства.
По свидетельству Ордерика Виталия, Адела была энергичной и мудрой женщиной, которая с успехом справлялась с обязанностью управления страной. Адела, благодаря её близости с крупными французскими теологами, в частности, с Иво Шартрским, сыграла одну из ключевых ролей в урегулировании спора об инвеституре во Франции и Англии в начале XII века. Для обучения своих детей она приглашала отличных учителей, а младшего Анри отправила в Клюнийский монастырь — один из ведущих богословских центров Европы того времени. В то же время, из-за конфликта со старшим сыном Гийомом, Адела отстранила его от наследования, передав престол Блуа второму сыну Тибо, будущему графу Шампани. Другой сын, Стефан, был в 1111 году отправлен ко двору короля Англии, брата Аделы Генриха I.
В 1120 году Адела удалилась от политики и забот о воспитании детей в Марсиньи, где и прожила остаток жизни. В 1135 году её сын Стефан стал королём Англии.
Дети
Адела Нормандская и Этьен II Блуаский имели, по меньшей мере, 12 детей:
- Гийом (ок. 1081—1150), сеньор Сюлли, граф Шартра. Умственно отсталый, вследствие чего был лишён наследства в пользу младшего брата Тибо. Женился на наследнице сеньории Сюлли и стал родоначальником французского рода Сюлли;
- Агнес де Блуа (1086/1088-1129), замужем за Гуго III де Ле-Пюизе;
- Элеонора (ок. 1090—1147), замужем (1120—1142, развод) за Раулем I, графом Вермандуа;
- Литуиза (Адель) де Блуа (1092-после 1118), муж — Мило II Младший де Монлери, сеньор Брэ, виконт Труа;
- Тибо II (1090/1093—1152), граф Блуа (c 1102), граф Шампани (c 1125);
- Одо (ум. в младенчестве);
- Люсия-Маго (1095—1120), замужем за Ричардом д’Авраншем, 2-м графом Честер;
- Стефан (1096—1154), король Англии (c 1135);
- Анри де Блуа (1099—1171), епископ Винчестерский (Генри Блуаский).
- Алиса де Блуа (1100—1145), замужем за Рено III, графом де Жуаньи;
- Гумберт (ум. в младенчестве);
- Филипп (ум. в 1100), епископ Шалон-сюр-Марн.
Напишите отзыв о статье "Адела Нормандская"
Литература
- LoPrete,Kimberly. «The Anglo-Norman Card of Adela of Blois», Albion 22 (1990)
- LoPrete, Kimberly. «Adela of Blois and Ivo of Chartres: Piety, Politics, and the Peace in the Diocese of Chartres», Anglo-Norman Studies 19
- Parsons, John Carmi. Medieval Mothering (New Middle Ages), 1996
- LoPrete, Kimberly. «Adela of Blois» Countess and Lord, C.1067-1137, Four Courts Dublin (2007)
Отрывок, характеризующий Адела Нормандская
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
