Адельгейда Гогенлоэ-Лангенбургская
| Адельгейда Гогенлоэ-Лангенбургская Adelheid zu Hohenlohe-Langenburg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | 20 июля 1835 Лангенбург | |
| Смерть: | 25 января 1900 (64 года) Дрезден | |
| Место погребения: | Примкенау, Силезия | |
| Род: | Гогенлоэ Августенбургский дом | |
| Отец: | Эрнст I Гогенлоэ-Лангенбургский | |
| Мать: | Феодора Лейнингенская | |
| Супруг: | Фридрих VIII Шлезвиг-Гольштейнский | |
Принцесса Адельгейда Гогенлоэ-Лангенбургская (нем. Prinzessin Adelheid zu Hohenlohe-Langenburg; 20 июля 1835, Лангенбург — 25 января 1900, Дрезден) — принцесса Гогенлоэ-Лангенбургская, племянница королевы Виктории, мать Августы Виктории, германской императрицы, в замужестве герцогиня Шлезвиг-Гольштейнская.
Предложение Наполеона III
В 1852 году к Адельгейде сватался французский император Наполеон III, после того, как получил отказ от Каролы, принцессы Швеции. Свою возможную невесту он никогда не видел. Это был бы союз лишь из-за политических целей, так как Адельгейда была племянницей английской королевы Виктории и этот брак помог бы Франции установить тесные контакты с Великобританией.
Брак так и не состоялся, во многом из-за нежелания королевы выдавать свою племянницу, да и из-за родителей принцессы, которые были против брака по причине раннего возраста невесты. Наполеон III позже женился на испанке Евгении Монтихо. Принцесса же вышла замуж за Фридриха Августенбургского, который в 1864 году провозгласил себя герцогом Шлезвиг-Гольштейна под именем Фридриха VIII.
Дети
11 сентября 1856 года она вышла замуж за Фридриха Августенбургского. В этом браке родилось семеро детей:
- Фредерик (1856—1857), принц Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Августенбургский
- Августа Виктория (1858—1921), вышла замуж за германского императора и короля прусского Вильгельма II.
- Каролина Матильда (1860—1932), вышла замуж за Фредерика Фердинанда, герцога Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбургского.
- Герман (1862), принц Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Аугустенбургский
- Эрнст Гюнтер (1863—1921), титулярный герцог Шлезвиг-Гольштейнский
- Луиза София (1866—1952), вышла замуж за принца Фридриха Леопольда Прусского.
- Феодора Адельхайд (1874—1910)
Напишите отзыв о статье "Адельгейда Гогенлоэ-Лангенбургская"
Отрывок, характеризующий Адельгейда Гогенлоэ-Лангенбургская
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
