Аджам (народ)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

А́джам (араб. عجم‎ — неараб, плохо говорящие по-арабски‎) — ираноязычные мусульманские народы восточных провинций Арабского халифата, проживавшие главным образом в Хорасане, Мавераннахре и Туркестане.

В ходе 
процесса исламизации регионов Южной и Центральной Азии происходило сращивание установок нормативного ислама с древними религиозными и культурными традициями проживавших там народов. Духовный субстрат исламизированных народов оказал существенное влияние на ислам, который со временам стал для них «своей» религией. Ислам аджамских народов приобрел специфические черты, проявившиеся в религиозных понятиях, обрядах, изобразительном и прикладном искусстве и т. д. Так, сохра
няются доисламские персидские названия религиозных понятий
 (религия, грех, пророк и т. д.), празднование языческого Нового года
 (Навруз), культ огня (светильники в мазарах, зороастрийские ритуалы)[1].

Несмотря на то, что нормативный ислам запрещает изображать живые существа (людей, зверей, животных и т.д.), сохранилась настенная живопись во дворцах правителей Хутталяна и Газневидов; изображения фантастических животных, знаменитые школы миниатюристов в Бухаре и Герате[1].

Вопреки негативному отношению шариата к алкогольным напиткам, в регионах традиционного проживания аджамских народов сохранилась культура виноделия. Наиболее распространённым был сорт вина мусаллас. Вино в жанре хамрийят воспевали классики персидско-таджикской литературы (Рудаки, Хайям, Хафиз и др.) и изображали в книжной миниатюре, на серебряной, бронзовой и керамической посуде. Многочисленные пиры правителей и знати сопровождались распитием вина[1].

В погребальном обряде аджамских народов сохранились такие доисламские традиции, как соблюдение дней траура, ношение траурной одежды, полуподземные и наземные постройки (дахма, макбара, сагана) и т. д.[1].

Напишите отзыв о статье "Аджам (народ)"



Примечания

Литература

  • Д. Абдуллоев
. Аджам // Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. Выпуск 1 / Составитель и ответственный редактор С. М. Прозоров; Указатели А. А. Хисматулин. — М.: Восточная литература, 1998. — С. 10—11. — 159 с: ил с. — ISBN 5-02-018047-5.
  • Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель.
 Выдающиеся памятники архитектуры Узбе
кистана. — Ташкент, 1958;
  • С. Б. Лунина. Гончарное 
производство в Мерве в X — начале XIII в. // Тр.
 ЮТАКЭ, XI. — Ашхабад, 1962;
  • Г. А. Пугаченкова,
 Л. И. Ремпель. История искусств Узбекистана (с 
древнейших времен до середины XIX века). — М., 1965.

Отрывок, характеризующий Аджам (народ)

– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.