Аджем, Юрий Николаевич

Юрий Аджем
Общая информация
Полное имя	Юрий Николаевич Аджем
Родился	14 января 1953(1953-01-14) (71 год) Керчь, Крымская область, РСФСР, СССР
Гражданство	СССР, Россия Россия
Рост	178 см
Вес	76 кг
Позиция	полузащитник, защитник
Информация о клубе
Клуб	ДЮСШ ЦСКА (Москва)
Должность	тренер
Карьера
Молодёжные клубы
	Металлург (Керчь)
Клубная карьера*
1971—1975	Таврия	146 (41)
1976	Торпедо (Москва)	0 (0)
1976—1978	Таврия	85 (16)
1979—1983	ЦСКА Москва	107 (9)
1984—1986	Мотор (Людвигсфельде)	? (?)
1986—1988	КВО (Берлин)	? (?)
1988	Мотор (Ратенов)	? (?)
1988—1990	Мотор (Эберсвальде)	? (?)
1990—1991	Гатов	? (?)
Национальная сборная**
?	СССР (мол.)	? (?)
1979	СССР	4 (0)
Тренерская карьера
1994—1996	ЦСКА	тренер
1999	Арсенал	тренер
2000—2001	Черноморец	тренер
2001—2002	Ростсельмаш	тренер
2003—2008	ЦСКА-д	тренер
2009—2010	ЦСКА-д	тренер
2010—н.вр.	ДЮСШ ЦСКА-1995	тренер
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ю́рий Никола́евич Аджем (14 января 1953, Керчь, Крымская область, РСФСР, СССР) — советский футболист и российский тренер. Мастер спорта СССР международного класса (1976). Известен по своим выступлениям за симферопольскую «Таврию» и московский ЦСКА. В составе молодёжной сборной СССР дважды становился чемпионом Европы. За основную сборную страны провёл четыре матча.

Биография

Клубная карьера

Начал играть в футбол в дворовых командах, первым тренером был Валерий Николаевич Соловьёв, затем — Василий Тихонович Никитин. В 1971 году был приглашён в симферопольскую «Таврию», которая в то время выступала во второй лиге СССР. В своём дебютном сезоне провёл за команду тринадцать матчей, забил два гола. В 1973 году Аджем вместе с симферопольским клубом стал победителем первой зоны второй лиги СССР и вышел в финальный турнир, в котором разыгрывалось право на повышение в классе. В финале, который проходил в Сочи, «Таврия» заняла второе место и следующий сезон начала в первой лиге. В 1976 году перешёл в московское «Торпедо», однако надолго там не задержался и уже через полгода вернулся в «Таврию», за которую выступал до 1978 года. В 1979 году перешёл в ЦСКА. В составе армейцев провёл 107 матчей и забил девять голов. В 1980—1981 годах был капитаном клуба.

После матча 13 августа 1981 на выезде с «Днепром» был обвинен главным тренером ЦСКА Олегом Базилевичем в «нежелании отстаивать честь клуба». В начале сентября 1981 вышел приказ Спорткомитета СССР, в котором ряд футболистов высшей лиги был обвинен в «нарушении морально-этических норм, в пренебрежении интересами коллективов и в безответственном отношении к повышению своего спортивного мастерства». Примечательно, что за две недели до этого Базилевич, по воспоминаниям Аджема, «говорил, что я вышел на европейский уровень и меня надо рекомендовать в сборную». Юрий Аджем был бессрочно дисквалифицирован и лишён звания Мастер спорта СССР международного класса.

«В ЦК партии могли распоряжаться судьбами людей направо и налево. И самое главное — бесконтрольно, не было никаких заседаний, когда меня дисквалифицировали. Всё решили Базилевич, Сыч (заместитель председателя Спорткомитета СССР. — Ред.) и Русак (инструктор отдела пропаганды ЦК КПСС. — Ред.). Все так преподнесли, что я такой-сякой капитан команды, мол, сдал игру в Днепропетровске. Бред!

Когда я встретил Базилевича, спросил, чем он мотивировал мое отчисление из команды? Он начал юлить: у нас есть молодые ребята, которые играют на твоей позиции. Хорошо, говорю, вопросов нет, но при чем здесь дисквалификация? Он: «Какая дисквалификация? Тут многие говорят, что Базилевича снимают, но я же в это не верю». Понимаете, какой человек?».

При содействии Маршала Советского Союза Сергея Соколова и Александра Тарханова, заменившего Аджема на посту капитана команды, срок дисквалификации продлился только год, а звание Мастера спорта международного класса — возвращено. 3 сентября 1982 Базилевич был уволен, а 25 сентября в гостевом матче с «Торпедо» (Москва) Аджем вновь вышел на поле в основе ЦСКА. Всего в сезоне 1982 года Аджем провёл 6 игр.

Проведя в ЦСКА ещё и сезон 1983, Аджем отправился в расположение группы советских войск в Германии. В период с 1984 по 1990 играл за немецкие клубы в третьем дивизионе чемпионата ГДР.

В 1994 году начал тренерскую карьеру. Тренировал ЦСКА (1994—1996), тульский «Арсенал» (1999), новороссийский «Черноморец» (2000—2001), «Ростсельмаш» (2001—2002), позже вернулся в ЦСКА, где с 2003 до 2008, а также в 2009—2010 годах тренировал дубль армейцев.

Карьера в сборной

В составе молодёжной сборной СССР в 1976 и 1980 годах становился победителем молодёжного чемпионата Европы. За основную сборную СССР провёл четыре матча в 1979 году. Дебютировал 28 марта 1979 года в игре против сборной Болгарии.

Достижения

Командные

• Победитель второй лиги СССР: 1973.
• Победитель молодёжного чемпионата Европы: 1976, 1980.

Личные

• Мастер спорта СССР международного класса (1976; лишен звания в 1981)
• В списках лучших футболистов УССР: 1976 — № 3

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/adzhem.html Профиль Юрия Аджема на сайте «Сборная России по футболу»]
• [ankerch-crimea.ru/page/interview/36862 Юрий Аджем: В Керчи хорошие футболисты, но плохие условия]

</div>

Отрывок, характеризующий Аджем, Юрий Николаевич

Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.