Аджимушкайские каменоломни

Аджимушкайские каменоломни — подземные каменоломни в черте города Керчь (названы по посёлку Аджи-Мушкай), где со второй половины мая до конца октября 1942 года часть войск Крымского фронта вела оборону против немецких войск.

История

Каменоломни являются искусственными пещерами, которые возникли в результате добычи ракушечника на протяжении нескольких веков.

Во время Второй мировой войны 8 мая 1942 года немецко-фашистские войска перешли в наступление на Керченском полуострове и 16 мая овладели Керчью. Войска Крымского фронта, оборонявшие город, вынуждены были эвакуироваться на Таманский полуостров.

Часть войск (остатки 83-й бригады морской пехоты, 95-го погранотряда, Ярославского авиационного училища, Воронежской школы радиоспециалистов и других частей — всего свыше 10 тысяч человек), прикрывавшая отход и переправу главных сил, оказалась отрезанной и заняла оборону в Аджимушкайских каменоломнях. Там же укрылась часть местного населения.

В Центральных каменоломнях оборону возглавили полковник П.М. Ягунов, старший батальонный комиссар И. П. Парахин и подполковник Г. М. Бурмин, в Малых — подполковник А. С. Ермаков, старший лейтенант М. Г. Поважный, батальонный комиссар М. Н. Карпекин. Гитлеровцы окружили каменоломни рядами проволочных заграждений, взрывали и заваливали входы, нагнетали в подземные штольни дым, устраивали обвалы. Предположения о применении немецкими войсками против скрывавшихся в каменоломнях химического оружия до сих пор не подтвердились, обвинений в таком применении советская сторона не выдвигала на официальном уровне никогда. Несмотря на острую нехватку воды, продовольствия, медикаментов, боеприпасов, осаждённые совершали дерзкие вылазки, наносили врагу удары, уничтожали его посты, танки, корабли и самолёты.

В боях, а также от ран, обвалов, удушья и голода погибли тысячи советских бойцов и мирных граждан. Несмотря на то, что героическая оборона Аджимушкайских каменоломен не принесла советской стороне непосредственной победы, она, как и другие оборонительные операции начального периода войны, позволила связать значительные силы Вермахта, распылить их по территории СССР, и сдержать наступательный порыв германской армии.

В ноябре 1943 года район Аджимушкайских каменоломен был освобождён частями 56-й армии.

Исследования

Один из первых, кто начал поиск в катакомбах — керченский журналист Владимир Биршерт (журнал «Огонёк», 1961, № 35, № 48).

В 60-е гг. в катакомбах стали вести поиски ученики керченской школы № 17 имени Веры Белик, которым через несколько лет удалось сделать ряд серьёзных находок. Был создан школьный музей.

В январе 1966 года был создан Аджимушкайский филиал Керченского историко-архивного музея. Всю поисковую работу в катакомбах возглавил заведующий филиалом музея Сергей Михайлович Щербак, один из организаторов военно-исторической конференции, посвящённой 25-летию обороны Аджимушкая.

В 1972 году в катакомбах начинает работать первая комплексная экспедиция (крымские спелеологи, сапёры и связисты, группа отряда «Поиск» из Одессы и энтузиасты из Керчи). Цель экспедиции — найти штабные документы воинских подразделений, документы парторганизации подземного гарнизона. Экспедиция была «спелеологической, высшей категории трудности, работа в условиях грунта 4-5-й категории (многочисленные обвалы, осыпи), с взрывоопасными предметами в условиях шахтного освещения…». Находили даже 152- и 122-мм снаряды, мины, гранаты и буквально сотни неразорвавшихся 45-мм снарядов. Результаты первой экспедиции были скромными.

Летом 1973 года работала самая многочисленная экспедиция, включая военного историка В. В. Абрамова. Большую работу провели ветераны обороны С. С. Шайдуров из Орджоникидзе и бакинец Ф. Ф. Казначеев. С их помощью была точно определена центральная штольня Больших каменоломен — основной ориентир всех участков обороны. Казначеев указал, где находилась главная рация. Всего у этой экспедиции — около 150 найденных предметов. Но одними из самых существенных находок 2-го сезона были 2 полусгоревшие газодымовые шашки и развалившийся на осколки тонкостенный корпус дымовой или химической гранаты. Анализ вещества шашек был затруднён (прошло 30 лет). Участники экспедиции предположили, что фашисты применяли удушающие отравляющие вещества, пуская их вместе с дымом, для чего и были изготовлены такие газодымовые шашки, однако объективных доказательств обнаружить не удалось. Необходимо отметить, что сами по себе стандартные дымовые шашки при применении их против противника, находящегося под землей, при определённых обстоятельствах могут быть эффективны.

В 1974 году в Аджимушкай приехал первый отряд уральцев — студентов Свердловского горного института, руководителем которых был кандидат исторических наук М. П. Вахрушев.

Начиная с 1975 года работал сводный отряд из городов Челябинской области (Миасс, Златоуст, Чебаркуль), также отряд из Липецка.

Энтузиасты из миасского отряда (1975—1976 годы) нашли две штольни (тупик, отрезанный глухим завалом) и штаб 1-го батальона. Основное внимание во время поиска было уделено району подземного колодца. Именно он был последним местом базирования воинов гарнизона. Они не могли находиться далеко от источника воды. Вели поиск и в районе дислоцирования 3-го батальона в западной части каменоломен.

В 1982 году в каменоломнях был обнаружен очередной сюрприз: оказалось, что подземный колодец был заминирован (советскими гранатами).

Студенческий отряд Ростовского университета включился в работу с 1983 года. Во главе его — студент, будущий журналист В. К. Щербанов.

В 1987 году поисковики откопали в каменоломнях сейф с документами. Тогда удалось выяснить ещё 120 фамилий бойцов подземного гарнизона. На сегодняшний день официальным историкам известно 323 имени. Поисковики называют другую цифру — 1200.

Всего до 1987 года было проведено 13 экспедиций. С 1989 года исследованиями в Аджимушкайских каменоломнях руководил В. В. Симонов.

Наследие

В 1966 году создан подземный Музей обороны Аджимушкайских каменоломен, в 1982 году открыт Мемориал героям Аджимушкайских каменоломен. 15 мая 1983 года в подземном музее побывал 2-миллионный посетитель.

Публикации

Одними из первых об Аджимушкае написали поэт Илья Сельвинский и писатель Сергей Смирнов. Последовали первые научные публикации — ВИЖ (1962, № 7, № 8), повесть Н. И. Камбулова «Аджимушкайская тетрадь» и «Подземный гарнизон» (1-е изд. называлось «Свет в катакомбах»).

О работе экспедиций 1972—1974 годов регулярно публиковал статьи журнал «Вокруг света», также в № 12 за 1988 год была опубликована статья «Штаб второго батальона» об экспедиции журнала, в ходе которой были найдены некоторые документы гарнизона. Было сделано также 2 репортажа В. И. Молчанова в «Правде» 15 апреля 1973 года и 20 февраля 1974 года.

В 1987 году в издательстве «Политиздат» вышла книга Г. Н. Князева и И. С. Проценко «Доблесть бессмертна». На тот момент было известно в той или иной мере только о 323 воинах подземного гарнизона.

В 2015 году начинающий кинодраматург [kinoscenarist.ru/ Роман Тензин] опубликовал в Интернете сценарий полнометражного художественного кинофильма [kinoscenarist.ru/articles/246473 «Аджимушкай. Подземный гарнизон»]. До настоящего времени сценарий не экранизирован.

В литературе

• «Двое из двадцати миллионов», Каплер А. Я., повесть экранизирована в 1986 году — «Сошедшие с небес».
• Пирогов Андрей Иоанникиевич «Крепость солдатских сердец», 1974 год
• Камбулов (Колибуков) Николай Иванович: повести «Свет в катакомбах», «Подземный гарнизон», «Тринадцать осколков», «Аджимушкайская тетрадь», роман «Разводящий ещё не пришёл».
• Смирнов С. С. «Подземная крепость». Из сборника «Рассказы о неизвестных героях». — М.: Молодая гвардия, 1964 г.
• Николай Арсеньевич Ефремов. "Солдаты подземелья". Издательство "Крым", Симферополь, 1970 г. — воспоминания непосредственного участника обороны.
• Кассиль Лев Абрамович. "Улица младшего сына"
• Шевченко О.К. [samlib.ru/s/shewchenko_o_k/svetvotme.shtml "Свет во Тьме (посвящается памяти забытых героев Аджимушкая)"]. — Рассказ, 2015.

Галерея

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Средства ориентирования и освещения

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  «Водокапы»

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Операционный стол

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Подземный колодец

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Найденные предметы

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Обломки радиостанции

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Один из коридоров

См. также

• Оборона Аджимушкайских каменоломен
• Сошедшие с небес

Ссылки

• [militera.lib.ru/h/abramov_vv/16.html Абрамов В. В. Керченская катастрофа 1942]
• [www.acis.org.ua/cgi-bin/dds_articles.pl?a=art&id=384 О чём молчат подземелья]
• [www.liveinternet.ru/users/2010239/post125334506 Картины Николая Бута и стихотворения И.Сельвинского и Э.Маладжановой]

Видео

• [rutube.ru/tracks/933637.html Официальный канал «Архив подземного гарнизона». Из цикла программы «Искатели». — Первый канал, 2006] на RuTube (недоступная ссылка с 17-03-2015 (3321 день))

Отрывок, характеризующий Аджимушкайские каменоломни

– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».