Аджубей, Рада Никитична

Рада Аджубей
США, отель Уолдорф-Астория, сентябрь 1959 года
Имя при рождении:	Рада Никитична Хрущёва
Род деятельности:	журналист, публицист
Место рождения:	Киев, Украинская ССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Место смерти:	Москва, Россия
Супруг:	Алексей Иванович Аджубей

Рада Никитична Аджубей (4 апреля 1929, Киев, СССР — 11 августа 2016, Москва, Россия) — советская журналистка и писательница-публицистка. Дочь Никиты Сергеевича Хрущёва.

Биография

Рада Никитична Хрущёва родилась в семье Никиты Сергеевича Хрущёва, в то время секретаря парткома в Промышленной академии в Москве, и Нины Кухарчук, уроженки Западной Украины и преподавателя политэкономии в партийной школе в Юзовке. Это был его второй брак, жена от первого брака скончалась от брюшного тифа в 1920 году и оставила двоих детей: Леонида и Юлию, которые потом жили в семье Хрущёва.

Учиться Рада начала в номенклатурной школе на Арбате в Москве, школу окончила с золотой медалью в Киеве, когда её отец был назначен первым секретарём ЦК КПУ. После окончания школы поступила на филологический факультет МГУ, впоследствии перевелась на созданный факультет журналистики, который окончила в 1952 году. Во время учёбы познакомилась с Алексеем Аджубеем, за которого в 1949 году вышла замуж. В этом браке она родила трёх сыновей: Никиту, Алексея и Ивана. После рождения первого ребёнка она пришла работать в журнал «Наука и жизнь», где вскоре стала заведовать отделом медицины и биологии. Поскольку она поняла, что для такой должности ей не хватает знаний, то она поступила на вечерний биологический факультет МГУ. В 1956 году она была назначена заместителем главного редактора журнала. За время её работы журнал стал одним из лучших научно-популярных журналов Советского Союза. После того, как Хрущёв был снят со своего поста, её муж попал в опалу и стал работать редактором отдела в журнале «Советский Союз», а также публиковаться в различных изданиях под псевдонимом, Рада Аджубей продолжала работать в редакции журнала до 2004 года. Правда, в течение более двадцати лет её фамилия в списке редколлегии журнала не упоминалась.

Скончалась в Москве 11 августа 2016 года после продолжительной болезни.

Ссылки

• [cumir.ru/rada-adzhubej Рада Аджубей]
• [fb.ru/article/251708/doch-hruscheva-rada-adjubey-biografiya-foto Рада Аджубей]

Отрывок, характеризующий Аджубей, Рада Никитична

– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.