Адиль Герай

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Адиль Герай
Adil Geray, عادل كراى
Хан Крыма
1666 — 1671
Предшественник: Мехмед IV Герай
Преемник: Селим I Герай
 
Вероисповедание: Ислам, суннитского толка
Рождение: 1617(1617)
Смерть: 1672(1672)
Карнобат,Болгария
Род: Гераи
Отец: Мустафа Чобан-Герай

Ади́ль Гера́й (Гире́й) (крым. Adil Geray, عادل كراى‎; 16171672) — хан Крыма в 16661671 годах. Известен также как Адиль Чобан-Герай и Чул-Болду. Адиль Герай — единственный из ханов Крыма, принадлежавший к Чобан-Гераям — побочной ветви рода Гераев.

Отец Адиля, Девлет-Чобан-Герай (Мустафа), был незаконнорождённым сыном Фетиха I Герая (причём сам Фетих своё отцовство категорически отрицал). Однако Мехмед III Герай признал Мустафу членом ханского рода, дал ему новое имя Девлет Герай и сделал нурэддином. Дети Мустафы, названные при рождении Кул-Болду и Чул-Болду, стали именоваться Фетихом Гераем и Адилем Гераем соответственно. Нурэддин Девлет Герай (16231625) погиб в бою с турками в 1625 году. Старший брат Адиля Герая, Фетих Герай, был нурэддином в 1641-1644 годах при хане Мехмеде IV Герае.

Когда османский султан весной 1666 года назначил Адиля Герая новым крымским ханом, многие члены правящего рода были возмущены, ибо далеко не все признали Мустафу и его детей законными членами династии Гераев. Адиль Герай назначил калга-султаном своего племянника Девлета Герая, старшего сына Фетиха Герая, а нурэддином — другого племянника Гази Герая, младшего сына Фетиха Герая.

Взойдя на престол, Адиль Герай вступил в конфликт со знатью, обложив её высокими налогами, что привело к вооружённому мятежу рода Ширин. Чтобы подавить волнения, хану пришлось обратиться за помощью к туркам.

Адиль Герай вёл переговоры с запорожским гетманом Петром Суховием о возможности союза против Османской империи и Речи Посполитой. Хан должен был помочь гетману в войне с Польшей, а запорожцы в свою очередь оказать Крыму помощь в свержении зависимости от Турции. Однако проект так и остался неосуществлённым.

В 1671 году Адиль Герай был отстранён от трона османским султаном и отправлен в город Карын-Абад (современный Карнобат в Болгарии), где и скончался в следующем году.



Источники

  • Олекса Гайворонский «Созвездие Гераев». Симферополь, 2003.
Предшественник:
Мехмед IV Герай
Хан Крыма
16661671
Преемник:
Селим I Герай





Крымские ханы

XV век
Хаджи I ГерайНур-ДевлетАйдерМенгли I Герай

XVI век
Мехмед I ГерайГазы I ГерайСаадет I ГерайИслям I ГерайСахиб I ГерайДевлет I ГерайМехмед II ГерайИслям II ГерайСаадет II ГерайГазы II ГерайФетих I Герай

XVII век
Тохтамыш ГерайСелямет I ГерайДжанибек ГерайМехмед III ГерайИнает ГерайБахадыр I ГерайМехмед IV ГерайИслям III ГерайАдиль ГерайСелим I ГерайМурад ГерайХаджи II ГерайСаадет III ГерайСафа ГерайДевлет II Герай

XVIII век
Газы III ГерайКаплан I ГерайДевлет III ГерайСаадет IV ГерайМенгли II ГерайФетих II ГерайСелямет II ГерайСелим II ГерайАрслан ГерайХалим ГерайКырым ГерайСелим III ГерайМаксуд ГерайДевлет IV ГерайКаплан II ГерайСахиб II ГерайШахин ГерайБахадыр II Герай

Напишите отзыв о статье "Адиль Герай"

Отрывок, характеризующий Адиль Герай

Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.