Адливун
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 12 мая 2011 года. |
В эскимосской мифологии Адливун (те, кто под нами; также известны как Идлирагийенгет) относятся как к духам, ушедшим в другой мир, так и к самому другому миру, расположенному под землей и под морем. Души там очищаются, готовясь к путешествию на Луну (Куидливун), где они обретают вечный покой. В Адливуне, обычно описываемом как замерзшая пустыня, живут Седна, Торнарсук, торнат (духи животных и природных созданий) и тупилак (души мертвых людей). Седна управляет этой землей и лишает свободы души живущих для того, чтоб подготовить их к дальнейшему пути.
Когда эскимос умирает, его закутывают в шкуру карибу и хоронят. Трупы стариков кладут ногами на запад или юго-запад, трупы детей на восток или юго-восток, а трупы взрослых на юг. Родственники остаются в хижине покойного с ноздрями, закрытыми кусочками шкуры карибу. После трех дней оплакивания они обходят могилу три раза, обещая духу оленину, которую затем приносят, когда посещают могилу.
Проводники Пинга и Ангута ведут души умерших в Адливун, где они остаются еще на год, пока не идут дальше.
| ||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи по эскимосской мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Адливун"
Отрывок, характеризующий Адливун
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
