Адлон, Лоренц

Лоренц Адлон (нем. Lorenz Adlon; 29 мая 1849, Майнц — 7 апреля 1921, Берлин) — немецкий предприниматель, основатель берлинского отеля «Адлон» на Унтер-ден-Линден.

Биография

Лоренц был шестым из девяти детей в семье майнцского сапожника Якоба Адлона и его супруги, повитухи Анны Марии Елизаветы. Пройдя обучение на столяра в майнцской мебельной мастерской Bembé, Лоренц Адлон работал управляющим в загородном ресторане Raimundigarten на берегу Рейна и добился успеха в кейтеринге на различных праздничных мероприятиях и выставках.

В 1880-е годы Адлон перебрался в Берлин, где со временем приобрёл несколько ресторанов. Под его управлением находился ресторан «Хиллер» на Унтер-ден-Линден, один из самых аристократических ресторанов Берлина. Взяв в аренду отель «Континенталь» на Кирхгассе, Адлон заявил о себе в гостиничном бизнесе. Впоследствии в управление Адлона перешли террасы в зоопарке, а в 1896 году по случаю Берлинской промышленной выставки Адлон вместе с Рудольфом Дресселем открыл «Главный ресторан Адлона и Дресселя» на Новом озере в Большом Тиргартене. Адлон также управлял крупным винным магазином на Вильгельмштрассе.

В начале XX века Адлон основал в Берлине на Унтер-ден-Линден отель класса «люкс» «Адлон» на месте снесённого дворца Редерна. Постоянным клиентом отеля стал сам император Германии Вильгельм II, который присутствовал на торжественной церемонии его открытия 24 октября 1907 года и высоко оценил его техническую оснащённость. «Адлон» быстро превратился в центр общественной жизни Берлина. В мае 1913 года в «Адлоне» останавливалась вся европейская знать, съехавшаяся на торжества по случаю заключения брака между принцессой Викторией Луизой Прусской и Эрнстом Августом Брауншвейгским, в том числе русский царь Николай II и британский король Георг V.

В 1918 году Лоренц Адлон пострадал в результате дорожного происшествия у Бранденбургских ворот, когда в зарезервированном для проезда императора среднем проезде ворот на него наехали восставшие солдаты. В 1921 году на том же месте Адлон ещё раз попал под колёса и через несколько дней умер от последствий несчастного случая. Лоренца Адлона похоронили на Старом кафедральном кладбище Св. Гедвиги на Лизенштрассе. После смерти Лоренца Адлона отелем управлял его сын Луи. Правнук Лоренца Адлона Перси Адлон снял документальный фильм «В блистательном мире отеля „Адлон“» (нем. In der glanzvollen Welt des Hotel Adlon). В современном отеле «Адлон» имя его основателя носит ресторан высокой кухни под управлением Хендрика Отто.

Литература

• Dietrich Nummert: [www.luise-berlin.de/bms/bmstxt99/9905porc.htm Der Augapfel der Kaiserstadt]. In: Berlinische Monatsschrift, Heft 5/1999, S. 70-75
• Andreas Odenwald und Günter Schöneis: Lexikon der Lebensart. Stilvoll leben und genießen mit Geist und Geschmack. Mosaik bei Goldmann, 2006. ISBN 978-3-442-39091-5
• Hedda Adlon: Hotel Adlon. Das Haus, in dem die Welt zu Gast war. Kindler, München 1955 (Nachdruck: Heyne, München 1978. ISBN 3-453-00926-6)

Ссылки

• [www.cosmopolis.ch/reisen/berlin/lorenz_adlon.htm Биография на cosmopolis.ch]

Отрывок, характеризующий Адлон, Лоренц

А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.