Административное деление Индонезии
| Индонезия |
 Эта статья является частью серии статей по теме: |
|
Индонезия является, согласно действующей конституции[1], унитарной республикой и делится на провинции (индон. provinsi, иногда до сих пор практикуется старый вариант написания propinsi), которых в настоящее время насчитывается 34[2], включая Особый столичный округ Джакарта и Особый округ Джокьякарта, приравниваемые по статусу к провинциям.
Содержание
Провинции Индонезии
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
История
В основу деления страны на провинции, закрепленного в действующей конституции 1945 года, заложена система, принятая ещё голландской колониальной администрацией в начале XX века. Большая часть нынешних провинций была учреждена в конце 1940-х — начале 1950-х годов. В этот период оформился и полностью приравненый к провинциальному статус особых округов — Джакарты и Джокьякарты (последняя по форме управления является султанатом, входящим в состав Республики Индонезии).
Провинцией Индонезии в 1969 году была объявлена западная часть острова Новая Гвинея, занятая по итогам конфликта с Нидерландами 1961-1962 годов (названия — «Западный Ириан» в 1969-1973 годах, «Ириан Джая» в 1973-2002 годах). Статус провинции имел также оккупированный Индонезией в 1975 году Восточный Тимор — до суверенизации этой территории в 1999 году.
Резкое обострение этноконфессиональных противоречий и рост сепаратистских настроений в ряде регионов в контексте политического и социально-экономического кризиса конца 1990-х годов подвигли правительство Индонезии к комплексу мер по децентрализации государственной власти и разукрупнению административно-территориального деления страны. Его важнейшим элементом стало создание в период с 1999 по 2007 год новых провинций — Папуа, Западное Папуа, Бантен, Архипелаг Риау, Горонтало. Статус провинции был предоставлен Ачех, являвшемуся до этого особым округом. 25 октября 2012 была создана 34 провинция — Северный Калимантан, на основе части территории провинции Восточный Калимантан. Формирование её административных структур предполагается завершить к ноябрю 2014 года.
Административное устройство
Провинции возглавляются губернаторами (индон. gubernur), которые, в соответствии с действующим законом о местном самоуправлении[5], избираются напрямую местным населением (до 2005 года избирались местными органами законодательной власти) сроком на пять лет. Должность губернатора официально имеют главы Джакарты и особого округа Джокьякарта, часто именуемые в зарубежных источниках «мэрами».
Законодательная власть в провинциях и особых округах осуществляется местными Советами народных представителей, также избираемыми населением на пятилетний срок.
Особый статус Джакарты, Джокъякарты и трех провинций — Ачех, Папуа и Западное Папуа — подразумевает наделение властей этих регионов некоторыми дополнительными полномочиями в социальной, культурной, духовной и других сферах. В Ачехе, в частности, наряду с национальным законодательством Индонезии действуют (с ограничениями) законы шариата.
Округа и городские муниципалитеты
Провинции, в соответствии с действующим законом о местном самоуправлении[5], делятся на округа — кабупатены (индон. kabupaten) и городские муниципалитеты — коты (индон. kota, до 1999 года — индон. kotamadya), не входящие в округа и равные им по статусу.
Округ управляется регентом — бупати (индон. bupati), город — мэром — валикота (индон. walikota). Полномочия регентов и мэров городских муниципалитетов идентичны, те и другие избираются местным населением сроком на пять лет. В округах и городских муниципалитетах органами законодательной власти также являются Советы народных представителей, избираемые местным населением на пятилетний срок.
Исключением является административное деление Столичного округа, который состоит из пяти административных городских муниципалитетов (индон. kota administrasi) и одного административного округа (индон. kabupaten administrasi). Эти административные единицы имеют существенно меньшую степень управления, чем обычные городские муниципалитеты и округа: они не имеют собственных законодательных органов власти, а их мэры и, соответственно, регент назначаются губернатором Джакарты[5].
По состоянию на конец 2012 года в Индонезии насчитывалось 409 округов и около 100 городских муниципалитетов[6][7], при этом сохраняется тенденция к увеличению их числа — в контексте упомянутой программы децентрализации госуправления.
Районы
Округа и городские муниципалитеты подразделяется на районы, в большей части провинций имеющие название кечаматан (индон. kecamatan), во главе каждого из которых стоит руководитель — чамат (индон. camat), назначаемый регентом округа или мэром города. В районах также действуют выборные органы законодательной власти — Советы народных представителей.[5]
В Папуа и Западной Папуа район называется дистрик (индон. distrik), его руководитель — главой дистрика, кепала дистрик (индон. kepala distrik).
Деревни и поселения
Районы подразделяются на деревни — на большей части территории деса (индон. desa), в некоторых регионах законодательно закреплены местные названия, а также на поселения — келураханы (индон. kelurahan). Деревни пользуются более широкой степенью самоуправления, их главы — в большинстве мест кепала деса (индон. kepala desa) — избираются местным населением, в отличие от руководителей поселений — лурахов (индон. lurah), назначаемых главами районов[5].
Напишите отзыв о статье "Административное деление Индонезии"
Примечания
- ↑ [tonz94.files.wordpress.com/2011/02/uud-1945-satunaskah.pdf Undang-Undang Dasar Negara Republik Indonesia Tahun 1945 Dalam Satu Naskah] (индон.) (PDF). Sekretariat Jenderal Majelis Permusyawaratan Rakyat. — Конституция Республики Индонезии (электронное издание). Проверено 21 декабря 2011 года. [www.webcitation.org/659e94Wl7 Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
- ↑ Формирование административных структур провинции Северный Калимантан, учреждённой в ноябре 2012 года, планируется завершить к ноябрю 2013 года
- ↑ [www.bps.go.id/aboutus.php?sp=0 Официальный сайт Центрального статистического агентства Индонезии]
- ↑ [www.citypopulation.de City Population — Statistics & Maps of the Major Cities, Agglomerations & Administrative Divisions for all Countries of the World]
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.docstoc.com/docs/22396962/UU-Nomor-32-Tahun-2004 Undang-Undang Republik Indonesia Nomor 32 Tahun 2004 Tentang Pemerinahan Daerah] (индон.). wikisource.org. — Закон Республики Индонезии № 32 2004 года о местном самоуправлении. Проверено 21 февраля 2010. [www.webcitation.org/615HQIehD Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
- ↑ [www.ditjen-otda.depdagri.go.id/otdaii/otda-iia.pdf Daftar Jumlah Provinsi, Kabupaten/Kota Seluruh Indonesia] (индон.). Kementerian Dalam Negeri Republik Indonesia. — Список округов и муниципалитетов страны на официальном сайте Министерства внутренних дел Республики Индонезии. Проверено 25 февраля 2013 года. [www.webcitation.org/6EjCAWFpO Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].
- ↑ [www.haluankepri.com/nasional/39188-kabupaten-di-indonesia-bertambah.html Kabupaten di Indonesia Bertambah] (индон.). Haluan Kepri (15 декабря 2012 года). Проверено 7 мая 2013. [www.webcitation.org/6GX0l9S5j Архивировано из первоисточника 11 мая 2013].
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Административное деление Индонезии«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги. В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее. Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых. Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его. Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку. – Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно. – Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле. – Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание. Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город. По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле. Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча. Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом. Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему. – Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин. – Что ж так, из города? – сказал Алпатыч. – И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся. – Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч. – Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет! Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать. Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы. С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга. У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром. – Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников… – Да ну, будет, – говорил другой. – А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча. – А, Яков Алпатыч, ты зачем? – По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он. – Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы. – Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца. Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма. – Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему: – Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот… Он дал бумагу Алпатычу. – А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас. – Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая: «Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.) Народ беспокойно сновал по улицам. Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми. Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч. – До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!.. – За что? – спросил Алпатыч. – Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил! Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки. – Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем. – Аль уж ехать хочешь? – спросил он. Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину. – Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло? Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему. – По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он. – Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки. – Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил. Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки. Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла. Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования. Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам. К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая. Навигация | |||||||||||||||||||||||||||
