Административно-командная система

Административно-командная (или командно-административная) система (АКС) — экономико-управленческий термин, обозначающий способ организации общественных отношений, для которого характерны: жесткий централизм хозяйственной жизни на базе государственной собственности; использование внеэкономических, в частности идеологических методов управления; господство партийно-государственной бюрократии при отсутствии реальной экономической свободы и подлинной демократии.

Экономика СССР была административно-командной на протяжении всей его истории. В отдельные периоды (1921-1928, 1987-1991) она "разбавлялась" элементами свободного рынка, однако в целом не меняла своей сути. Лишь в 1990 году была законодательно разрешена частная собственность и начался постепенный переход к полноценной рыночной экономике западного типа. Однако такой важнейший элемент административно-командной системы, как государственный контроль за ценами, просуществовал до самого распада СССР.

Термин появился в период перестройки и был введён профессором экономфака МГУ Г. Х. Поповым для обозначения сущности советской системы управления и быстро стал популярным. Впервые он упоминается в статье Г. Х. Попова «С точки зрения экономиста» («Наука и жизнь» № 4 / 1987). В ней он исследовал состояние и развитие плановой экономики СССР на основе анализа романа Александра Бека «Новое назначение».

Предпосылки возникновения административно-командной системы

• Партия большевиков и её общественная опора (рабочий класс) составляли незначительное меньшинство в населении России, а подавляющее большинство составляли десятки миллионов крестьян.
• Кадры партийных руководителей сформировались в условиях гнета и репрессий административной системы царизма.
• Вступление в партию в условиях царской России требовало от вступающего полного разрыва со всеми нормами, правилами, законами, ставило его вне общества.
• В обстановке подпольной борьбы никому нельзя было доверять.
• Демократизм и гласность в нелегальных условиях исключались, а требовался централизм и военная дисциплина.

Основные идеи административно-командной системы

• Директивное планирование. В основе административно-командной системы лежит принцип директивного планирования. План, разработанный центром (Государственным плановым комитетом Совета Министров СССР), является основным законом административной системы. На основе плана отраслевыми министерствами разрабатываются задания для отраслей экономики, и затем для предприятий, строек, колхозов и выделяются материальные ресурсы.
• Вся произведённая продукция предприятий передаётся в распоряжение вышестоящих органов материально-технического снабжения или торговли (Государственный комитет по материально-техническому снабжению), которые передают её потребителям.
• Экономические рычаги в механизме управления (цены, зарплаты, банковский процент) играют формальный характер. Цены на товары и зарплаты работникам определяет центр (Государственный комитет цен при Совете Министров СССР). Основные накопления предприятий изымаются в бюджет (Министерство финансов СССР).
• Мотивация работников. Для каждой категории работников служебный оклад определяется централизованно одинаковым образом по всей стране (Государственный комитет СССР по труду и социальным вопросам). Дополнительные премии платят за выполнение планов центра, из ограниченного фонда премий, только по указанию начальства. Существенную роль в мотивации работников играют административное поощрение и принуждение. Поощрением является повышение по службе, принуждением являются выговоры, наказания.

Противоречия административно-командной системы

• Центр не в состоянии охватить всю экономику и каждое предприятие своим руководством.
• Верхние этажи административной системы перегружены текущей работой.
• Проблема экономических оценок принимаемых решений. Для оценки принятого решения нужно сопоставлять затраченные ресурсы и произведенную в итоге продукцию. Но для этого сопоставления нужны объективные, соответствующие общественно необходимым затратам цены, которые может определить только рынок, а не администратор.
• Качество принимаемых решений зависит персонально от личности руководителей, особенно от первого лица.
• Торможение научно-технического прогресса вызвано тем, что все права на основные решения сосредоточены на верхних этажах системы управления и сами решения принимаются волевыми, субъективными методами.
• Критерием выдвижения руководящих работников являются не творческие способности и компетентность, а исполнительность и способность не рассуждая выполнять приказы начальства, личное знакомство с руководителем. Предпочтение при выдвижении отдаётся тем, кто по своим деловым качествам не может составить конкуренции с выдвигающими. В результате качество руководящих кадров неуклонно ухудшается.

Экономические итоги деятельности административно-командной системы

• Создание тяжёлой промышленности и военно-промышленного комплекса.
• Достижение всеобщей грамотности населения, развитие науки.
• Ликвидация безработицы в городах.
• Победа в Великой Отечественной войне во многом за счет способности командно-административной системы к сверхцентрализации и концентрации усилий на наиболее важных направлениях развития общества.
• Значительное снижение урожаев и поголовья скота в первые годы коллективизации.
• Гигантские потери людских ресурсов в результате репрессий и голода.
• Возникновение денежных накоплений населения, не обеспеченных выпуском потребительских товаров.
• Незаинтересованность предприятий в научно-техническом прогрессе.
• Крайне малое участие экономики СССР в международном разделении труда в качестве сырьевого придатка развитых стран.

История

Как отмечает американский проф. Мартин Малиа, для описания природы системы советского народного хозяйства наиболее подходит термин милитаризированная экономика. Как пишет Малиа, прототип командно-политической экономики впервые появился в Германии во время Первой мировой войны, когда генерал Э. фон Людендорф, используя организационные таланты В. Ратенау, построил систему, названную «Kriegssozialismus» («военный социализм»), которая, по его мнению, являлась лишь экономическим компонентом «der totale Krieg» («тотальной войны»). Позже, когда Гитлер провёл социализацию немецкой экономики в ходе осуществления своего четырёхлетнего плана, немецкие эмигранты-беженцы назвали его политику Befehlswirtschaft («командная экономика»). Как пишет Малиа, в последующие 20 с лишним лет этот удачный термин был противопоставлен на Западе вводящему в заблуждение псевдорациональному официальному понятию «план», и только в период гласности немецкий термин вернулся в СССР как «командно-административная система» — терминологическая инновация демократов, пришедших к власти в Москве.

Концепция Г. Х. Попова

Краткое содержание и значимость статей Г. Х. Попова

В статье используется развернутая отсылка к «Новому Назначению» как к произведению, хорошо иллюстрирующему сталинистские способы руководства экономикой. «Административная» система противопоставляется «рыночной». Если в первой решения принимаются путём приказов сверху в бюрократической пирамиде, то во второй — игроками «среднего уровня» (уровня директоров заводов), над которыми уже почти нет приказного управления.

Делается утверждение, что административная система слишком централизована и потому не способна в разумные сроки ответить на ряд вызовов. Она способна ко многому, но имеет свои типичные слабые места (показаны на разборе «Нового Назначения» и главного героя данного текста сталинского наркома Онисимова — прототипом является Тевосян).

Переход к рыночной системе понимается как благо, ибо улучшает управление экономикой и соответствие экономической инфраструктуры нации — реальным потребностям людей.

Значимость статьи, помимо всего прочего, в том, что впервые во время перестройки был явно провозглашен лозунг если и не восстановления частной собственности (то есть 100 % сворачивания коммунистической идеологии), то хотя бы её «десатанизации» по принципу «а в этом что-то есть».

Статья предвосхитила деятельность «младореформаторов» и приватизацию 90х годов.

Критика концепции

Как отмечает С. Г. Кара-Мурза, проблемами советского строя интеллигенция считала «засилье бюрократов», «уравниловку», «некомпетентность начальства», «наследие сталинизма». Как пишет Кара-Мурза, опираясь на эти стереотипы, Г. Х. Попов ввёл не имеющий конкретного содержания но быстро набравший популярность термин «административно-командная система», который, как предполагалось, определял нечто особо советское «предопределяющее жизнь именно советского человека». Кара-Мурза возражает, что любая общественная система имеет свою «административно-командную» составляющую, однако сторонники термина представляли, что в «цивилизованных» странах АКС якобы отсутствует, и «там действуют только экономические рычаги».

Дальнейшее развитие идеи С. Г. Кара-Мурзы, приводит к тому, что под «отменой административной системы» понималось не более чем отмена её самого высокого эшелона, цепочки «Политбюро — директор предприятия». Более низкие её уровни, по мнению С. Г. Кара-Мурзы, существуют в любой экономической системе.

Таким образом, идеи Г. Х. Попова, по мнению Кара-Мурзы, логически приводили к ослаблению единого правительственного управления и повышению роли денег как инструмента расчетов между предприятиями.

Все это, по мнению некоторых, логически приводило (и привело) к появлению олигархов, богатых магнатов, владеющих целыми отраслями и комплексами промышленности, управляющих ими как заблагорассудится и перенаправляющих почти неограниченные средства из своих предприятий на личное потребление.

Критика этой ситуации в обществе (прямо вытекшей из статьи Г. Х. Попова, по мнению Кара-мурзы) составляет значимую часть критики перестройки.

Административно-командная система в произведениях искусства

• Изображение и острая критика административной системы дана в повестях советских фантастов братьев Стругацких "Сказка о Тройке", "Улитка на склоне", И. Ефремова "Час быка".

См. также

• Плановое хозяйство
• Госплан СССР
• Госснаб СССР
• Госкомцен СССР
• Госстрой СССР
• Министерство финансов СССР

Литература

• Попов Г.Х. Блеск и нищета Административной Системы. — М.: ПИК, 1990. — 240 с.
• Липсиц И.В. Экономика. — М.: Омега-Л, 2007. — 656 с. — ISBN 5-365-00866-9.
• Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. — М.: Прогресс, 1990. — 488 с. — ISBN 5-01-002546-9.
• Сенокосов Ю.П. Отто Лацис Перелом // Суровая драма народа. — М.: Политиздат, 1989. — 512 с. — ISBN 5-250-00965-4.
• Афанасьев Ю.Н. Иного не дано. — М.: Прогресс, 1988. — 671 с.
• Капица П.Л. Письма о науке. — М.: Московский рабочий, 1989. — 400 с. — ISBN 5-239-00269-X.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Административно-командная система

– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.