Административно-территориальное деление Забайкальского края
Поделись знанием:
В настоящее время АТД Забайкальского края имеет следующий вид:
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Содержание
- 1 Административно-территориальное устройство
- 2 Муниципальное устройство
- 3 Городские округа и районы
- 4 История
- 4.1 1783—1805 годы. Нерчинская область
- 4.2 1851—1919 годы. Забайкальская область
- 4.3 1920—1926 годы. Забайкальская область, губерния
- 4.4 1926—1930 годы. Сретенский и Читинский округа ДВК
- 4.5 1930—1936 годы. Районы Восточно-Сибирского края
- 4.6 1937—2008 годы. Читинская область и АБАО
- 4.7 с 2008 года. Забайкальский край
- 5 Муниципальное устройство
- 6 См. также
- 7 Примечания
- 8 Литература
- 9 Ссылки
Административно-территориальное устройство
Согласно Уставу Забайкальского края и Закону «Об административно-территориальном устройстве Забайкальского края», субъект РФ включает следующие административно-территориальные единицы:[1][2][3]
- 31 район, 3 из которых (Агинский, Дульдургинский и Могойтуйский) входят в Агинский Бурятский округ как административно-территориальную единицу с особым статусом.
Районы включают 882 населённых пункта.[2]
Муниципальное устройство
В рамках муниципального устройства края, в границах административно-территориальных единиц Забайкальского края образованы 410 муниципальных образований:
- 4 городских округа
- 31 муниципальный район,
- 45 городских поселений и
- 330 сельских поселений.
Городские округа и районы
| № на карте |
Флаг | Герб | Название | Код ОКАТО | Население, чел. | Территория, тыс. км² |
Плотность, чел./км² |
Административный центр |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|
ГО город Чита | 76 401 000 000 | ↗343 511[4] | 0,562 | 615,2 | ||
|
ГО ЗАТО посёлок Горный | 76 585 000 000 | ↘11 451[4] | |||||
|
ГО город Петровск-Забайкальский | 76 415 000 000 | ↘16 803[4] | 0,3 | 65,7 | |||
|
ГО посёлок Агинское | 76 122 651 000 | ↗17 765[4] | 0,065 | 212 | |||
| 1 | Агинский район | 76 122 000 000 | ↘17 253[4] | 6,2 | 5,2 | пгт Агинское | ||
| 2 | Акшинский район | 76 203 000 000 | ↘9364[4] | 7,5 | 1,6 | село Акша | ||
| 3 | Александрово-Заводский район | 76 204 000 000 | ↘7926[4] | 7,7 | 1,09 | село Александровский Завод | ||
| 4 | Балейский район | 76 206 000 000 | ↘18 692[4] | 5,1 | 3,8 | город Балей | ||
| 5 | 
|
|
Борзинский район | 76 209 000 000 | ↘48 076[4] | 8,7 | 6,3 | город Борзя |
| 6 | 
|
Газимуро-Заводский район | 76 210 000 000 | ↘8937[4] | 14,5 | 0,65 | село Газимурский Завод | |
| 7 | Дульдургинский район | 76 125 000 000 | ↘14 559[4] | 7,2 | 2,2 | село Дульдурга | ||
| 8 | 
|
Забайкальский район | 76 212 000 000 | ↘21 275[4] | 5,2 | 4,0 | пгт Забайкальск | |
| 9 | 
|
|
Каларский район | 76 215 000 000 | ↘8253[4] | 56,6 | 0,17 | село Чара |
| 10 | Калганский район | 76 218 000 000 | ↘7937[4] | 3,1 | 3,2 | село Калга | ||
| 11 | Карымский район | 76 220 000 000 | ↘35 735[4] | 8,2 | 4,5 | пгт Карымское | ||
| 12 | 
|
|
Краснокаменск и Краснокаменский район | 76 221 000 000 | ↘60 197[4] | 5,4 | 12,4 | город Краснокаменск |
| 13 | 
|
|
Красночикойский район | 76 222 000 000 | ↘18 418[4] | 28,3 | 0,7 | село Красный Чикой |
| 14 | Кыринский район | 76 224 000 000 | ↘12 860[4] | 16,2 | 0,98 | село Кыра | ||
| 15 | Могойтуйский район | 76 128 000 000 | ↘26 544[4] | 6,2 | 4,5 | пгт Могойтуй | ||
| 16 | Могочинский район | 76 226 000 000 | ↘25 014[4] | 25,5 | 0,96 | город Могоча | ||
| 17 | 
|
|
Нерчинский район | 76 228 000 000 | ↘27 423[4] | 5,2 | 5,5 | город Нерчинск |
| 18 | 
|
Нерчинско-Заводский район | 76 230 000 000 | ↘9697[4] | 8,9 | 1,3 | село Нерчинский Завод | |
| 19 | Оловяннинский район | 76 232 000 000 | ↘37 196[4] | 6,3 | 7,2 | пгт Оловянная | ||
| 20 | Ононский район | 76 234 000 000 | ↘10 099[4] | 6,0 | 2,2 | село Нижний Цасучей | ||
| 21 | Петровск-Забайкальский район | 76 236 000 000 | ↘17 795[4] | 9,1 | 2,3 | город Петровск-Забайкальский | ||
| 22 | Приаргунский район | 76 238 000 000 | ↘20 642[4] | 4,7 | 5,4 | пгт Приаргунск | ||
| 23 | Сретенский район | 76 240 000 000 | ↘21 995[4] | 15,2 | 1,8 | город Сретенск | ||
| 24 | 
|
Тунгиро-Олёкминский район | 76 242 000 000 | ↘1376[4] | 43,8 | 0,04 | село Тупик | |
| 25 | Тунгокоченский район | 76 244 000 000 | ↘11 876[4] | 50,4 | 0,28 | село Верх-Усугли | ||
| 26 | 
|
Улётовский район | 76 246 000 000 | ↘18 528[4] | 16,5 | 1,2 | село Улёты | |
| 27 | Хилокский район | 76 247 000 000 | ↘29 212[4] | 14,8 | 2,2 | город Хилок | ||
| 28 | Чернышевский район | 76 248 000 000 | ↘33 340[4] | 12,8 | 2,9 | пгт Чернышевск | ||
| 29 | Читинский район | 76 250 000 000 | ↘65 723[4] | 16,2 | 3,7 | город Чита | ||
| 30 | Шелопугинский район | 76 252 000 000 | ↘7306[4] | 4,4 | 2,1 | село Шелопугино | ||
| 31 | 
|
|
Шилкинский район | 76 254 000 000 | ↘40 234[4] | 6,4 | 7,1 | город Шилка |
| примечание: выделенные розовым цветом входят в Агинский Бурятский округ | ||||||||
История
1783—1805 годы. Нерчинская область
6 марта 1783 года на основании Именного Указа было образовано Иркутское наместничество в составе четырёх областей, в том числе 11 февраля 1784 года была образована Нерчинская область (центр — город Нерчинск), которая делилась на 4 уезда:
- Баргузинский уезд (центр — город Баргузинск)
- Доронинский уезд (центр — город Доронинск)
- Нерчинский уезд (центр — город Нерчинск)
- Сретенский уезд (центр — город Сретенск)[5]
12 декабря 1796 года Нерчинская область вошла в состав новообразованной Иркутской губернии.[6]
В 1798 году были упразднены Доронинский и Сретенский уезды, их территория вошла в состав Нерчинского уезда.[5]
22 апреля 1805 года согласно Именному указу Нерчинская область была ликвидирована, Нерчинский уезд вошёл в состав Иркутской губернии (см. далее АТД Иркутской области).
1851—1919 годы. Забайкальская область
11 июля 1851 года, путём выделения из Иркутской губернии Верхнеудинского и Нерчинского округов и Кяхтинского градоначальства), была образована Забайкальская область, которая включала в себя большую часть нынешнего Забайкальского края.
9 февраля 1863 года Именным указом Кяхтинское градоначальство было упразднено, его территория вошла в состав Забайкальской области.[7]
В 1870 году было образовано три новых округа: Баргузинский, Селенгинский и Читинский, в 1872 году — ещё три: Троицкосавский, Акшинский и Нерчинско-Заводский. В 1901 году округа были преобразован в уезды.
Первоначально область входила в состав Восточно-Сибирского генерал-губернаторства. 16 июня 1884 года она была передана в состав Приамурского генерал-губернаторства. 17 марта 1906 года — включена в состав Иркутского генерал-губернаторства, где была до марта 1917 года.
После принятия в октябре 1917 года на Общебурятском съезде в городе Верхнеудинске Статута о временных органах по управлению, начинается территориальное, хозяйственное и административное размежевание бурятского и русского населения. Бурятское население, проживавшее на территории Забайкальской области объединяется в сомоны, хошуны и аймаки. В Забайкальской области образовались аймаки: Агинский, Баргузинский (наряду с Баргузинским уездом), Хоринский и Селенгинский. В связи с организацией последнего был упразднен Селенгинский уезд, русское население которого присоединилось к Троицкосавскому и Верхнеудинскому уездам. В следующем году Верхнеудинский уезд был разделён на два уезда: Верхнеудинский и Петровско-Забайкальский.
1920—1926 годы. Забайкальская область, губерния
6 апреля 1920 года была провозглашена Дальневосточная республика, в состав которой вошла, в том числе, и Забайкальская область.
22 ноября 1920 года постановлением правительства ДВР из Забайкальской области была выделена Прибайкальская область, в составе 3 уездов: Баргузинского, Верхнеудинского и Троицкосавского.
10 ноября 1922 года оставшаяся часть Забайкальской области была преобразована в Забайкальскую губернию (центр — город Чита), которая разделялась на шесть уездов:
- Акшинский
- Александрово-Заводский
- Нерчинский
- Нерчинско-Заводский
- Сретенский
- Читинский[8]
15 ноября 1922 года Президиум ВЦИК принял постановление «Об объединении РСФСР и ДВР в качестве Дальневосточной области» с центром в Чите (с декабря 1923 года — в Хабаровске). В её состав вошли области ДВР, переименованные в губернии: Амурская, Забайкальская, Приамурская, Прибайкальская, Приморская (с северной частью о. Сахалин) и Камчатская область РСФСР. Дальневосточной области так же административно подчинялась полоса отчуждения Китайско-Восточной железной дороги.[9][10]
К 1 января 1926 года административно-территориальное устройство Забайкальской губернии было следующим:
| Уезд | Центр | Волости |
|---|---|---|
| Борзинский | посёлок Борзя | Александро-Заводская, Быркинская, Кайластуевская, Оловяннинская, Цасучеевская, Чиндант-Борзинская |
| Нерчинский | город Нерчинск | Знаменская, Зюльзинская, Калининская, Могочинская, Ново-Троицкая, Размахнинская, Ундинская, Чернышевская, Шилкинская |
| Петровско-Заводской | город Петровский Завод | Бичурская, Коротковская, Красноярская, Малетинская, Мензинская, Ново-Тарбагатайская, Урлукская, Хилокская |
| Сретенский | город Сретенск | Аргунская, Богдатская, Газимуро-Заводская, Капунская, Нерчинско-Заводская, Покровская, Сретенская, Усть-Карийская, Шелопугинская |
| Читинский | город Чита | Акшинская, Карымская, Кыринская, Маккавеевская, Могзонская, Николаевская, Татауровская, Титовская, Тыргетуевская, Хайцанский хошун, Черновский район |
1926—1930 годы. Сретенский и Читинский округа ДВК
4 января 1926 года постановлением Президиума ВЦИК Дальневосточная область была преобразована в Дальневосточный край с центром в Хабаровске. Этим же постановлением устанавливалась окружная и районная система деления края. В состав ДВК вошло 9 округов, разделённых на 76 районов, в том числе:
- Сретенский — в пределах Сретенского уезда (за исключением части Покровской волости), Нерчинского уезда (за исключением Могочинской, Размахинской, части Шилкинской и части Ново-Троицкой волостей), и части Александрово-Заводской волости Борзинского уезда Забайкальской губернии
- Читинский — в пределах Читинского уезда, Борзинского уезда (за исключением Александрово-Заводской волости), Размахинской волости, части Шилкинской и части Ново-Троицкой волостей Нерчинского уезда Забайкальской губернии
| Округ | Центр | Районы |
|---|---|---|
| Сретенский | город Сретенск | Витимо-Каренгский ороченский туземный,[11] Газимуро-Заводский (центр — село Газимурский Завод), Жидкинский (центр — село Рухлово), Нерчинский (центр — город Нерчинск), Нерчинско-Заводский (центр — село Нерчинский Завод), Олинский (центр — село Олинское), Сретенский (центр — город Сретенск), Усть-Карийский (центр — пр. Казаковский), Чернышевский (центр — село Чернышевское) |
| Читинский | город Чита | Акшинский (центр — город Акша), Александровско-Заводский (центр — село Александровский Завод), Борзинский (центр — село Борзя), Быркинский (центр — село Бырка), Карымский (центр — село Карымское), Красноярский (центр — село Красный Яр), Кыринский (центр — село Кыринское), Малетинский (центр — село Малета), Оловянинский (центр — село Оловянное), Петровско-Заводский (центр — город Петровский Завод), Титовский (центр — город Чита), Улётовский (центр — село Улёты), Хилокский (центр — село Хилок), Шилкинский (центр — село Шилка) |
В 1926 году посёлок Петровский Завод получил статус города и был переименован в Петровск-Забайкальский[12], район сохранил своё название — Петровско-Заводский до 1963 года.
1 июля 1927 года Хоацайский и Хилоко-Бурятский хошуны были преобразованы в национальные районы.[13]
1930—1936 годы. Районы Восточно-Сибирского края
30 июля 1930 года Читинский и Сретенский округа Дальневосточного края были переданы в состав новообразованного Восточно-Сибирского края.[14] Одновременно с этим округа были упразднёны, их районы отошли в прямое подчинение Восточно-Сибирского края, а Зейского округа — в подчинение Дальневосточного края.
10 декабря 1930 года из южной оконечности Бодайбинского района (так называемый Каларский угол), Витимо-Каренгского туземного района Восточно-Сибирского края и территории в районе рек Нюкжи и Олёкмы (так называемый Тупиковский туземный район) Якутской АССР был образован Витимо-Олёкминский национальный (Эвенкийский) округ (центр — Усть-Муя; временно) в составе Восточно-Сибирского края. Округ состоял из 4 районов:
- Витимо-Олёкминский (центр — фактория Толочи на реке Каренге)
- Каларский (центр — рабочий посёлок имени 11 Октября на реке Катымяхта; временно)
- Мачинский (центр — Химолхо)
- Тупиковский (центр — Тупик)[15]
В 1931 году Хоацайский и Хилоко-Бурятский национальные районы были объединены в Хилоко-Хоацайский район с центром в Могзоне.[13]
В 1932 году был упразднен Хилокский район, территория которого вошла в состав Хилоко-Хоацайского, Петровск-Забайкальского и Красноярского районов.[16]
В 1933 году село Красный Яр, центр Красноярского района, было переименовано в Красный Чикой, район — в Красночикойский.[17]
В 1934 году Хилоко-Хоацайский район был переименован в Улан-Хилокский территориальный район.[13]
11 февраля 1935 года был ликвидирован Жидкинский район (центр — село Жидка).[18] Часть его территории вошла в новообразованный Балейский район, часть — в новообразованный Шахтаминский район (центр — село Шелопугино).[19][20] В то же время из ликвидированного Улан-Хилокского, части территории Петровск-Забайкальского и Красночикойского районов был вновь создан Хилокский район (центр — посёлок Хилок).[13]
В 1935 году были также упразднены Олинский район (центр — село Олинск), территория которого вошла в состав Нерчинского района; Малетинский район, территория которого вошла в состав Петровско-Забайкальского района.[21][22]
5 декабря 1936 года Восточно-Сибирский край был разделён на Бурят-Монгольскую АССР и Восточно-Сибирскую область (центр — город Иркутск) в составе 45 районов.
1937—2008 годы. Читинская область и АБАО
1937—1950 годы
Читинская область в составе РСФСР с центром в Чите была образована 26 сентября 1937 года в результате разделения Восточно-Сибирской области. В состав новообразованной Читинской области были включены, в том числе, 7 районов ликвидированной Зейской области:
- Джелтулакский
- Зейский
- Зейско-Учурский
- Могочинский
- Нюкжинский
- Рухловский
- Тыгдинский
А также два аймака Бурят-Монгольской АССР, преобразованные в Агинский Бурят-Монгольский национальный округ (АБМНО) Читинской области:[23]
- Агинский
- Улан-Ононский
2 сентября 1938 года был ликвидирован Витимо-Олёкминский национальный округ, территория которого вошла в состав Читинской области. Были образованы следующие районы:
- Каларский
- Тунгиро-Олёкминский (21 сентября)
- Тунгокоченский (21 сентября; центр — село Тунгокочен)
16 декабря 1938 года город Рухлово был переименован в город Сковородино, а Рухловский район — в Сковородинский.[24]
| Район | Центр | Сельсоветы, города и посёлки районного подчинения |
|---|---|---|
| Чита | посёлок Черновские Копи | |
| Акшинский | село Акша | Акшинский, Бытэвский, Могойтуйский, Нарсунский, Ново-Казачинский, Ново-Кургатайский, Ново-Ульхунский, Онкоекский, Оройский, Тохторский, Убур-Тохторский, Урейский, Усть-Илинский, Чигитэевский, Шелебенгуйский |
| Александрово-Заводский | посёлок Александровский Завод | Акатуйский, Александрово-Заводский, Алгочинский, Базановский, Бохтинский, Верх-Аленуйский, Золинский, Клинский, Кокуйский 1-й, Кокуйский 2-й, Краснояровский, Кузнецовский, Кутугайский, Маньковский, Николаевский, Онон-Борзинский, Пурийский, Усть-Оленуйский |
| Балейский | город Балей | Барановский, Бочкарёвский, Б. Казаковский, Буторинский, Гробовский, Джидинский, Ёлкинский, Жидкинский, Житковский, Журявлевский, Казаково-Промысловский, Колобовский, Лукинский, Матусовский, Маректинский, Нжне-Гирюнинский, Ново-Ивановский, Нижне-Ильдиканский, Нижне-Кокуйский, Оноховский, Подойницинский, Средне-Ильдиканский, Ундинский, Ундино-Посельский, город Балей |
| Борзинский | посёлок Борзя | Абагайтуйский, Акурайский, Биликтуйский, Брусиловский, Даурский, Довгокычинский, Кайластуйский, Капцегайтуйский, Ключевский, Кондуйский, Кулусутайский, Курунзулайский, Надаровский, Нарынский, Ново-Заряинский, Олдондинский, Передне-Брыкинский, Соктуй-Милозанский, Соловьёвский, Средне-Аргунский, Тургинский, Тюкавкинский, Усть-Озёрский, |
| Быркинский | село Бырка | Богдановский, Буринский, Быркинский, Васильевско-Хуторской, Верх-Калгуканский, Верх-Тасуркайский, Доновский, Дуройский, Заргольский, Калганский, Кличкинский, Кутинский, Манкечурский, Мулинский, Нижне-Калгуканский, Ново-Иваногский, Ново-Цурухайтуйский, Покровский, Савво-Борзинский, Селиндинский, Старо-Цурухайтуйский, Талман-Борзинский, Урулюнгуйский, Усть-Тасуркайский, Чингильтуйский, Чиндагатайский, Чупровский, Шараканский, Шаринский |
| Газимуро-Заводский | село Газимурский Завод | Батаканский, Богдатский, Буруканский, Везжилинский, Газимуро-Заводский, Горбуновский, Догьинский, Закаменский, Зеренский, Калдагипский, Курдюмдиканский, Лугиянский, Налимский, Солонцовский, Тайнинский, Трубачёвский, Ушмунский, Яковлевский |
| Джелтулакский | село Тында | Амуткачинский, Джелтулакский, Орогжанский, Первомайский, Тындинский |
| Зейский | город Зея | Александровский, Амуро-Балтийский, Берёзовский, Владимировский, Дамбукинский, Заречно-Свободской, Заречно-Урканский, Золотогорский, Ивановский, Николаевский, Ново-Ямпольский, Овсянковский, Пионерский, Потехинский, Сианский, Уганский, Умлеканский, Юбилейный, город Зея, посёлки Октябрьский, Ясный |
| Зейско-Учурский | село Бомнак | Бомнакский, Купуринский, Огоронский, Сугджарский, Унахинский, Унья-Бомнакский, Чапский |
| Каларский | село Чара | Нелятский, Средне-Каларский, Чарский, посёлок Им. 11 Октября |
| Карымский | посёлок Карымское | Адриановский, Аргалейский, Бальзинский, Баяндаргинский, Верхне-Талачинский, Дарасунский, Жимбиринский, Кайдаловский, Ключевский, Краснояровский, Кумахтинский, Макковеевский, Маякинский, Нарын-Талачинский, Николаевский, Ново-Доронинский, Оленгуйский, Пакуловский, Пальшинский, Посельский, Средне-Толочинский, Туринский, Тыргетуйский, Ульзутуевский, Ундургинский, Урульгинский, Усть-Нацигунский, Усть-Талачинский, посёлок Карымское |
| Красночикойский | село Красный Чикой | Александровский, Архангельский, Альбитуйский, Ацанский, Байхорский, Барахоевский, Большаковский, Бур. Сомонский, Быковский, Верхне-Нарымский, Верх-Шергольджинский, Гремячинский, Гутайский, Должинский, Дурновский, Жиндоконский, Жинзойский, Захаровский, Коротковский, Красночикойский, Котойский, Маргинтуйский, Мензинский, М. Архангельский, Нижне-Нарымский, Средне-Шергольджинский, Осиновский, Укырский, Урлукский, Усть-Урлукский, Фомичёвский, Хилкотойский, Шимбиликский, Шинкинский, Шонуйский, Этыдэйский, курортный посёлок Ямаровка |
| Кыринский | село Кыра | Алтанский, Бальджиканский, Билютуйский, Букукинский, Былыринский, Верхне-Ульхунский, Кулиндивский, Кыринский, Любавинский, Мангутский, Мало-Павловский, Тургенский, Тыринский, Ульхун-Партионский, посёлок Хапчеранга |
| Могочинский | посёлок Могоча | Аникинский, Джелондинский, Жигдочинский, Кудечинский, Мучикавский, Покровский, Сбегинский, Таптугарский, Чалдонский, Чичатский, посёлки Амазар, Итака, Ксеньевка, Могоча |
| Нерчинский | город Нерчинск | Беломестновский, Бишиганский, Бронниковский, Бянкинский, В. Ключевской, Волочаевский, Знаменский, Зюльзиканский, Зюльзянский, Илимский, Калиновский, Кангильский, Котельниковский, Крупянский, Кулаковский, Кумакинский, Н. Ключевской, Олеханский, Олинский, Пешковский, Родионовский, Савватеевский, Шеметовский, Шивкинский, город Нерчинск |
| Нерчинско-Заводский | село Нерчинский Завод | Аргунский, Больше-Зерентуйский, Булдуруйский, Георгиевский, Горбуновский, Горно-Зерентуйский, Золотоношенский, Ивановский, Илянский, Ишагинский, Кадаинский, Козловский, Кочеянский, Кудекинский, Кутомарский, Марьинский, Михайловский, Нерчинско-Заводский, Нижне-Вереинский, Н. Башуровский, Олочинский, Патринский, Потаскуйский, Серединский, Средне-Борзинский, Талаканский, Уров-Ключевской, Усть-Уровский, Чащино-Ильдиканский, Явленский |
| Нюкжинский | посёлок Средняя Нюкжа | Нюкжинский, Усть-Нюкжинский, посёлок Средняя Нюкжа |
| Оловяннинский | посёлок Оловянная | Байн-Цаганский, Буйлесанский, Бурулятуйский, В. Шаранайский, Икаральский, Караксарский, Кобухайвский, Комкайский, Кулиндинский, Куранжинский, Ново-Дурулгуйский, Н. Чандантский, Н. Шаранайский, Старо-Дурулгуйский, Старо-Чандантский, Тут-Халтуйский, Улятуйский, Усть-Лисканский, Хара-Быркаский, Цасучейский, Цугульский, Шундуйский, Шивиянский, посёлок Оловянная |
| Петровско-Заводский | город Петровск-Забайкальский | Алентуйский, Б. Катангарский, Кандабаевский, Катаевский, Катангарский, Кулинский, Малетинский, Н. Зардаминский, Н. Никольский, Оборский, Орсукский, Песчанский, Ст. Зардаминский, Тарбагатайский, Толбагинский, Унгонский, Хараузский, Хилогинский, Хохотуйский, город Петровск-Забайкальский, посёлок Ново-Павловка |
| Сковородинский | город Сковородино | Албазинский, Бейтоновский, Бекетовский, Воскресеновский, Джалиндинский, Игнашинский, Ольдойский, Омутнинский, Орловский, Перемыкинский, Свербеевский, Скибиевский, Талданский, Улягирский, Урушинский, город Сковородино, посёлки Ерофей Павлович, Невер, Соловьёвск |
| Сретенский | город Сретенск | Абрамовский, Адомский, Болотовский, Боринский, В. Алиянский, В. Куенгинский, Делюнский, Дунаевский, Кокертайский, Кудеинский, Курлычинский, Ломовский, Матаканский, Молодовский, Н. Куенгинский, Усть-Нарензорский, Удычанский, Уктычанский, Фарковский, Фирсовский, Чикичейский, Шакшинский, город Сретенск, посёлок Кокуй |
| Тунгиро-Олёкминский | село Тупик | Верх. Олёкминский, Киндыгирский, Средне-Олёкминский, Тупикский |
| Тунгокоченский | село Тунгокочен | Акиминский, Зелёно-Озёрский, Кыкерский, Тунгокоченский, Ульдургинский, Усуглинский, Юмурченский, посёлок Калакан |
| Тыгдинский | село Тыгда | Берёзовский, Горкинский, Дактуйский, Ермаковский, Калиновский, Кузнецовский, Мунгаловский, Ново-Покровский, Ольгинский, Смирновский, Толбузинский, Торойский, Тыглинский, Черняевский, посёлки Магдагачи, Сиваки, Ушумун |
| Улётовский | село Улёты | Аблатуканский, Артинский, Бальзойский, Гореканский, Горекацанский, Дешуланский, Доронинский, Николаевский, Н. Ключевской, Н. Павловский, Н. Салинский, Тангинский, Татауровский, Улётовский, Хадактинский, Черемховский, Шебартуйский, посёлок Дровяная |
| Усть-Карский | посёлок Усть-Карск | Аркиянский, Ботовский, Будюмканский, В. Карский, В. Куларинский, Горбицинский, Ивановский, Кактолгинский, Кучгайский, Н. Карский, Половининский, Старо-Лоншаковский, Урюпинский, Усть-Лубиянский, Усть-Нарчинский, Усть-Чернинский, Черенский, Шилкинско-Заводской, посёлки Курлея, Усть-Карск |
| Хилокский | посёлок Хилок | Аренурский, Бадино-Бугутуйский, Бадино-Кусотинский, Бадинский, Бильчирский, Глинкинский, Гыршелунский, Дайгурский, Жипхегенский, Мухор-Шибирский, Сарантуйский, Семиозёрский, Тайдутский, Укурикский, Харагунский, Хилогосонский, Хушенгинский, Черемховский, Энгорокский, посёлки Могзон, Хилок |
| Чернышевский | село Пашенная | Алеурский, Бородинский, Бушулейский, Гаурский, Икшицкий, Кадаинский, Кумакандинский, Курулинский, Мильгидунский, Николаевский, Ново-Ильинский, Ново-Орловский, Озёринский, Посельский, Старый Орловский, Такшинский, Улейский, Усть-Ундургинский, Утанский, Шивия-Наделяевский, посёлки Аксёново-Зиловское, Букачача, Им. Кагановича |
| Читинский | город Чита | Авдеевский, Александровский, Арахлейский, Беклемишевский, Бургенский, Вознесенский, В. Нарымский, В. Читинский, Глубокинский, Домно-Ключевской, Елизаветинский, Ерёменский, Живковшинский, Засопкинский, Иргенский, Каштакский, Колочный, Кручининский, Ново-Кукинский, Ново-Троицкий, Подволокский, Преображенский, Сивяковский, Смоленский, Сохондинский, Тасейский, Угданский, Черновский, Шишкинский, Яблоновский |
| Шахтаминский | посёлок Нижняя Шахтама | Баньщиковский, Б. Тонтойский, Верх-Ягьинский, Глининский, Даинский, Даяконский, Деревцовский, Ишиканский, Копунский, Мироновский, Тергенский, Туровский, Чонгульский, Шадоронский, Шелопугинский, Шивиянский, посёлок Нижняя Шахтама |
| Шилкинский | посёлок Шилка | Апрелковский, Байцегуйский, Береинский, Богомягковский, Верх-Олинский, Верх-Теленгуиский, Верх-Хилинский, Галкинский, Домочарский, Дуралейский, Завитинский, Закаменский, Зубаревский, Казановский, Кибасовский, Кирочинский, Кокуй-Комогорцевский, Краснояровский, Макаровский, Мирсановский, Митрофановский, Нижне-Станский, Нижне-Хилинский, Номоконовский, Погодаевский, Пушкарёвский, Размахнинский, Савинский, Самсоновский, Средне-Киинский, Сухайтуйский, Торгинский, Торгоконский, Ульяновский, Унинкерский, Усть-Агинский, Усть-Ононский, Усть-Теленгуйский, Цагакшинский, Чиронский, посёлки Дарасун, Холбон, Шилка |
| Агинский Бурят-Монгольский национальный округ | село Агинское | Ага-Хангильский, Агинский, Алханайский, Будулайский, Дульдургинский, Зугалайский, Зуткулейский, Конкурский, Могойтуйский, Онгоцонский, Ортуйский, Сулунтуйский, Тарбальжейский, Таптанайский, Токчинский, Узонский, Удачинский, Урдо-Агинский, Уронайский, Хара-Шибирский, Хойто-Агинский, Цаганольский, Цокто-Хангильский, Чиндалейский |
5 февраля 1941 года в результате разукрупнения Оловяннинского (Байн-Цаганский, Буйлесанский, Икаральский, Кобухайвский, Куранжинский, Ново-Дурулгуйский, Старо-Дурулгуйский, Старо-Чандантский, Тут-Халтуйский, Усть-Лисканский и Цасучейский сельсоветы) и Борзинского (Кулусутайский и Соловьёвский сельсоветы) районов был образован Ононский район (центр — село Нижний Цасучей), в который также вошла часть Улан-Ононского аймака. Оставшаяся часть Улан-Ононского аймака была переименована в Дульдургинский район АБМНО (центр — село Дульдурга).[23][25][26] В том же году в Агинском округе были образованы Агинский и Могойтуйский районы АБМНО.[27]
8 декабря 1942 года во вновь образованный Калганский район были переданы Буринский, Верхне-Калгуканский, Доновский, Калганский, Нижне-Калгуканский, Чингильский, Чингильтуйский и Чупровский сельсоветы Быркинского района и Больше-Зерентуйский, Горно-Зерентуйский, Золотоношенский, Ивановский, Кадаинский, Козловский, Кутомарский, Михайловский, Потаскуйский, Средне-Борзинский, Чащино-Ильдиканский и Явленский сельсоветы Нерчинско-Заводского района.[28]
19 июня 1948 года указом Президиума Верховного Совета РСФСР Агинский, Могойтуйский и Дульдургинский районы в составе АБМНО были ликвидированы.[27] 2 августа того же года Джелтулакский, Зейский, Зейско-Учурский, Нюкжинский, Сковородинский и Тыгдинский районы Читинской области были включены в состав Амурской области.
1951—1962 годы
25 августа 1951 года Агинский, Могойтуйский и Дульдургинский районы Агинского Бурят-Монгольского национального округа были восстановлены.[27]
16 сентября 1958 года Агинский Бурят-Монгольский НО был переименован в Агинский Бурятский национальный округ.[27]
В 1959 году был ликвидирован Усть-Карский район (центр — посёлок Усть-Карск), территория которого вошла в состав Сретенского района.[29]
24 августа 1961 года Шахтаминский район был переименован в Шелопугинский район.
30 марта 1962 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Быркинский район был переименован в Приаргунский с перенесением районного центра из села Бырка в Приаргунск.[28][30]
1963—1965 годы
1 февраля 1963 года прошла всесоюзная реформа районного деления, в соответствии с которой районы Читинской области были разделены на сельские и промышленные. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР были упразднены Акшинский, Александрово-Заводский, Быркинский, Могочинский, Нерчинско-Заводский, Ононский, Хилокский (территория была передана Петровск-Забайкальскому, Читинскому, Красночикойскому и Улётовскому районам)[13][16] и Чернышевский районы. Были образованы Даурский, Карымский и Могочинский промышленные районы; город Шилка отнесён к категории городов областного подчинения.
В результате реформы Читинская область была разделена на 3 промышленных и 18 сельских районов, 4 города имели статус областного подчинения.
| Промышленные районы | Даурский — (центр — пгт Шерловая Гора), Карымский — (центр — пгт Карымское), Могочинский — (центр — город Могоча) |
| Сельские районы | Балейский — (центр — город Балей), Борзинский — (центр — город Борзя), Каларский — (центр — село Чара), Калганский — (центр — село Калга), Карымский — (центр пгт Карымское), Красночикойский — (центр — село Красный Чикой), Кыринский — (центр — село Кыра), Нерчинский — (центр — город Нерчинск), Оловяннинский — (центр — пгт Оловянная), Петровск-Забайкальский — (центр — город Петровск-Забайкальский), Приаргунский — (центр — пгт Приаргунск), Сретенский — (центр — город Сретенск), Тунгиро-Олёкминский — (центр — село Тупик), Тунгокоченский — (центр — село Тунгокочен), Улётовский — (центр — село Улёты), Читинский — (центр — город Чита), Шелопугинский — (центр — село Шелопугино), Шилкинский — (центр — город Шилка) |
| Города областного подчинения | Балей, Петровск-Забайкальский, Чита, Шилка |
4 марта 1964 года был упразднён Карымский сельский район.
12 января 1965 года в соответствии с постановлением ноябрьского (1964 года) Пленума ЦК КПСС деление Читинской области на промышленные и сельские районы было упразднено. Вновь были образованы районы:
- Акшинский — (центр — село Акша)
- Карымский — (центр — посёлок городского типа Карымское)
- Могочинский — (центр — город Могоча)
- Чернышевский — (центр — посёлок городского типа Чернышевск)
Город Шилка был отнесён к категории городов районного подчинения.
1966—2008 годы
В 1966 году был вновь образован Ононский район (центр — село Нижний Цасучей).
2 января 1967 года путём выделения из Борзинского района части территории был образован Забайкальский район.[31][32]
28 декабря 1973 года за счёт разукрупнения Петровск-Забайкальского и Читинского районов был вновь создан Хилокский район.[16]
В 1976 году центр Тунгокоченского района был перенесён из села Тунгокочен в село Верх-Усугли.[33]
В 1977 году Агинский Бурятский национальный округ получил статус автономного округа. 24 марта того же года путём выделения части территории Приаргунского и Забайкальского районов был образован Краснокаменский район (центр — город Краснокаменск).[34][35]
В 1983 году из Шилкинского района в состав Тунгокоченского района был передан Нижнестанский сельсовет.[36]
10 ноября 1994 года Агинский Бурятский автономный округ приобрел статус субъекта Российской Федерации и вышел из состава Читинской области.
с 2008 года. Забайкальский край
1 марта 2008 года путём объединения Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа был образован Забайкальский край.
Муниципальное устройство
| Район | Центр | Сельские и городские поселения |
|---|---|---|
| Чита | ||
| Петровск-Забайкальский | ||
| Агинский | посёлок Агинское | Амитхаша, Будулан, Гуней, Кункур, Сахюрта, Судунтуй, Урдо-Ага, Хойто-Ага, Цокто-Хангил, Челутай, Южный Аргалей; Агинское, Новоорловск, Орловск |
| Акшинский | село Акша | Акшинское, Бытэвское, Курулгинское, Могойтуйское, Нарасунское, Новокургатайское, Оройское, Тохторское, Убур-Тохторское, Улачинское, Урейское, Усть-Илинское |
| Александрово-Заводский | село Александровский Завод | Александрово-Заводское, Бохтинское, Бутунтайское, Васильевско-Хуторское, Вторококуйское, Краснояровское, Кузнецовское, Кутугайское, Манкечурское, Маньковское, Мулинское, Николаевское, Ново-Акатуйское, Онон-Борзинское, Первококуйское, Савво-Борзинское, Чиндагатайское, Шаранчинское, Шаринское |
| Балейский | город Балей | Жидкинское, Казаковское, Матусовское, Нижнегирюнинское, Нижнеильдиканское, Нижнекокуйское, Подойницынское, Ундино-Посельское, Ундинское; город Балей |
| Борзинский | город Борзя | Акурайское, Биликтуйское, Ключевское, Кондуйское, Курунзулайское, Новоборзинское, Передне-Быркинское, Приозёрное, Соловьёвское, Усть-Озёрское, Хада-Булакское, Цаган-Олуйское, Чиндантское, Шоноктуйское, Южное; Борзинское, Шерловогорское |
| Газимуро-Заводский | село Газимурский Завод | Батаканское, Буруканское, Газимуро-Заводское, Зеренское, Кактолгинское, Солонцовское, Трубачевское, Ушмунское, Широкинское |
| Дульдургинский | село Дульдурга | Алханай, Ара-Иля, Бальзино, Дульдурга, Зуткулей, Иля, Таптанай, Токчин, Узон, Чиндалей |
| Забайкальский | посёлок Забайкальск | Абагайтуйское, Абагайтуйско-Рудничное, Билитуйское, Великанское, Даурское, Степное, Черно-Озёрское; Забайкальское |
| Каларский | село Чара | Икабьинское, Куандинское, Чапо-Ологское, Чарское; Новочарское |
| Калганский | село Калга | Буринское, Верхне-Калгуканское, Доновское, Калганское, Козловское, Нижнекалгуканское, Среднеборзинское, Чингильтуйское, Чупровское, Шивиянское; Кадаинское |
| Карымский | посёлок Карымское | Адриановское, Большетуринское, Жимбиринское, Кадахтинское, Кайдаловское, Маякинское, Нарын-Талачинское, Новодоронинское, Тыргетуйское, Урульгинское; Дарасунское, Карымское, Курорт-Дарасунское |
| Краснокаменский | город Краснокаменск | Арамогойтуйское, Богдановское, Кайластуйское, Капцегайтуйское, Маргуцекское, Соктуй-Милозанское, Среднеаргунское, Целинное, Юбилейное; Краснокаменское |
| Красночикойский | село Красный Чикой | Альбитуйское, Архангельское, Байхорское, Большереченское, Верхнешергольджинское, Жиндойское, Захаровское, Коротковское, Красночикойское, Малоархангельское, Мензинское, Урлукское, Конкинское, Черемховское, Шимбиликское |
| Кыринский | село Кыра | Алтанское, Билютуйское, Верхнеульхунское, Гаваньское, Кыринское, Любавинское, Мангутское, Михайло-Павловское, Мордойское, Надежнинское, Тарбальджейский, Хапчерангинское, Ульхун-Партионское, Шумундинское |
| Могойтуйский | посёлок Могойтуй | Ага-Хангил, Боржигантай, Догой, Зугалай, Кусоча, Нуринск, Ортуй, Усть-Нарин, Ушарбай, Хара-Шибирь, Хила, Цаган-Ола, Цаган-Челутай, Цугол; Могойтуй |
| Могочинский | город Могоча | Сбегинское, Семиозёрное; Амазарское, Давендинское, Ключевское, Ксеньевское, Могочинское |
| Нерчинский | город Нерчинск | Бишигинское, Верхнеключевское, Волочаевское, Заречинское, Знаменское, Зюльзинское, Илимское, Кумакинское, Нагорное, Нижнеключевское, Олеканское, Олинское, Пешковское; Нерчинское, Приисковское |
| Нерчинско-Заводский | село Нерчинский Завод | Аргунское, Большезерентуйское, Булдуруйское, Георгиевское, Горбуновское, Горно-Зерентуйское, Ивановское, Ишагинское, Михайловское, Нерчинско-Заводское, Олочинское, Уров-Ключевское, Чашино-Ильдиканское, Широковское, Явленское |
| Оловяннинский | посёлок Оловянная | Арендинское, Безречнинское, Булумское, Бурулятуйское, Долгокычинское, Единенское, Мирнинское, Ононское, Степнинское, Тургинское, Улан-Цацыкское, Улятуйское, Уртуйское, Хада-Булакское, Хара-Быркинское, Яснинское; Золотореченское, Калангуйское, Оловяннинское, Ясногорское |
| Ононский | село Нижний Цасучей | Большевистское, Буйлэсанское, Верхнецасучейское, Красноималкинское, Кулусутайское, Новодурулгуйское, Новозоринское, Раздольненское, Тут-Халтуйское, Цасучейское, Чиндантское |
| Петровск-Забайкальский | город Петровск-Забайкальский | Баляга-Катангарское Бурятское, Зугмарское, Катаевское, Катангарское, Малетинское, Песчанское, Толбагинское, Усть-Оборское, Хараузское, Хохотуйское; Балягинское, Новопавловское, Тарбагатайское |
| Приаргунский | посёлок Приаргунск | Быркинское, Досатуйское, Дуройское, Зоргольское, Молодёжнинское, Новоцурухайтуйское, Погадаевское, Пограничное, Староцурухайтуйское, Урулюнгуйское, Усть-Тасуркайское; Кличкинское, Приаргунское |
| Сретенский | город Сретенск | Алиянское, Ботовское, Верхнекуларкинское, Верхнекуэнгинское, Дунаевское, Молодовское, Усть-Наринзорское, Усть-Начинское, Фирсовское, Чикичейское, Шилкинско-Заводское; Кокуйское, Сретенское, Усть-Карское |
| Тунгиро-Олёкминский | село Тупик | Заречное, Гулинское, Моклаканское, Среднеолёкминское, Тупикское |
| Тунгокоченский | село Верх-Усугли | Верх-Усуглинское, Зелёно-Озёрское, Красноярское, Кыкерское, Нижнестанское, Тунгокоченское, Усть-Каренгинское, Усуглинское, Юмурченское; Вершино-Дарасунское |
| Улётовский | село Улёты | Аблатуйское, Артинское, Горекацанское, Доронинское, Ленинское, Николаевское, Тангинское, Улётовское, Хадактинское; Дровянинское |
| Хилокский | город Хилок | Бадинское, Глинкинское, Жипхегенское, Закультинское, Линево-Озёрское, Укурикское, Харагунское, Хилогосонское, Хушенгинское, Энгорокское; Могзонское, Хилокское |
| Чернышевский | посёлок Чернышевск | Алеурское, Байгульское, Бушулейское, Гаурское, Икшицкое, Кадаинское, Комсомольское, Курлыченское, Мильгидунское, Новоильинское, Новооловское, Старооловское, Укурейское, Ульякапское, Утанское; Аксеново-Зиловское, Букачачинское, Жирекенское, Чернышевское |
| Читинский | город Чита | Александровское, Арахлейское, Беклемишевское, Верхнечитинское, Домнинское, Елизаветинское, Засопкинское, Ингодинское, Колочнинское, Ленинское, Леснинское, Маккавеевское, Новокукинское, Новотроицкое, Оленгуйское, Сивяковское, Смоленское, Сохондинское, Угданское, Шишкинское; Атамановское, Новокручининское, Яблоновское |
| Шелопугинский | село Шелопугино | Вершино-Шахтаминское, Глинянское, Копунское, Мироновское, Нижнешахтаминское, Тонтойское, Шелопугинское, Шивиинское |
| Шилкинский | город Шилка | Богомягковское, Верхнехилинское, Галкинское, Казановское, Мирсановское, Новоберезовское, Номоконовское, Ононское, Размахнинское, Усть-Теленгуйское, Чиронское; Первомайское, Холбонское, Шилкинское |
История
Законом Забайкальского края от 9 сентября 2011 года № 543-ЗЗК[37], с 1 октября 2011 года, объединены:
- сельские поселения «Шаранчинское» и «Кутугайское» в сельское поселение «Шаранчинское» с административным центром в селе Шаранча, включающее село Кириллиха, село Кутугай;
- сельские поселения «Васильевско-Хуторское» и «Манкечурское» в сельское поселение «Манкечурское» с административным центром в селе Манкечур, включающее село Васильевский Хутор, село Почекуй;
- сельские поселения «Вторококуйское» и «Бохтинское» в сельское поселение «Бохтинское» с административным центром в селе Бохто, включающее село Кокуй 2-й, село Верхний Аленуй;
- сельские поселения «Краснояровское» и «Первококуйское» в сельское поселение «Первококуйское» с административным центром в селе Кокуй 1-й, включающее село Красноярово;
- сельские поселения «Шаринское» и «Чиндагатайское» в сельское поселение «Чиндагатайское» с административным центром в селе Чиндагатай, включающее село Шара, село Шаракан;
- сельские поселения «Бутунтайское» и «Мулинское» в сельское поселение «Бутунтайское» с административным центром в селе Бутунтай, включающее село Мулино.
Законом Забайкальского края от 20 июля 2015 года № 1209-ЗЗК[38], 1 августа 2015 года были преобразованы, путём их объединения, сельские поселения «Аргунское» и «Ишагинское» в сельское поселение «Аргунское» с административным центром в селе Аргунск.
Законом Забайкальского края от 20 июля 2015 года № 1210-ЗЗК[39], 1 августа 2015 года были преобразованы, путём их объединения, сельские поселения «Арендинское» и «Улятуйское» в сельское поселение «Улятуйское» с административным центром в селе Улятуй.
См. также
- Города Забайкальского края
- Административно-территориальное деление Амурской области
- Административно-территориальное деление Бурятии
- Административно-территориальное деление Иркутской области
Напишите отзыв о статье "Административно-территориальное деление Забайкальского края"
Примечания
- ↑ [docs.cntd.ru/document/922220904 Закон «Об административно-территориальном устройстве Забайкальского края»]
- ↑ 1 2 [xn--e1aflfqk.xn--80aaaac8algcbgbck3fl0q.xn--p1ai/administrativno_territorialnoe_ustroystvo_zabaykalskogo_kraya/reestry_administrativno_territorialnyh_edinic_i_naselennyh_punktov_zabaykalskogo_kraya.html Реестр административно-территориальных единиц и населенных пунктов Забайкальского края]
- ↑ [www.zaksobr-chita.ru/istoriya/pravovaya-osnova-deyatel-nosti-zakonodatel-nogo-sobraniya-zabaikal-skogo-kraya/ustav-zabaikal-skogo-kraya Устав Забайкальского края]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 www.gks.ru/free_doc/doc_2016/bul_dr/mun_obr2016.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года
- ↑ 1 2 Карчанова Л. М. [ez.chita.ru/encycl/person/?id=5023 Нерчинская область]. [ez.chita.ru/encycl/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/68HrbxhsD Архивировано из первоисточника 9 июня 2012].
- ↑ [sakha-arhive.ykt.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=90&Itemid=43 Органы управления и самоуправления](недоступная ссылка — история). [sakha-arhive.ykt.ru/index.php Архивная служба Республики Саха (Якутия)] (23 января 2008). Проверено 19 июля 2009.
- ↑ Волков Л. В. [www.imha.ru/2007/12/23/gradonachalnik.html Градоначальник]. Международная военно-историческая ассоциация (23 декабря 2007). Проверено 18 июля 2009. [www.webcitation.org/66dVyuOrP Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Бардакова В. В. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=480 Забайкальская губерния Дальневосточного края]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dW2asou Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=113&sid=15864 Партийные комитеты]. [guides.rusarchives.ru/browse/GuidebookCard.html;jsessionid=abczAxHxaNPbe8eIw43ks?id=113 Путеводитель по фондам Государственного архива Хабаровского края и его филиала в городе Николаевске-на-Амуре. Том 2]. Архивы России. Проверено 26 июля 2009. [www.webcitation.org/65T7e7Etl Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
- ↑ [www.travel.khv.ru/invest2.nsf/General_ru/2623CA136D642AE4CA256D9500169A4B?OpenDocument Историческая справка](недоступная ссылка — история). Сервер Правительства Хабаровского края. Проверено 1 августа 2009.
- ↑ [www.kaznachey.com/doc/aJL8JD4A24Y/ Постановление ВЦИК и СНК СССР от 29 октября 1928 года Об установлении сокращённых сроков и увеличенного размера периодических прибавок для учителей школ первой ступени и повышенного типа социального воспитания, расположенных в отдаленных местностях Р. С. Ф. С. Р.]. [www.kaznachey.com/ Kaznachey.com Законодательство СНГ]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dW3lO1B Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Некрасова М. [www.petrovsk.com/kray-taezhnyiy-imeni-petra.html Край таёжный имени Петра]
- ↑ 1 2 3 4 5 Петров В. Ф. [www.hilok.ru/raen.html Хилокский район]. [www.hilok.ru/index.html Сайт город Хилок]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dW4roEN Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Большая советская энциклопедия 1-изд. Т.20 М.1930, — С.242
- ↑ [www.bestpravo.com/yamne/data07/tex23401.htm Постановление ВЦИК от 10.12.1930 «Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера»]. [www.bestpravo.com/ bestpravo.com Законодательство России]. Проверено 1 августа 2009.
- ↑ 1 2 3 Петров В. Ф., Соловова А. Т. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=7260 Хилокский район]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dW5bv4G Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Гурова О. Н. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=4566 Красный Чикой]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dW6aPuC Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Дибирдеев В. И. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=227 Жидка]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dW7plu7 Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [chita.rfn.ru/rnews.html?id=1029 Шелопугинский район]. [chita.rfn.ru/ Читинская ГТРК] (22 октября 2004). Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dW8iZwa Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [oldchita.megalink.ru/towns/baley/s_podoinitsino.htm Село Подойницино]. История сёл и деревень Балейского района. [oldchita.megalink.ru/ Забайкальский краеведческий ресурс «Старая Чита»]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dWBAyAE Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Бидюк Е. Б. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=4722 Олинск]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dWBicJ3 Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Гурова О. Н. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=4754 Малета, село]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66danI66u Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ 1 2 Сыртыпова С. Д. (2009)
- ↑ [www.amurobl.ru/admobl/24596/4/2841/3881/321.zip Летопись Амурской области 2 том (1917−1958 гг.)] (zip). [www.amurobl.ru/index.php?m=24596&r=4&c=2841 Энциклопедия «Амурская область»](недоступная ссылка — история). [www.amurobl.ru/ Правительство Амурской области]. Проверено 9 июля 2009.
- ↑ [duldurginsky.abao.sudrf.ru/modules.php?name=info_court&op=show_info&crid=2 Дульдургинский районный суд Бурятского АО]. ГАС «Правосудие». — История суда. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dapn0JR Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [chita.rfn.ru/rnews.html?id=1021 Ононский район]. [chita.rfn.ru/ Читинская ГТРК] (22 октября 2004). Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dareo8q Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 [aginsky.abao.sudrf.ru/modules.php?name=info_court&crid=2 Агинский районный суд Забайкальского края]. ГАС «Правосудие». — История суда. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dauNKWe Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ 1 2 Новикова М. С., Саратова А. М. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=161 Бырка, село]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66davF9jO Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Чечель А. П. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=7236 Усть-Карск]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66dawCfzy Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [veteran1966.narod.ru/priarg00.html Приаргунский район]. Погранец.ру. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66daxVFPP Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Соловова А. Т. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=58 Забайкальский район]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66daz10TF Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [chita.rfn.ru/rnews.html?id=1003 Забайкальский район]. [chita.rfn.ru/ Читинская ГТРК] (22 октября 2004). Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66db0991n Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Бочкарникова Т. А. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=6672 Тунгокочен]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66db2uXFT Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Григорьева Н. И., Соловова А. Т. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=4574 Краснокаменский район]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66db4weu1 Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [chita.rfn.ru/rnews.html?id=1011 Краснокаменский район]. [chita.rfn.ru/ Читинская ГТРК] (22 октября 2004). Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66db6J860 Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Бочкарникова Т. А. [ez.chita.ru/encycl/concepts/?id=4788 Нижний Стан]. [ez.chita.ru/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/66db8gChE Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Закон Забайкальского края от 09.09.2011 № 543-ЗЗК «О преобразованиях некоторых муниципальных образований, входящих в состав муниципального района Александрово-Заводский район Забайкальского края»
- ↑ Закон Забайкальского края от 20.07.2015 № 1209-ЗЗК «О преобразовании сельских поселений „Аргунское“ и „Ишагинское“ муниципального района „Нерчинско-Заводский район“ Забайкальского края»
- ↑ Закон Забайкальского края от 20.07.2015 № 1210-ЗЗК «О преобразовании сельских поселений „Арендинское“ и „Улятуйское“ муниципального района „Оловяннинский район“ Забайкальского края»
Литература
- РСФСР. Административно-территориальное деление АССР, краёв, областей и округов на 1 апреля 1940 года. — М, 1940. — С. 337—342
- РСФСР. Административно-территориальное деление на 1 июля 1945 г. с приложением изменений с 1 июля по 31 декабря. — М, 1945. — С. 367—374
- Сыртыпова С. Д. [www.buryat.ru/articles/index.php?ELEMENT_ID=1297 Административное управление Байкальского региона: перекрёсток традиций] // Бурят.ру. — 17 февраля 2009 (Проверено 1 августа 2009)
- Территориальное и административное деление Союза ССР на 1 января 1926 года. — М: Издательство Главного управления коммунального хозяйства НКВД, 1926. — С. 112, 114—115
Ссылки
- [whp057.narod.ru/chiti.htm Забайкальский край](недоступная ссылка — история). Всемирный исторический проект World Wide Historical Project. Проверено 1 августа 2009. [web.archive.org/20080404205950/whp057.narod.ru/chiti.htm Архивировано из первоисточника 4 апреля 2008].
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Административно-территориальное деление Забайкальского края
– Вот так, так! Это так!Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
