Административно-территориальное деление Иркутской области
Поделись знанием:
В настоящее время АТД Иркутской области имеет следующий вид:
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.
В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Административно-территориальное устройство области — система административно-территориальных образований области, которая обеспечивает упорядоченное осуществление на территории области государственной власти и благоприятное социально-экономическое и культурное развитие территории области.
В соответствии с Уставом Иркутской области административно-территориальное устройство области имеет целью оптимальную организацию государственной власти на территории области.
Административно-территориальными единицами области являются:
- районы области;
- города и иные городские населённые пункты;
- сельские населённые пункты;
- районы в городах области;
- Усть-Ордынский Бурятский округ.
Районами Иркутской области являются: Аларский, Ангарский, Балаганский, Баяндаевский, Бодайбинский, Боханский, Братский, Жигаловский, Заларинский, Зиминский, Иркутский, Казачинско-Ленский, Катангский, Качугский, Киренский, Куйтунский, Мамско-Чуйский, Нижнеилимский, Нижнеудинский, Нукутский, Ольхонский, Осинский, Слюдянский, Тайшетский, Тулунский, Усольский, Усть-Илимский, Усть-Кутский, Усть-Удинский, Черемховский, Чунский, Шелеховский, Эхирит-Булагатский.
Городами Иркутской области являются: Алзамай, Ангарск, Байкальск, Бирюсинск, Бодайбо, Братск, Вихоревка, Железногорск-Илимский, Зима, Иркутск, Киренск, Нижнеудинск, Саянск, Свирск, Слюдянка, Тайшет, Тулун, Усолье-Сибирское, Усть-Илимск, Усть-Кут, Черемхово, Шелехов.
Районами в городах являются:
- в городе Братске — Падунский, Правобережный, Центральный;
- в городе Иркутске — Кировский, Куйбышевский, Ленинский, Октябрьский, Свердловский.
Административным центром Иркутской области является город Иркутск.
Современное муниципальное устройство
В настоящее время Иркутская область делится на 32 муниципальных района (в том числе 6 из них составляют административно-территориальную единицу с особым статусом Усть-Ордынский Бурятский округ) и 10 городских округов (городов областного подчинения): Братск (муниципальное образование города Братска), Зима (Зиминское городское муниципальное образование), Иркутск (муниципальное образование город Иркутск), Саянск (муниципальное образование город Саянск), Свирск (муниципальное образование город Свирск), Тулун (муниципальное образование город Тулун), Усолье-Сибирское (муниципальное образование города Усолья-Сибирского), Усть-Илимск (муниципальное образование город Усть-Илимск) и Черемхово (муниципальное образование город Черемхово).[1]
До административной реформы 2005—2008 годов число городов областного подчинения (вне районов) или городских округов составляло 14: Ангарск, Бодайбо, Братск, Зима, Иркутск, Нижнеудинск с г. Алзамай; Саянск, Тайшет с г. Бирюсинск; Тулун, Усолье-Сибирское, Усть-Илимск; Усть-Кут; Черемхово с г. Свирск; Шелехов.[2]
Затем Ангарск был включён в Ангарский район (составив Ангарское муниципальное образование), Бодайбо — в Бодайбинский район (Муниципальное образование города Бодайбо и района), Нижнеудинск и Алзамай — в Нижнеудинский район (Муниципальное образование «Нижнеудинский район»), Тайшет и Бирюсинск — в Тайшетский район (Муниципальное образование «Тайшетский район»), Усть-Кут — в Усть-Кутский район (Усть-Кутское муниципальное образование), Шелехов — в Шелеховский район (Муниципальное образование Шелеховский район). Город Свирск был выделен из подчинения городу Черемхову и составил отдельный городской округ.[3] С 1 января 2015 года, муниципальное образование «город Ангарск», Мегетское муниципальное образование, Одинское муниципальное образование и Савватеевское муниципальное образование объединены в Ангарское городское муниципальное образование наделённое статусом городского округа.
| № на карте |
Флаг | Герб | Название | Код ОКАТО | Население , чел. |
Терри- тория[4], км² |
Плотность, чел./км² |
Администра- тивный центр |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|
город Иркутск | 25 401 000 000 | ↗623 424[5] | 280,0 | 2034.67 | ||
| 2 | 
|
Ангарский городской округ | 25 203 000 000 | ↘239 574[6] | 1 150 | 228,5 | ||
|
|
город Братск | ↘234 147[5] | 428,0 | 5470,72 | |||
|
|
город Зима | ↘31 283[5] | 52,9 | 651 | |||
|
|
Город Саянск | ↗38 957[5] | 82,4 | ||||
|
|
Город Свирск | ↘13 127[5] | 22,4 | 339.9 | |||
|
город Тулун | ↘41 987[5] | 133,5 | |||||
|
|
город Усолье-Сибирское | ↘78 569[5] | 74,0 | ||||
|
|
город Усть-Илимск | ↘82 820[5] | 226,8 | 361,66 | |||
|
|
город Черемхово | ↘51 338[5] | 114,4 | 450.33 | |||
| 1 | Аларский район* | 25 123 000 000 | ↘20 679[5] | 2 700 | 7,66 | посёлок Кутулик | ||
| 3 | 
|
Балаганский район | 25 201 000 000 | ↗8690[5] | 6 600 | 1,6 | пгт Балаганск | |
| 4 | 
|
|
Баяндаевский район* | 25 125 000 000 | ↘11 027[5] | 3 760 | 2,94 | село Баяндай |
| 5 | 
|
Муниципальное образование города Бодайбо и Бодайбинского района | 25 202 000 000 | ↘19 985[5] | 92 000 | 0,3 | город Бодайбо | |
| 6 | Боханский район* | 25 126 000 000 | ↘24 943[5] | 3 700 | 7,3 | посёлок Бохан | ||
| 7 | Братский район | 25 204 000 000 | ↘53 089[5] | 33 660 | 1,9 | город Братск | ||
| 8 | 
|
|
Жигаловский район | 25 206 000 000 | ↘8549[5] | 22 640 | 0.38 | пгт Жигалово |
| 9 | 
|
|
Заларинский район | 25 208 000 000 | ↗27 943[5] | 7 540 | 3.71 | пгт Залари |
| 10 | 
|
|
Зиминский район | 25 210 000 000 | ↘13 481[5] | 7 000 | 2,14 | город Зима |
| 11 | 
|
|
Иркутский район | 25 212 000 000 | ↗112 111[5] | 9 200 | 7,5 | город Иркутск |
| 12 | 
|
|
Казачинско-Ленский район | 25 214 000 000 | ↘17 291[5] | 33 300 | 0,6 | село Казачинское |
| 13 | 
|
Катангский район | 25 216 000 000 | ↘3459[5] | 139 000 | 0,03 | село Ербогачён | |
| 14 | 
|
|
Качугский район | 25 218 000 000 | ↗17 124[5] | 31 400 | 0,54 | пгт Качуг |
| 15 | 
|
|
Киренский район | 25 220 000 000 | ↘18 250[5] | 43 800 | 0.42 | город Киренск |
| 16 | 
|
Куйтунский район | 25 222 000 000 | ↘29 001[5] | 11 200 | 3,2 | пгт Куйтун | |
| 17 | Мамско-Чуйский район | 25 224 000 000 | ↘4374[5] | 43 000 | 0,15 | пгт Мама | ||
| 18 | 
|
Нижнеилимский район | 25 226 000 000 | ↘49 890[5] | 36 823 | 1.35 | город Железногорск-Илимский | |
| 19 | Нижнеудинский район | 25 228 000 000 | ↘64 475[5] | 50 000 | 1,29 | город Нижнеудинск | ||
| 20 | 
|
|
Нукутский район* | 25 132 000 000 | ↘15 686[5] | 2 400 | 6,54 | посёлок Новонукутский |
| 21 | 
|
Ольхонский район | 25 230 000 000 | ↗9589[5] | 15 900 | 0,57 | село Еланцы | |
| 22 | Осинский район* | 25 133 000 000 | ↗21 047[5] | 4 400 | 4,78 | село Оса | ||
| 23 | 
|
|
Слюдянский район | 25 234 000 000 | ↘39 672[5] | 5 300 | 6,3 | город Слюдянка |
| 24 | Тайшетский район | 25 236 000 000 | ↘74 881[5] | 27 800 | 3,14 | город Тайшет | ||
| 25 | Тулунский район | 25 238 000 000 | ↘25 804[5] | 13 500 | 1,9 | город Тулун | ||
| 26 | 
|
|
Усольский район | 25 240 000 000 | ↘51 068[5] | 6 881,6 | 7,4 | город Усолье-Сибирское |
| 27 | 
|
Усть-Илимский район | 25 242 000 000 | ↘15 724[5] | 36 823 | 0,60 | город Усть-Илимск | |
| 28 | 
|
|
Усть-Кутское муниципальное образование | 25 244 000 000 | ↘50 088[5] | 34 600 | 1,59 | город Усть-Кут |
| 29 | Усть-Удинский район | 25 246 000 000 | ↘13 647[5] | 20 400 | 0,8 | пгт Усть-Уда | ||
| 30 | 
|
|
Черемховский район | 25 248 000 000 | ↘28 883[5] | 9 900 | 2.92 | город Черемхово |
| 31 | 
|
|
Чунский район | 25 250 000 000 | ↘33 641[5] | 25 800 | 1,32 | пгт Чунский |
| 32 | Шелеховский район | 25 255 000 000 | ↗64 690[5] | 2 100 | 30,6 | город Шелехов | ||
| 33 | Эхирит-Булагатский район* | 25 137 000 000 | ↗29 492[5] | 5 200 | 5.67 | посёлок Усть-Ордынский |
*Составляют административно-территориальную единицу с особым статусом Усть-Ордынский Бурятский округ
МО — Муниципальное образование
История
1682—1763 годы. Воеводство, уезд, провинция
В 1682 году было создано Иркутское воеводство (уезд), которое в следующем году вошло в состав Енисейского разряда.[7][8]
18 декабря 1708 года Иркутский уезд был включён в состав новообразованной Сибирской губернии (центр — город Тобольск).
29 мая 1719 года Указом Сената Сибирская губерния была разделена на 3 провинций: Вятскую, Соликамскую и Тобольскую.
26 ноября 1724 года из состава Тобольской провинции была выделена Иркутская провинция, в состав которой вошли Иркутский, Верхнеудинский, Нижнеудинский, Киренский и Якутский уезды (см. АТД Якутии).[7][9][10]
1764—1796 годы. Губерния, наместничество
19 октября 1764 года Иркутская провинция была выделена из Сибирской губернии и преобразована в Иркутскую губернию (официально «открыта» 15 марта 1765 года). Губерния включала в себя 11 городов с подчинёнными им селениями: Балаганск, Баргузин, Верхний Удинск, Верхоленск, Илимск, Иркутск, Нерчинск, Охотск, Петропавловск, Селенгинск, Якутск.[7][11]
31 января 1775 года на основании законоположения «О новом разделении Иркутской губернии на провинции, воеводства и комиссарства» Иркутская губерния была разделена на две провинции: Удинскую и Якутскую (см. далее АТД Якутии), три уезда с воеводскими правлениями: Киренский, Балаганский и Алданский и 12 комиссарств.[12][13]
6 марта 1783 года на основании Именного Указа Иркутская губерния была преобразована в Иркутское наместничество (официально «открыто» 27 декабря 1783 года (7 января 1784 года)) в составе четырёх областей: Иркутской, Нерчинской (образована 11 февраля 1784 года), Охотской и Якутской (создана 14 марта 1784 года). Области в свою очередь делились на 17 уездов.[13][14][15][16]
| Область | Центр | Уезды |
|---|---|---|
| Иркутская | город Иркутск | Верхнеудинский, Иркутский, Киренский, Нижнеудинский |
| Нерчинская | город Нерчинск | (см. АТД Забайкальского края) |
| Охотская | город Охотск | (см. АТД Хабаровского края) |
| Якутская | город Якутск | (см. АТД Якутии)[7] |
1797—1926 годы. Иркутская губерния
1797—1822 годы
12 декабря 1796 года вышел Именной указ «О новом разделении государства на губернии», согласно которому в марте следующего года вместо Иркутского наместничества была вновь создана Иркутская губерния.[13]
В 1803 году Иркутская губерния вошла в состав новообразованного Сибирского генерал-губернаторства (центр — город Иркутск).
11 августа 1803 года согласно «Положению для Камчатки» из Нижнекамчатского уезда и Ижигинского округа была учреждена Камчатская область Иркутской губернии (см. далее АТД Камчатского края).[17][18]
22 апреля 1805 года согласно Именному указу из северо-восточной части Иркутской губернии (Якутский уезд) была образована Якутская область Иркутской губернии (см. далее АТД Якутии). Остальная территория губернии разделена на 7 уездов с присоединением Охотска. В 1822 году вместо уездов были введены округа, количество которых сократилась до четырёх:
1822—1887 годы
22 января 1822 года Именным указом Сибирское генерал-губернаторство было разделено на Западно-Сибирское (центр — город Тобольск) и Восточно-Сибирское (центр — город Иркутск) генерал-губернаторства. 22 июня того же года было утверждено «Учреждение для управления сибирских губерний» с приложением «Табели разделения Сибири», согласно которому в Восточно-Сибирское генерал-губернаторство вошли:
- Иркутская губерния
- Якутская область
- Камчатское приморское управление
- Охотское приморское управление
- Троицкосавское пограничное управление
- Енисейская губерния (центр — город Красноярск)
- Владения Российской империи в Северной Америке (центр — город Ново-Архангельск)[13][18][19]
2 декабря 1849 года согласно указу Правительствующему Сенату из Камчатского приморского управления и Гижигинского округа Охотского приморского управления Иркутской губернии была образована Камчатская область Восточно-Сибирского генерал-губернаторства (см. далее АТД Камчатского края).[20]
В 1851 году произошли значительные административно-территориальные преобразования в Иркутской губернии:
- 20 июня было образовано Кяхтинское градоначальство (центр — город Троицкосавск)[21]
- 11 июля из Верхнеудинского и Нерчинского округов и Кяхтинского градоначальства была образована Забайкальская область (центр — город Чита) Восточно-Сибирского генерал-губернаторства (см. далее АТД Забайкальского края)[14]
- 16 августа был опубликован указ об отделении Якутской области от Иркутской губернии (см. далее АТД Якутии).[22]
В 1856 году из Иркутского округа были выделены Балаганский и Верхоленский округа, таким образом, вместе с Нижнеудинским, количество округов в Иркутской губернии достигло четырёх. В 1887 году округа были переименованы в уезды.[7][11][14]
16 июня 1884 года Забайкальская, Амурская и Приморская области Восточно-Сибирского генерал-губернаторства были переданы в новообразованное Приамурское генерал-губернаторство.
1887—1917 годы
В 1887 году Восточно-Сибирское генерал-губернаторство было преобразовано в Иркутское (упразднено в марте 1917 года). На тот момент оно включало в себя Иркутскую и Енисейскую губернии и Якутскую область. 17 марта 1906 года в состав Иркутского генерал-губернаторства была включена Забайкальская область.
18 января 1898 года из Якутской области в состав Иркутской губернии был передан Олёкминский золотопромышленный район.[14] В том же году был вновь образован Киренский уезд.[23]
К 1913 году в состав Иркутской губернии входили 5 уездов: Балаганский, Верхоленский, Иркутский, Киренский и Нижнеудинский и Олёкминско-Витимский горный округ.[11]
1917—1926 годы
После принятия в октябре 1917 года на Общебурятском съезде в городе Верхнеудинске Статута о временных органах по управлению, начинается территориальное, хозяйственное и административное размежевание бурятского и русского населения. Бурятское население, проживавшее на территории Иркутской губернии объединяется в сомоны, хошуны и аймаки. В Иркутской губернии в октябре 1917 года были образованы Ангарский (Ангаро-Муринский), Тункинский и Эхирит-Булагатский аймаки.
К 1 августа 1921 года в состав Иркутской губернии выходили следующие территориальные единицы:
- уезды:
- Балаганский (25 волостей)
- Бодайбинский (2 волости)
- Верхоленский (21 волость)
- Иркутский (21 волость)
- Киренский (23 волости)
- Н. Селенинский (13 волостей)
- Нижнеудинский (24 волости)
- Черемховский (14 волостей)
- аймаки:
- Ангарский (8 хошунов)
- Тункинский (5 хошунов)
- Эхирит-Булагатский (19 хошунов)
15 августа 1924 года по проекту районирования, утверждённого пленумом Иркутского губернского исполкома, территория Иркутской губернии была разделена на 3 округа: Иркутский, Тулунский, Киренский и 2 промышленных района: Черемховский и Бодайбинский. В это же время была образована Нижнеудинская районная волость Тулунского уезда из бывших Уковской, Алзамайской, Катарбейской, части Шебертинской волостей Иркутской губернии и города Нижнеудинска.[24]
25 мая 1925 года Иркутская губерния вошла в состав новообразованного Сибирского края. К 5 октября 1925 года АТД Иркутской губернии выглядело следующим образом:
| Округ, район | Центр | Волости |
|---|---|---|
| Иркутск | ||
| Бодайбинский промышленный район | город Бодайбо | — |
| Иркутский | город Иркутск | Балагаевская, Жигаловская, Иркутская, Кабанская, Качугская, Оёкская, Усольская, Усть-Удинская, Черемховская |
| Киренский | город Киренск | Казачинская, Макарьевская, Преображенская, Усть-Кутская, Чечуйская |
| Тулуновский | село Тулун | Братская, Заларинская, Зиминская, Кимильтейская, Куйтунская, Низменная, Нижне-Удинская, Тагнинская, Тулуновская, Отдельный Карагаевский сельсовет |
1926—1930 годы. Иркутский, Киренский и Тулунский округа
28 июня 1926 года постановлением ВЦИК Иркутская губерния была упразднена, а на её территории созданы 3 округа:
- Иркутский — в пределах Иркутского и Верхоленского уездов, части Зиминского уезда (Балаганской, Усть-Удинской, Заларинской и Тагнинской волостей) и Бодайбинского золотопромышленного района
- Киренский — в пределах Киренского уезда
- Тулунский — в пределах Тулуновского уезда и части Зиминского уезда (Кимильтейской и Зиминской волостей)
| Округ | Центр | Районы |
|---|---|---|
| Иркутский | город Иркутск | 1. Балаганский (центр — село Балаганское), 2. Бодайбинский (центр — город Бодайбо), 3. Жигаловский (центр — село Жигалово), 4. Заларинский (центр — село Залари; включал в себя 19 сельсоветов), 5. Иркутский (центр — город Иркутск), 6. Кабанский (центр — село Кабанск), 7. Качугский (центр — село Качуг), 8. Оёкский (центр — село Оёк), 9. Тагнинский (центр — село Тагна), 10. Усольский (центр — город Усолье), 11. Усть-Удинский (центр — село Усть-Уда), 12. Черемховский (центр — город Черемхово) |
| Киренский | город Киренск | 1. Казачинский (центр — село Казачинское), 2. Макаровский (центр — село Макаровское), 3. Преображенский (центр — село Преображенское), 4. Усть-Кутский (центр — село Усть-Кут), 5. Чечуйский (центр — село Чечуйское) |
| Тулунский | село Тулун | 1. Братский (центр — село Братское), 2. Зиминский (центр — город Зима), 3. Кимильтейский (центр — село Кимильтей), 4. Куйтунский (центр — село Куйтун), 5. Нижне-Илимский (центр — село Нижне-Илимское), 6. Нижнеудинский (центр — город Нижнеудинск), 7. Тулунский (центр — село Тулун)[25] |
20 декабря 1926 года Кабанский и часть Иркутского районов были переданы в состав Бурят-Монгольской АССР.
19 июля 1929 года постановлением Сибирского крайисполкома Тулунский округ был упразднён. Почти все его районы отошли к Иркутскому округу, за исключением Нижнеудинского района, который вошёл в состав Канского округа. Куйтунский район вошёл в состав Иркутского округа.[26] В том же году Макаровский, Преображенский и Чечуйский районы были объединены в новый Киренский район с центром в городе Киренске.[27]
20 июня 1930 года Оёкский район вошёл в состав Иркутского района, а Тагнинский — в состав Заларинского.
1930—1936 годы. Восточно-Сибирский край, область
30 июля 1930 года постановлением ВЦИК и СНК СССР был образован Восточно-Сибирский край с центром в городе Иркутск, округа ликвидированы, а районы перешли в прямое подчинение края.
10 декабря 1930 года постановлением Президиума ВЦИК РСФСР «Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера» в составе Восточно-Сибирского края был образован Витимо-Олёкминский национальный округ, в который вошла, в том числе, южная оконечность Бодайбинского района, так называемый Каларский угол (см. также АТД Забайкальского края).
Этим же постановлением был образован Катанский национальный (Эвенкийский) район (центр — село Ербогачен), в состав которого были включены из Восточно-Сибирского края Катанский район полностью, из Якутской АССР район в бассейне Нижней Тунгуски и Чуны.[28][29] В том же году образован Тофаларский туземный район.
В 1934 году был образован Кировский сельский район (центр — село Олонки).
5 декабря 1936 года Восточно-Сибирский край был разделён на Бурят-Монгольскую АССР и Восточно-Сибирскую область (центр — город Иркутск) в составе 45 районов.
1937—2007 годы. Иркутская область и УОБАО
1937—1962 годы
Иркутская область в составе РСФСР с центром в Иркутске была образована 26 сентября 1937 года в результате разделения Восточно-Сибирской области. В состав новообразованной Иркутской области были так же включены четыре аймака Бурят-Монгольской АССР: Ольхонский, вошедший непосредственно в состав области и переименованный в Ольхонский район[30] и Аларский, Боханский и Эхирит-Булагатский, преобразованные в Усть-Ордынский Бурят-Монгольский национальный округ Иркутской области.[31] В Усть-Ордынский Бурят-Монгольский НО были также включены три сельских Совета Кировского района (Середкинский, Евсеевский, Казачинский) и один сельский Совет (Усть-Осинский) Балаганского района Иркутской области.[31]
29 января 1938 года Постановлением Президиума ВЦИК из Аларского аймака был выделен Нукутский аймак (центр — Нукуты) в составе 7 сельсоветов.[32][33][34]
В 1939 году Тофаларский туземный район получил статус национального района.
| Район | Центр | Сельсоветы, города и посёлки районного подчинения |
|---|---|---|
| Иркутск | ||
| Черемхово | ||
| Балаганский | село Балаганск | Балаганский, Карымский, Коноваловский, Малышевский, Метляенский, Молькинский, Усть-Талькинский, Хайрюзовский, Щиверский |
| Бодайбинский | город Бодайбо | Жуинский, Конкудерский, Мачинский, Патомский, Синюгинский, город Бодайбо, посёлки Андреевск, Апрельск, Артёмовский, Кропоткин, Мама, Светлый |
| Братский | село Братск | Больше-Кадинский, Больше-Мамырский, Братский, Долоновский, Дубынинский, Кежемский, Кобляковский, Лучихинский, Нижне-Суворовский, Нижне-Шаманский, Падунский, Париловский, Подъеланский, Шаманский |
| Жигаловский | посёлок Жигалово | Головский, Грузновский, Дальне-Закорский, Заплескинский, Знаменский, Каченский, Келорский, Кичейский, Коношановский, Лукиновский, Нижне-Слободский, Петровский, Пономарёвский, Рудовский, Суровский, Тимошинский, Тутурский, Тыптинский, Усть-Илгинский, Чиканский, посёлок Жигалово |
| Заларинский | село Залари | Андреевский, Бабагайский, Бажирский, Больше-Заимский, Веринский, Верхне-Голуметский, Вознесенский, Дмитриевский, Заларинский, Исаковский, Каратаевский, Моисеевский, Ново-Черемховский, Рудниковский, Сортовский, Тыретский 1-й, Тыретский 2-й, Ханжиновский, Холмогойский, Хор-Тагнинский, Черемшанский, Шерагул-Сачковский |
| Зиминский | город Зима | Баргадайский, Батаминский, Больше-Воронежский, Верхне-Зиминский, Глинкинский, Иконниковский, Кимильтейский, Кундулунский, Масляногорский, Ново-Летниковский, Ново-Никольский, Перевозовский, Покровский, Старо-Зиминский, Услонский, Ухтуйский, город Зима |
| Иркутский | город Иркутск | Акинино-Баклашинский, Больше-Разводнинский, Бургасский, Введенский, Голковский, Грановский, Егоровский, Захальский, Котинский, Кузьмихинский, Лыловский, Максимовский, Мало-Еланский, Михалёвский, Никольский, Оёкский, Олхинский, Пашконский, Савватеевский, Смоленский, Суховский, Тихонопадский, Тугутуйский, Уриковский, Усть-Кудинский, Харатский, Хомутовский, посёлок Тальцы |
| Казачинско-Ленский | село Казачинское | Ермаковский, Казачинский, Карамский, Кутимский, Мартыновский, Новосёловский, Осиновский, Тарасовский, Хиндинский |
| Катангский | село Ербогачен | Ербогаченский, Икский, Кондыгирский, Наканновский, Непский, Оськинский, Преображенский, Токминский, Хомокашевский |
| Качугский | посёлок Качуг | Ангинский, Белоусовский, Бирюльский, Больше-Головский, Больше-Тарельский, Больше-Улунский, Бутаковский, Верхоленский, Заложный, Исетский, Карлукский, Кистеневский, Козловский, Косогольский, Кузнецовский, Курунгуйский, Литвиновский, Мало-Манзурский, Мало-Терельский, Манзурский, Никилейский, Ользоно-Чарайдовский, Полосковский, Седовский, Судохойбетский, Тарайский, Тутуро-Очеульский, Чернорудский, Чептыхойский, посёлок Качуга |
| Киренский | город Киренск | Алымовский, Банщиковский, Верхолугский, Дубровский, Заборский, Змеиновский, Ильинский, Ичерский, Кондрашкинский, Коршуновский, Краснояровский, Кудринский, Лазаревский, Макаровский, Мироновский, Нижне-Карелинский, Паршинский, Петропавловский, Подволошинский, Потановский, Сидоровский, Сполошинский, Ульканский, Усть-Киренгский, Хабаровский, Чечуйский, Чуйский, город Киренск, посёлок Алексеевск |
| Кировский | село Олонки | Александровский, Баруйский, Буретский, Быковский, Гороховский, Гречехонский, Идинский, Курьинский, Мамруковский, Олонский, Усть-Балейский |
| Куйтунский | посёлок Куйтун | Александро-Невский (Заводский), Александро-Невский (Станичный), Амурский, Андрюшинский, Барлукский, Больше-Кашелакский, Бродский, Бурукский, Завальский, Илийский, Иркутский пс, Каразейский, Каранцайский, Карымский, Куйтунский, Ленинский пс, Листвянский, Мало-Кочерминский, Мингатуйский, Ново-Кадинский, Сулкетский, Тулинский, Усть-Кадинский, Уянский, Хайхтинский, Харикский, Чеботарихинский |
| Нижне-Илимский | село Нижне-Илимское | Воробьёвский, Ершовский, Зятейский, Игирминский, Илимский, Кеульский, Коробейниковский, Невонский, Нижне-Илимский, Романовский, Тубинский, Шестаковский |
| Нижнеудинский | город Нижнеудинск | Алзамайский, Барвинский, Даурский, Иргейский, Караугунский, Катарбейский, Катарминский, Кургатейский, Ориковский, Питаевский, Порогский, Солонецкий, Тарейский, Тало-Ключинский, Укарский, Укмарский, Усть-Рубахинский, Хингуйский, Худо-Еланский, Чеховский, Шебартинский, Широковский, город Нижнеудинск, посёлок Нерой |
| Ольхонский аймак | село Еланцы | Алагуевский, Ангинский, Зама-Онгурёнский, Косостенский, Ольхонский, Чернорудский |
| Слюдянский | город Слюдянка | Больше-Голоустненский, Мало-Голоустненский, Маритуйский, Тибельтинский, Утуликский, город Слюдянка, посёлки Култук, Листвянка |
| Тайшетский | город Тайшет | Авдюшинский, Баероновский, Бирюсинский, Енисейский, Ингашетский, Колтошинский, Конторский, Костомаровский, Короленковский, Нижне-Гоголевский, Николаевский, Ново-Николаевский, Ново-Шелеховский, Покровский, Половино-Черемховский, Старо-Акульшетский, Тальский, Троицкий, Туманшетский, Черемшанский, Шелеховский, город Тайшет, посёлок Суетиха |
| Тангуйский | село Тангуй | Бадинский, Больше-Молькинский, Варгаликский, Илирский, Карлойский, Ключе-Булакский, Кобинский, Куватский, Старо-Корайский, Тангуйский, Тэминский, Хахарейский, Худобчинский |
| Тофаларский | Культбаза Алыгджер на реке Уде | Манкресский, Покровский, Тофаларский |
| Тулунский | город Тулун | Афанасьевский, Бурхунский, Владимирский, Гадалейский, Гарбакарайский, Гуранский, Евгеньевский, Евдокимовский, Едагонский, Заусаевский, Изегольский, Икейский, Кадуйский, Кирейский, Ключе-Барминский, Красносельский, Мугунский, Нижне-Бурбукский, Нежне-Мантуйский, Никитаевский, Нюринский, Одонский, Перфильевский, Трактово-Курзанский, Тракторовый, Умыгенский, Ускулский, Харгажинский, Шарагульский, город Тулун |
| Усольский | город Усолье-Сибирское | Биликтуйский, Бодайский, Больше-Еланский, Больше-Жилкинский, Буретский, Ивановский, Китойский, Култукский, Малтинский, Михайловский, Одинский, Раздольинский, Та́йтурский, Узко-Лугский, Усолье-Жилкинский, Хайтинский, Холмушинский, Целотский, город Усолье-Сибирское, посёлки Мишелёвка, Тельма |
| Усть-Кутский | село Усть-Кут | Басовский, Боярский, Каймоновский, Максимовский, Марковский, Назаровский, Омолоевский, Орлингский, Подымахинский, Тарасовский, Таюрский, Турукский, Усть-Кутский, Якуримский, посёлок Осетрово |
| Усть-Удинский | село Усть-Уда | Ангарский, Аталанский, Балаганкинский, Безносовский, Кардинский, Коченгский, Кочергинский, Ново-Удинский, Распутинский, Светлолобовский, Средне-Муйский, Усть-Удинский, Шипицинский, Яндинский |
| Черемховский | город Черемхово | Бархатовский, Бейтоновский, Бельский, Верхне-Булайский, Верхне-Иретский, Голуметский, Грязнухинский, Гымыльский, Ингинский, Касьяновский, Ключинский, Нижне-Иретский, Парфёновский, Средне-Булайский, Табукский, Тунгусский, Черемховский, Шадринский, посёлок Свирское |
| Шиткинский | село Шитка | Балтуринский, Бузыкановский, Бунбуйский, Верхне-Ужетский, Выдринский, Ганькинский, Глинский, Кондратьевский, Нижне-Заимский, Ново-Чуйский, Пойминский, Тракт Ужетский, Треминский, Червянский, Черенганчетский, Черчетский, Шегашетский, Шелаевский, Шиткинский |
| | ||
| Аймак | Центр | Сельсоветы |
| Аларский | село Кутулик | Альзо-Хигинский, Алятский, Бахтайский, Головинский, Зонский, Иванический, Куптинский, Кусовский, Кутуликский, Нельхайский, Ныгдинский, Островской, Тыргетуйский |
| Боханский | село Бохан | Бильчирский, Верхне-Идинский, Вершинский, Готольский 1-й, Готольский 2-й, Евсеевский, Казачинский, Каха-Онгойский, Лузгина-Слободский, Н. Воскресенский, Нижне-Серёдкинский, Онгой-Кутанский, Улейский, Укырский, Усть-Осинский, Шаролдаевский, Янгутский Бурятский, Янгутский Русский |
| Нукутский | село Нукуты | Больше-Ерёминский, Булутский, Васильевский, Зунгар-Быкотский, Ользойский, Тангутский, Шаховский |
| Эхирит-Булагатский | село Усть-Орда | Байтогский, Баяндаевский, Булусинский, Буровский, Курумчинский, Кырменский, Ново-Николаевский, Олойский, Ользоновский, Усть-Ордынский, Харазаргайский, Хоготовский |
19 апреля 1941 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР из Эхирит-Булагатского аймака был выделен Баяндаевский аймак (центр — село Баяндай) в составе шести сельсоветов: Баяндаевского, Буровского, Курумчинского, Кырменского, Ользоновского и Хоготовского.[35][36] 11 февраля 1944 года из Боханского аймака был выделен Осинский аймак в составе восьми сельсоветов: Бильчирского, Бурят-Янгутского, Каха-Онгойского, Лузгино-Слободского, Онгой-Кутангского, Русско-Янгутского, Улейского и Усть-Осинского.[36][37]
В связи с началом строительства железной дороги Тайшет — Лена в 1946 году из территории Братского района выделили Заярский район[38]. К нему отошли 32 населённых пункта, 5 сельсоветов, один поселковый совет, расположенные в верхнем течении р. Ангары[39].
В 1950 Тофаларский национальный район был упразднён, а его территория вошла в состав Тофаларского и Верхнегутарского сельсоветов Нижнеудинского района.
25 мая 1951 года на основании решения Исполнительного комитета Иркутского областного Совета депутатов трудящихся, за счёт выделения части территории Бодайбинского и Киренского районов, был образован Мамско-Чуйский район.[40]
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 15 июля 1953 года Заярский район ликивидирован[41], территория Заярского района присоединена к Братскому.
12 декабря 1953 года был образован Чунский район.[42]
16 сентября 1958 года Усть-Ордынский Бурят-Монгольский национальный округ был переименован в Усть-Ордынский Бурятский национальный округ.
11 декабря 1959 года решением Иркутского облисполкома был упразднён Кировский (сельский) район, часть сельсоветов которого отошла к Боханскому аймаку: Буретский, Гречехонский, Идинский, Курьинский, Морозовский и Олонский (включая бывший райцентр Олонки).[43]
В 1959 году Тангуйский район присоединён к Тулунскому[44].
После наполнения Братского водохранилища в 1961 году транспортная связь районного центра с поселком Заярск, часть которого не затоплялась, нарушилась. Решено было территорию Заярского сельсовета передать в Нижнеилимский район[38].
1963—1965 годы
1 февраля 1963 года прошла всесоюзная реформа районного деления, в соответствии с которой районы Иркутской области были разделены на сельские и промышленные. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР были упразднены Балаганский (территория вошла в Усть-Удинский (правобережная часть) и Заларинский районы),[45] Баяндаевский (территория вошла в состав Эхирит-Булагатского района), Нижнеудинский, Нукутский (территория вошла в состав Аларского района),[32][33] Осинский (территория вошла в состав Боханского района).[37] Аларский район включал в себя 2 поселковых Совета (р. п. Кутулик и Забитуй), 9 сельсоветов, входивших ранее в состав Аларского аймака, 5 сельсоветов из ликвидированного Нукутского аймака, 3 сельсоветов из Черемховского района; Боханский — из 11 сельсоветов Боханского аймака и 7 сельсоветов упразднённого Осинского аймака; Эхирит-Булагатский — из 1 поссовета (р. п. Усть-Ордынский), 11 сельсоветов Эхирит-Булагатского аймака и 8 сельсоветов упразднённого Баяндаевского аймака.[43]
В результате реформы Иркутская область была разделена на 1 промышленный и 14 сельских районов, 12 городов имели статус областного подчинения.
| Промышленные районы | Мамско-Чуйский (центр — пгт Мама) |
| Сельские районы | Братский (центр — город Братск), Жигаловский (центр — пгт Жигалово), Заларинский (центр — пгт Залари), Иркутский (центр — город Иркутск), Казачинский-Ленский (центр — село Казачинское), Катангский (центр — село Ербогачен), Качугский (центр — пгт Качуг), Киренский (центр — город Киренск), Куйтунский (центр — пгт Куйтун), Нижнеилимский (центр — село Нижнеилимск), Ольхонский (центр — село Еланцы), Тайшетский (центр — город Тайшет), Тулунский (центр — город Тулун), Усть-Удинский (центр — пгт Усть-Уда) |
| Города областного подчинения | Ангарск, Бодайбо, Братск, Зима, Иркутск, Нижнеудинск, Тайшет, Тулун, Усолье-Сибирское, Усть-Кут, Черемхово, Шелехов |
12 января 1965 года в соответствии с постановлением ноябрьского (1964 года) Пленума ЦК КПСС деление Иркутской области на промышленные и сельские районы было упразднено, аймаки УОБНО были переименованы в районы. По состоянию на 12 января 1965 года в составе Иркутской области значилось 26 районов, включая 3 района УОБНО.[24]
1966—2007 годы
| Район | Центр | Сельсоветы, города и посёлки районного подчинения |
|---|---|---|
| Иркутск | ||
| Ангарск | Одинский, Савватеевский, Суховской, посёлок Китой | |
| Бодайбо | посёлки Андреевск, Апрельск, Артёмовский, Кропоткин, Мамакан, Светлый | |
| Братск | посёлки Осиновка, Порожский, Чекановский | |
| Зима | ||
| Нижнеудинск | город Алзамай | |
| Тайшет | посёлки Суетиха, Юрты | |
| Тулун | ||
| Усолье-Сибирское | ||
| Усть-Кут | ||
| Черемхово | ||
| Шелехов | Шаманский | |
| Бодайбинский | город Бодайбо | Жуинский, Патомский, Синюгинский |
| Братский | город Братск | Артумейский, Воробьёвский, Дубынинский, Илирский, Калтукский, Кежемский, Кеульский, Ключи-Булакский, Кобинский, Кобляковский, Кузнецовский, Нижнешаманский, Новоалександровский, Париловский, Подъеланский, Покосинский, Приморский, Тангуйский, Харанжинский, Шумиловский, посёлки Вихоревка, Усть-Илимск |
| Жигаловский | посёлок Жигалово | Байдоновский, Дальнезакорский, Знаменский, Келорский, Коношановский, Коченский, Лукиновский, Петровский, Рудовский, Суровский, Тимошинский, Тутурский, Усть-Илгинский, Чиканский, посёлок Жигалово |
| Заларинский | посёлок Залари | Бабагайский, Бажирский, Веренский, Илганский, Моисеевский, Мойганский, Новочеремховский, Троицкий, Тыретский, Ханжиновский, Холмогойский, Хор-Тагнинский, Черемшанский, посёлок Залари |
| Зиминский | город Зима | Батаминский, Зулумайский, Кимильтейский, Кундулунский, Масляногорский, Новолетниковский, Перевозовский, Услонский, Филипповский, Хазанский |
| Иркутский | город Иркутск | Баклашинский, Голоустинский, Гороховский, Максимовский, Оёкский, Смоленский, Уриковский, Усть-Кудинский, Усть-Балейский, Ушаковский, Хомутовский, посёлок Большая Речка, Листвянка, Мегет |
| Казачинско-Ленский | село Казачинское | Ермаковский, Казачинский, Карамский, Кутимский, Мартыновский, Новосёловский, Осиновский, Тарасовский |
| Катангский | село Ербогачён | Бурский, Ербогачёнский, Ерёмский, Кондогирский, Наканновский, Непский, Оськинский, Подволошинский, Преображенский, Токминский |
| Качугский | посёлок Качуг | Ангинский, Белоусовский, Бирюльский, Большетарельский, Бутаковский, Вершино-Тутурский, Верхоленский, Залогский, Карлукский, Качугский, Козловский, Манзурский, Мысовский, Седовский, Харбатовский, посёлок Качуг |
| Киренский | город Киренск | Алымовский, Банщиковский, Визирнинский, Змеиновский, Ильинский, Коршуновский, Краснояровский, Криволукский, Кривошапкинский, Лазаревский, Макаровский, Мироновский, Петропавловский, Сидоровский, Сполошинский, Ульканский, Усть-Киренгский, Чечуйский, город Киренск, посёлок Алексеевск |
| Куйтунский | посёлок Куйтун | Александро-Невский (Заводский), Алкинский, Амурский, Андрюшинский, Барлукский, Большекашелакский, Бурукский, Завальский, Илийский, Иркутский, Каразейский, Каранцайский, Карымский, Ленинский, Мингатуйский, Тулюшский, Усть-Кадинский, Уянский, Хайхтинский, Харикский, Чеботарихинский, посёлок Куйтун |
| Мамско-Чуйский | посёлок Мама | Конкудерский, Паршинский, Чуйский, посёлки Витимский, Горно-Чуйский, Луговский, Мама |
| Нижне-Илимский | город Железногорск-Илимский | Большедеревенский, Илимский, Нижнеилимский, Романовский, Семигорский, Тубинский, Хребтовский, город Железногорск-Илимский, посёлки Видим, Шестаково |
| Нижнеудинский | город Нижнеудинск | Алзамайский, Боровиновский, Верхнегутарский, Иргейский, Каменский, Катарбейский, Катарминский, Порогский, Солонецкий, Тофаларский, Усть-Рубахинский, Худоеланский, Чеховский, Шебертинский, Широковский, посёлки Атагай, Ук, Шумский |
| Ольхонский аймак | село Еланцы | Алагуевский, Еланцынский, Зама-Онгурёнский, Косостепский, Чернорудский, посёлок Хужир |
| Слюдянский | город Слюдянка | Маритуйский, Тибельтинский, Утуликский, город Слюдянка, посёлки Байкальск, Култук |
| Тайшетский | город Тайшет | Авдюшинский, Акульшетский, Байроновский, Бирюсинский, Бузыкановский, Джогинский, Зареченский, Колтошинский, Кондратьевский, Короленковский, Костомаровский, Нижнезаимовский, Николаевский, Новониколаевский, Половино-Черемховский, Рождественский, Тальский, Туманшетский, Черчетский, Шелаевский, Шелеховский, Шиткинский, посёлки Квиток, Урало-Ключи |
| Тулунский | город Тулун | Будаговский, Бурхунский, Гадалейский, Гарбакарайский, Гуранский, Евдокимовский, Едогонский, Икейский, Кирейский, Котикский, Красносельский, Мугунский, Никитаевский, Перфиловский, Умыганский, Усть-Кульский, Шерагульский |
| Усольский | город Усолье-Сибирское | Биликтуйский, Большееланский, Большежилкинский, Мальтинский, Новомальтинский, Раздольинский, Тальянский, Усолье-Жилкинский, Целотский, посёлки Мишелевка, Тайтурка, Тельма |
| Усть-Кутский | город Усть-Кут | Басовский, Боярский, Каймоновский, Максимовский, Марковский, Назаровский, Омолойский, Орлингский, Подымахинский, Тарасовский, Таюрский, Турукский, Якуримский |
| Усть-Удинский | посёлок Усть-Уда | Аносовский, Аталанский, Балаганкинский, Биритский, Игжейский, Коноваловский, Малышевский, Новоудинский, Подволоченский, Первомайский, Светлолобовский, Тарнопольский, Юголокский, Шарагайский, посёлки Балаганск, Усть-Уда |
| Черемховский | город Черемхово | Алёхинский, Бельский, Голуметский, Грязнухинский, Зерновский, Ингинский, Нижнеиретский, Онотский, Парфёновский, Табукский, Тальниковский, Тунгусский, Узколугский, Черемховский, город Свирск, посёлок Михайловка |
| Чунский | посёлок Чунский | Баерский, Балтуринский, Бунбуйский, Выдринский, Мироновский, Новочунский, Таргизский, Тарейский, Червянский, посёлки Лесогорск, Октябрьский, Чунский |
| | ||
| Аймак | Центр | Сельсоветы и посёлки районного подчинения |
| Аларский | посёлок Кутулик | Аларский, Александровский, Алтарикский, Бахтайский, Головинский, Закулейский, Зонский, Иванический, Куйтинский, Нельхайский, Новоленинский, Нукутский, Тыргетуйский, Целинный, посёлки Забитуй, Кутулик |
| Боханский | посёлок Бохан | Бильчирский, Буретский, Бурят-Янгутский, Евсеевский, Ирхидейский, Казачинский, Каха-Онгойский, Обусинский, Олонский, Осинский, Тарасинский, Тихоновский, Укырский, Унгинский, Усть-Алтанский, Хохорский, Шаралдаевский, посёлок Бохан |
| Эхирит-Булагатский | посёлок Усть-Ордынский | Ахинский, Баяндаевский, Булусинский, Васильевский, Гаханский, Захальский, Капсальский, Куринский, Курумчинский, Кырменский, Муромцовский, Олойский, Ользоновский, Тугутуйский, Харазаргайский, Хатар-Хадайский, Хоготовский, посёлок Усть-Ордынский |
15 февраля 1968 года был образован Усть-Илимский район.[46]
3 апреля 1972 года был восстановлен Нукутский район (центр — посёлок Новонукутский), в составе семи сельсоветов, выделенных из Аларского района: Алтарикский, Закулейский, Новоленинский, Новонукутский, Нукутский, Хадаханский и Целинский сельсоветы, а также Первомайского сельсовета, выделенного из Усть-Удинского района решением Иркутского облисполкома от 30 мая.[32][33][43]
21 февраля 1975 года из Эхирит-Булагатского района был выделен Баяндаевский район (центр — село Баяндай) в составе девяти сельсоветов: Баяндаевского, Васильевского, Кырменского, Нагалыкского, Ользонского, Половинкинского, Тургеневского, Хантар-Хадайского и Хоготского. 6 ноября того же года из Боханского района был выделен Осинский район в составе восьми сельсоветов: Бильчирского, Бурят-Янгутского, Ирхидейского, Каха-Онгойского, Обусинского, Осинского, Унгинского и Усть-Алтанского.[35][37][43]
20 ноября 1980 года законом РСФСР «Об автономных округах РСФСР» в соответствии с Конституцией СССР 1977 года Усть-Ордынский Бурятский национальный округ был преобразован в автономный округ.[47]
В 1989 году был восстановлен Балаганский район.[45]
20 января 1993 года решением Малого Совета Иркутского областного Совета народных депутатов был образован Шелеховский район.[48] В том же году, путём выделения части территории из Иркутского и Усольского районов, был образован Ангарский район.[49]
С 2008 года
1 января 2008 года Усть-Ордынский Бурятский автономный округ вошёл в состав Иркутской области с особым административным статусом и был переименован в Усть-Ордынский Бурятский округ.[50].
Законом Иркутской области от 10 декабря 2014 года № 149-ОЗ[51], с 1 января 2015 года, муниципальное образование «город Ангарск», Мегетское муниципальное образование, Одинское муниципальное образование и Савватеевское муниципальное образование объединены в Ангарский городской округ.
Законом Иркутской области от 9 июля 2015 года № 65-ОЗ[52], с 1 августа 2015 года, Коршуновское муниципальное образование и Мироновское муниципальное образование Киренского района были преобразованы, путём их объединения, в Коршуновское сельское муниципальное образование.
| Городской округ / Район | Центр | Сельские и городские поселения; «муниципальные образования» УОБО |
|---|---|---|
| Иркутск | ||
| Братск | ||
| Зима | ||
| Саянск | ||
| Тулун | ||
| Усолье-Сибирское | ||
| Усть-Илимск | ||
| Свирск | ||
| Черемхово | ||
| Аларский район | посёлок Кутулик | «Аларь», «Александровск», «Ангарск», «Бахтай», «Куйта», «Кутулик», «Маниловск», «Могоенок», «Нельхай», «Ныгда» |
| Ангарский район | город Ангарск | Одинское, Савватеевское, Ангарское, Мегетское |
| Балаганский район | посёлок Балаганск | Биритское, Заславское, Коноваловское, Кумарейское, Тарнопольское, Шарагайское, Балаганское |
| Баяндаевский район | село Баяндай | «Баяндай», «Васильевск», «Гаханы», «Курумчин», «Кырма», «Люры», «Нагалык», «Ользон», «Покровка», «Половинка», «Тургенев», «Хогот» |
| Бодайбинский район | город Бодайбо | Артёмовское, Балахнинское, Бодайбинское, Жуинское, Кропоткинское, Мамаканское |
| Боханский район | посёлок Бохан | «Александровское», «Бохан», «Буреть», «Казачье», «Каменка», «Новая Ида», «Олонки», «Середкино», «Тараса», «Тихоновка», «Укыр», «Хохорск», «Шаралдай» |
| Братский район | город Братск | Большеокинское, Добчурское, Зябинское, Илирское, Калтукское, Карахунское, Кежемское, Ключи-Булакское, Кобинское, Кобляковское, Куватское, Кузнецовское, Наратайское, Озернинское, Покоснинское, Прибойнинское, Прибрежнинское, Тангуйское, Тарминское, Турманское, Тынкобское, Тэмское, Харанжинское, Шумиловское, Вихоревское |
| Жигаловский район | посёлок Жигалово | Дальне-Закорское, Знаменское, Коношановское, Лукиновское, Петровское, Рудовское, Тимошинское, Тутурское, Усть-Илгинское, Чиканское, Жигаловское |
| Заларинский район | посёлок Залари | Бабагайское, Бажирское, Веренское, Владимирское, Моисеевское, Мойганское, Новочеремховское, Семёновское, Троицкое, Ханжиновское, Холмогойское, Хор-Тагнинское, Черемшанское, Заларинское, Тыретское |
| Зиминский район | город Зима | Батаминское, Буринское, Зулумайское, Кимильтейское, Масляногорское, Новолетниковское, Покровское, Услонское, Ухтуйское, Филипповское, Хазанское, Харайгунское |
| Иркутский район | город Иркутск | Голоустненское, Гороховское, Дзержинское, Карлукское, Максимовское, Мамонское, Молодёжное, Никольское, Оёкское, Ревякинское, Смоленское, Сосновоборское, Уриковское, Усть-Балейское, Усть-Кудинское, Ушаковское, Хомутовское, Ширяевское, Большереченское, Листвянское, Марковское |
| Казачинско-Ленский район | село Казачинское | Казачинское, Карамское, Ключевское, Мартыновское, Небельское, Новосёловское, Тарасовское, Кунерминское, Магистральнинское, Ульканское |
| Катангский район | село Ербогачен | Ербогаченское, Непское, Подволошинское, Преображенское |
| Качугский район | посёлок Качуг | Ангинское, Белоусовское, Бирюльское, Большетарельское, Бутаковское, Верхоленское, Вершино-Тутурское, Залогское, Зареченское, Карлукское, Качугское, Манзурское, Харбатовское, Качугское |
| Киренский район | город Киренск | Алымовское, Бубновское, Визирнинское, Криволукское, Коршуновское, Макаровское, Мироновское, Небельское, Петропавловское, Юбилейнинское, Алексеевское, Киренское |
| Куйтунский район | посёлок Куйтун | Алкинское, Андрюшинское, Барлукское, Большекашелакское, Иркутское, Каразейское, Карымское, Кундуйское, Ленинское, Лермонтовское, Мингатуйское, Наратайское, Новотельбинское, Панагинское, Тулюшское, Усть-Кадинское, Уховское, Уянское, Харикское, Чеботарихинское, Куйтунское |
| Мамско-Чуйский район | посёлок Мама | Витимское, Горно-Чуйское, Луговское, Мамское, Согдиондонское |
| Нижнеилимский район | город Железногорск-Илимский | Березняковское, Брусничное, Дальнинское, Заморское, Коршуновское, Новоилимское, Речушинское, Семигорское, Соцгородское, Видимское, Железногорское, Новоигирминское, Радищевское, Рудногорское, Хребтовское, Шестаковское, Янгелевское |
| Нижнеудинский район | город Нижнеудинск | Верхнегутарское, Замзорское, Заречное, Иргейское, Каменское, Катарбейское, Катарминское, Костинское, Нерхинское, Порогское, Солонецкое, Староалзамайское, Тофаларское, Усть-Рубахинское, Худоеланское, Чеховское, Шебертинское, Широковское, Алзамайское, Атагайское, Нижнеудинское, Уковское, Шумское |
| Нукутский район | посёлок Новонукутский | «Алтарик», «Закулей», «Ново-Ленино», «Новонукутское», «Нукуты», «Первомайское», «Тангуты», «Хадахан», «Хареты», «Целинный», «Шаратское» |
| Ольхонский район | село Еланцы | Бугульдейское, Еланцинское, Куретское, Онгурёнское, Шара-Тоготское, Хужирское |
| Осинский район | село Оса | «Бильчир», «Бурят-Янгуты»,Ирхидей, «Каха-Онгойское», «Майск», «Ново-Ленино», «Обуса», «Посёлок Приморский», «Улейское», «Усть-Алтан» |
| Слюдянский район | город Слюдянка | Быстринское, Маритуйское, Новоснежнинское, Утуликское, Байкальское, Култукское, Портбайкальское, Слюдянское |
| Тайшетский район | город Тайшет | Берёзовское, Бирюсинское, Борисовское, Брусовское, Бузыкановское, Венгерское, Джогинское, Екунчетское, Еланское, Зареченское, Мирнинское, Нижнезаимское, Николаевское, Патриханское, Полинчетское, Половино-Черемховское, Разгонское, Рождественское, Соляновское, Старо-Акульшетское, Тальское, Тамтачетское, Тимирязевское, Черчетское, Шелаевское, Шелеховское, Бирюсинское, Квитокское, Новобирюсинское, Тайшетское, Шиткинское, Юртинское |
| Тулунский район | город Тулун | Азейское, Алгатуйское, Аршанское, Афанасьевское, Будаговское, Бурхунское, Владимирское, Гадалейское, Гуранское, Евдокимовское, Едогонское, Икейское, Ишидейское, Кирейское, Котикское, Мугунское, Нижнебурбукское, Октябрьское, Перфиловское, Писаревское, Сибирякское, Умыганское, Усть-Кульское, Шерагульское |
| Усольский район | город Усолье-Сибирское | Большееланское, Железнодорожное, Мальтинское, Новожилкинское, Новомальтинское, Раздольинское, Сосновское, Тальянское, Белореченское, Мишелевское, Среднинское, Тайтурское, Тельминское |
| Усть-Илимский район | город Усть-Илимск | Бадарминское, Ершовское, Кеульское, Невонское, Подъеланское, Седановское, Тубинское, Эдучанское, Железнодорожное |
| Усть-Кутский район | город Усть-Кут | Верхнемарковское, Нийское, Орлингское (упразднено 30 сентября 2008 года решением Думы Усть-Кутского муниципального образования, населённые пункты вошли в состав Усть-Кутского муниципального образования в качестве межселенной территории)[53], Подымахинское, Ручейское, Звезднинское, Усть-Кутское, Янтальское |
| Усть-Удинский район | посёлок Усть-Уда | Аносовское, Аталанское, Балаганкинское, Игжейское, Ключинское, Малышевское, Молькинское, Новоудинское, Подволоченское, Светлолобовское, Среднемуйское, Чичковское, Юголокское, Усть-Удинское |
| Черемховский район | город Черемхово | Алехинское, Бельское, Булайское, Голуметское, Зерновское, Каменно-Ангарское, Лоховское, Нижнеиретское, Новогромовское, Новостроевское, Онотское, Парфёновское, Саянское, Тальниковское, Тунгусское, Узколугское, Черемховское, Михайловское |
| Чунский район | посёлок Чунский | Балтуринское, Бунбуйское, Веселовское, Каменское, Мухинское, Новочунское, Таргизское, Червянское, Лесогорское, Октябрьское, Чунское |
| Шелеховский район | город Шелехов | Баклашинское, Олхинское, Подкаменское, Шаманское, Большелугское, Шелеховское |
| Эхирит-Булагатский район | посёлок Усть-Ордынский | «Алужинское», «Ахины», «Гаханское», «Захальское», «Капсальское», «Кулункунское», «Ново-Николаевское», «Олойское», «Тугутуйское», «Усть-Ордынское», «Харазаргайское», «Харатское» |
См. также
- Административно-территориальное деление Бурятии
- Административно-территориальное деление Забайкальского края
Напишите отзыв о статье "Административно-территориальное деление Иркутской области"
Примечания
- ↑ [irkutskstat.gks.ru/dg/ Иркутстат. Основные показатели муниципальных образований Иркутской области]
- ↑ [www.gks.ru/bgd/regl/b10_109/Main.htm Численность населения Российской Федерации по городам, поселкам городского типа и районам на 1 января 2010 года]
- ↑ [www.irkobl.ru/other/sites/sitesmo.php Сайты муниципальных образований Иркутской области. с 1 января 2015 года, муниципальное образование «город Ангарск», Мегетское муниципальное образование, Одинское муниципальное образование и Савватеевское муниципальное образование объединены в Ангарское городское муниципальное образование наделённое статусом городского округа. Официальный портал]
- ↑ [irkutskstat.gks.ru/dg/dbinet.exe?pl=8006001 Иркутстат. Площадь МО]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 www.gks.ru/free_doc/doc_2016/bul_dr/mun_obr2016.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2015/bul_dr/mun_obr2015.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2015 года]. Проверено 6 августа 2015. [www.webcitation.org/6aaNzOlFO Архивировано из первоисточника 6 августа 2015].
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.heraldicum.ru/russia/subjects/irkutsk.htm Иркутская область]. [www.heraldicum.ru/index.htm Heraldicum]. Проверено 18 июля 2009. [www.webcitation.org/69kW1L414 Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ Савченко С. Н.
- ↑ [www.irk.gov.ru/index.php?IdAction=docs&Event=section&id=14 От земства — к собранию]. [irk.gov.ru/ Законодательное собрание Иркутской области]. — Историческая справка. Проверено 18 июля 2009. [www.webcitation.org/69kW1wYpX Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.sakhamemory.ru/ShowArticle.aspx?ArticleID=54&CategoryID=10 Память Якутии]. Национальный архив Республики Саха (Якутии). Проверено 16 августа 2009. [www.webcitation.org/66UEL770T Архивировано из первоисточника 28 марта 2012].
- ↑ 1 2 3 4 Историческая схема административного деления Сибири в XVIII—XX вв.
- ↑ Петухова З. (2002)
- ↑ 1 2 3 4 5 [sakha-arhive.ykt.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=90&Itemid=43 Органы управления и самоуправления](недоступная ссылка — история). [sakha-arhive.ykt.ru/index.php Архивная служба Республики Саха (Якутия)] (23 января 2008). Проверено 19 июля 2009.
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.simbolarium.ru/old/h-rus-im/i/irkutskgub.htm Иркутская, губерния]. [www.simbolarium.ru/index.html Simbolarium.ru]. — Символика, геральдика, иконография, etc.. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/66UENem1o Архивировано из первоисточника 28 марта 2012].
- ↑ Карчанова Л. М. [ez.chita.ru/encycl/person/?id=5023 Нерчинская область]. [ez.chita.ru/encycl/ Энциклопедия Забайкалья]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/68HrbxhsD Архивировано из первоисточника 9 июня 2012].
- ↑ [governor.govirk.ru/gub_hist.htm От Якоби до Говорина. Историческая справка]. [governor.govirk.ru/index.htm Сайт губернатора Иркутской области]. — История иркутского губернаторства. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/68GHKjFCg Архивировано из первоисточника 8 июня 2012].
- ↑ [www.kamchatka.gov.ru/old/index.php?option=com_content&task=view&id=107511&Itemid=9 Историческая справка о развитии региона]. Портал исполнительных органов государственной власти Камчатского края. Проверено 16 августа 2009. [www.webcitation.org/65kMLjEbu Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
- ↑ 1 2 Пирагис А. П. [www.piragis.ru/publikatscii-po-istorii-kamchatki/administrativnoe-podchinenie-kamchatki-1697-2007.html Изменение административного подчинения Камчатки за 310 лет со времени присоединения к России (1697—2007)]. [www.piragis.ru/ Пирагис.ру] (30 июня 2007). Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/65kMN3WLr Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
- ↑ Семина Г. М. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=139&sid=59918 Справка об административно-территориальном делении Бурятии (XVI в. — 1923 г.)]. Архивы России. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kW5MHsj Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.kamlib.ru/resourses/preobrazovaniya.htm Административные преобразования Камчатки]. [www.kamlib.ru/library.php?page=main Камчатская краевая научная библиотека им. С. П. Крашенинникова]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/65kMNuIIb Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
- ↑ Волков Л. В. [www.imha.ru/2007/12/23/gradonachalnik.html Градоначальник]. Международная военно-историческая ассоциация (23 декабря 2007). Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/66dVyuOrP Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ [sakha-arhive.ykt.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=95&Itemid=43 Якутское областное управление (1805—1919)](недоступная ссылка — история). [sakha-arhive.ykt.ru/index.php Архивная служба Республики Саха (Якутия)] (24 января 2008). Проверено 19 июля 2009.
- ↑ [kirenski.narod.ru/simple.html О городе]. [kirenski.narod.ru/index.html Киренск. Неофициальный сайт города]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kW7Aber Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ 1 2 [www.pribaikal.ru/nizhneudinskij.html Нижнеудинский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kW7uGfZ Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.dekrets.ru/doc.php?docid=09321 Декрет от 28 июня 1926 года «О разделении территории Иркутской губернии на округа и районы»]. [www.dekrets.ru/ Декреты]. Проверено 1 августа 2009. [www.webcitation.org/69kW95xDg Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.pribaikal.ru/kuytun.html Куйтунский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWA2m1r Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.pribaikal.ru/kirensk.html Киренский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWB3ihw Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.evenkya.ru/rus/?id=ez&sid=ez&artcategory_id=2550&article_id=2567 Первые органы власти у малочисленных народов Севера]. Эвенкийская жизнь(недоступная ссылка — история). [www.evenkya.ru/ Официальный сайт Эвенкия]. Проверено 19 июля 2009. [web.archive.org/20071030102310/www.evenkya.ru/rus/?id=ez&sid=ez&artcategory_id=2550&article_id=2567 Архивировано из первоисточника 30 октября 2007].
- ↑ [www.bestpravo.com/yamne/data07/tex23401.htm Постановление ВЦИК от 10 декабря 1930 Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера]. bestpravo.com. Проверено 19 июля 2009.
- ↑ Правда. — 27 сентября 1937. — № 267 (7233)
- ↑ 1 2 [www.pribaikal.ru/2879.html Эхирит-Булагатский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWC43Qb Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ 1 2 3 Хинданов О. (2007)
- ↑ 1 2 3 Мышкина В. [kutulik.ucoz.ru/publ/1-1-0-5 Отдохнуть на золотых песках]. [kutulik.ucoz.ru/ Сайт Кутулика]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWD6cSk Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ Глава 9. Усть-Ордынский Бурятский автономный округ в 1937-1991 гг. § 1. Образование Усть-Ордынского Бурят-Монгольского национального округа и его жизнь в 1937-1941 гг. // История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. — М.: «Прогресс», 1995. — 544 с.
- ↑ 1 2 [www.pribaikal.ru/bajandaevskij.html Баяндаевский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWDvXUt Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ 1 2 Глава 9. Усть-Ордынский Бурятский автономный округ в 1937-1991 гг. § 2. Округ в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). // История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. — М.: «Прогресс», 1995. — 544 с.
- ↑ 1 2 3 [bohalinsky.uso.sudrf.ru/modules.php?name=info_court&op=show_info&crid=2 Боханский районный суд Иркутская область]. ГАС «Правосудие». — История суда. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWEwcUq Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ 1 2 Составитель Губа Т.А. Илимский край земли иркутской // [ilim-lib.narod.ru/craevedenie/Istoriya_zemly_Ilimskoy/Istoriya_zemly_Ilimskoy_2.html История земли Илимской] / Редактор Казанцева Л. А.. — Железногорск–Илимский: Нижнеилимская центральная районная библиотека, 2004.
- ↑ [www.vihbiblioteka.narod.ru/html/istoricheskaya_spravka.html Историческая справка — Братский район]
- ↑ [www.pribaikal.ru/mamskochuysky.html Мамско-Чуйский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWFvvGC Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [bratsky.irk.sudrf.ru/modules.php?name=info_court&rid=2 Историческая справка Братского городского суда]
- ↑ [www.pribaikal.ru/chuna.html Чунский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWGyUoc Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ 1 2 3 4 Глава 9. Усть-Ордынский Бурятский автономный округ в 1937-1991 гг. § 3. Округ в 1946-1985 гг. // История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. — М.: «Прогресс», 1995. — 544 с.
- ↑ [tulunr.irkobl.ru/culture/index.php Историческая справк: Тулунский район]
- ↑ 1 2 [www.pribaikal.ru/balagansk.html Балаганский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWHy2Oo Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.pribaikal.ru/ust-ilimsk-district.html Усть-Илимский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWJ28KY Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.zaki.ru/pagesnew.php?id=1825 Закон РСФСР «Об автономных округах РСФСР» от 20 ноября 1980 года]. [www.zaki.ru/ Бесплатная правовая документация: право, законы России]. Проверено 16 августа 2009. [www.webcitation.org/65pF4wD4u Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].
- ↑ [www.pribaikal.ru/shelehovskij.html Шелеховский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWK3k5Y Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.pribaikal.ru/angarsk-district.html Ангарский район]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/69kWL5rp8 Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ Закон РФ от 30 декабря 2006 года № 6-ФКЗ
- ↑ Закон Иркутской области от 10.12.2014 № 149-ОЗ «О преобразовании муниципальных образований Ангарского района Иркутской области»
- ↑ Закон Иркутской области от 09.07.2015 № 65-ОЗ «О преобразовании Коршуновского и Мироновского муниципальных образований Киренского района Иркутской области и о внесении изменений в Закон Иркутской области „О статусе и границах муниципальных образований Киренского района Иркутской области“»
- ↑ [lv.ust-kut.org/?2008/44/33442008.htm Решение № 227 от 30 сентября 2008 г. «Об упразднении Орлингского муниципального образования»]. Ленские вести (7 ноября 2008). — Общественно-политическая газета Усть-Кутского района. Проверено 1 сентября 2009. [www.webcitation.org/69kWM7zov Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
Литература
- [www.rg.ru/2007/01/11/irkutsk-dok.html Закон РФ] от 30 декабря 2006 года № 6-ФКЗ «Об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации в результате объединения Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа» // Российская газета. — 11 января 2007 (Проверено 19 июля 2009)
- Иркутская область. Административно-территориальное деление. — Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1966
- Историческая схема административного деления Сибири в XVIII—XX вв. / составили А. Р. Шнейдер (Ленинград) и Н. С. Юрцовский (Новосибирск) // Сибирская Советская Энциклопедия в четырёх томах. Т. 1 «А-Ж». — Сибирское краевое издательство, 1929, С. 23-26
- История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа]. — М.: «Прогресс», 1995. — 544 с.
- Петухова З. [ilin-yakutsk.narod.ru/2002-2/hronika1.htm Важнейшие события истории Якутии]. От первых известий о Якольской землице в русских документах и до 27 апреля 1922 года — образования Якутской республики, создания национальной государственности // Илин. — № 2. — 2002 (Проверено 19 июля 2009)
- РСФСР. Административно-территориальное деление АССР, краёв, областей и округов на 1 апреля 1940 года. — М, 1940. — С. 122—127
- РСФСР. Административно-территориальное деление на 1 июля 1945 г. с приложением изменений с 1 июля по 31 декабря. — М, 1945. — С. 136—141
- Савченко С. Н. Ясачная политика царской администрации в период освоения Приамурья русскими в XVII в. // Записки Гродековского музея. — Вып. 5. — Хабаровск, 2003. — С.7-23
- Список губерний и уездов РСФСР (с числом волостей). По данным НКВД к 1 августа 1921 года. — Государственное издательство, 1921. — С. — 5
- Территориальное и административное деление Союза ССР на 1 января 1926 года. — М: Издательство Главного управления коммунального хозяйства НКВД, 1926. — С. 44—45
- Хинданов О. [pressa.irk.ru/region/2007/30/006001.html Праздник на Нукутской земле] // Окружная правда. — 1 августа 2007 (Проверено 19 июля 2009)
Ссылки
- [www.gosspravka.ru/Adresa/38/000000.html Коды ОКАТО Иркутской области на 1 июня 2009 года](недоступная ссылка — история). [www.ifns.su/index.html Система «Налоговая справка»]. Проверено 19 июля 2009.
- [www.gosspravka.ru/Adresa/85/000000.html Коды ОКАТО Иркутской области Усть-Ордынского Бурятского округа на 1 июня 2009 года](недоступная ссылка — история). [www.ifns.su/index.html Система «Налоговая справка»]. Проверено 19 июля 2009.
- [r85.kadastr.ru/documents/docs/legislation/73942/ Закон Думы Усть-Ордынского Бурятского автономного округа от 29 декабря 2004 «О статусе и границах муниципальных образований Аларского, Баяндаевского, Боханского, Нукутского, Осинского, Эхирит-Булагатского районов Усть-Ордынского Бурятского автономного округа»](недоступная ссылка — история). Сайт Федерального агентства кадастра недвижимости. Управление по Усть-Ордынскому Бурятскому а.о.. Проверено 19 июля 2009. [web.archive.org/20070123191238/r85.kadastr.ru/documents/docs/legislation/73942/ Архивировано из первоисточника 23 января 2007].
- [www.pribaikal.ru/459.html История административно-территориального деления Прибайкалья]. [www.pribaikal.ru/ Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. Проверено 19 июля 2009. [www.webcitation.org/67tN2CadU Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
| ||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Административно-территориальное деление Иркутской области
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.
В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
