Административно-территориальное деление Мурманской области

Административно-территориальное устройство

Карелия

Норвегия

Финляндия

Терский район

Кольский район

Ловозерский район

Печенгский
     район

Ковдорский
     район

Кандалакшский
     район

Белое море

Баренцево море

•

•

•

•

•

•

•

•

•

•

•

Согласно Уставу и Закону Мурманской области «Об административно-территориальном устройстве Мурманской области» от 06 января 1998 года N 96-01-ЗМО, Мурманская область состоит из следующих административно-территориальных единиц:

• 6 районов

1. Кандалакшский
2. Ковдорский
3. Кольский
4. Ловозерский
5. Печенгский
6. Терский

• 6 городов областного значения

1. город Мурманск;
2. город Апатиты с подведомственной территорией;
3. город Кировск с подведомственной территорией;
4. город Мончегорск с подведомственной территорией;
5. город Оленегорск с подведомственной территорией;
6. город Полярные Зори с подведомственной территорией;

• 5 закрытых административно-территориальных образований

1. ЗАТО посёлок Видяево
2. ЗАТО город Заозёрск
3. ЗАТО город Островной
4. ЗАТО город Североморск
5. ЗАТО Александровск.

В области 16 городов, 12 посёлков городского типа и 109 сельских населённых пунктов (из них 11 — без населения). .

Муниципальное устройство

В рамках муниципального устройства, в границах административно-территориальных единиц области, регион состоит из 12 городских округов и 5 муниципальных районов. В составе муниципальных районов установлены границы 23 поселений, в том числе 13 городских и 10 сельских. 5 из 12 городских округов Мурманской области имеют статус закрытых административно-территориальных образований

Городские округа

Городские округа	Карта	Состав
город Мурманск		г. Мурманск в том числе: Ленинский округ, Октябрьский округ, Первомайский округ
город Апатиты с подведомственной территорией		г. Апатиты, н. п. Тик-Губа, ж.-д. ст. Хибины
город Кировск с подведомственной территорией		г. Кировск, н. п. Коашва, н. п. Титан
Ковдорский район		г. Ковдор, с. Ёна, н. п. Ёнский, н. п. Куропта, н. п. Лейпи, н.п. Риколатва
город Мончегорск с подведомственной территорией		г. Мончегорск, н. п. Лапландский заповедник, н. п. 25 км Железной Дороги Мончегорск-Оленья, н. п. 27 км Железной Дороги Мончегорск-Оленья
город Оленегорск с подведомственной территорией		г. Оленегорск, н. п. Высокий, c. Имандра, ж.-д. ст. Лапландия, ж.-д. ст. Ягельный Бор
город Полярные Зори с подведомственной территорией		г. Полярные Зори, н. п. Африканда, н. п. Зашеек
ЗАТО Александровск		Административный округ Гаджиево в том числе: г. Гаджиево, н. п. Кувшинская Салма Административный округ Полярный в том числе: г. Полярный, с. Белокаменка, н. п. Ретинское Административный округ Снежногорск в том числе: г. Снежногорск, н. п. Оленья Губа, н. п. Сайда Губа
ЗАТО посёлок Видяево		пос. Видяево, н. п. Чан-Ручей
ЗАТО город Заозёрск		г. Заозёрск
ЗАТО город Островной		г. Островной, н. п. Корабельное, с. Лумбовка, н. п. Маяк Городецкий, н. п. Мыс Чёрный, н. п. Святой Нос, н. п. Терско-Орловский Маяк
ЗАТО город Североморск		г. Североморск, пгт Сафоново, н. п. Североморск-3, н. п. Щукозеро

Муниципальные районы

Кандалакшский муниципальный район

Поселения	Состав
Городское поселение Кандалакша	г. Кандалакша, н. п. Белое Море, с. Колвица, с. Лувеньга, н. п. Нивский, ж.-д. ст. Пинозеро, ж.-д. ст. Проливы, ж.-д. ст. Ручьи, с. Федосеевка
Городское поселение Зеленоборский	пгт Зеленоборский, ж.-д. ст. Жемчужная, с. Княжая Губа, ж.-д. ст. Ковда, с. Ковда, н. п. Лесозаводский, н. п. Пояконда
Сельское поселение Алакуртти	с. Алакуртти, н. п. Кайралы, н. п. Куолоярви, н. п. Приозерный
Сельское поселение Зареченск	н. п. Зареченск, с. Ковдозеро, ж.-д. ст. Нямозеро

Кольский муниципальный район

Поселения	Состав
Городское поселение Кола	г. Кола
Городское поселение Верхнетуломский	пгт Верхнетуломский, н. п. Светлый
Городское поселение Кильдинстрой	пгт Кильдинстрой, н. п. Голубые Ручьи, н. п. Зверосовхоз, ж.-д. ст. Магнетиты, н. п. Шонгуй
Городское поселение Молочный	пгт Молочный, ж.-д. ст. Выходной
Городское поселение Мурмаши	пгт Мурмаши
Городское поселение Туманный	пгт Туманный
Сельское поселение Междуречье	н. п. Междуречье, н. п. Килпъявр, с. Минькино, н. п. Мишуково
Сельское поселение Пушной	н. п. Пушной, ж.-д. ст. Кица, ж.-д. ст. Лопарская, н. п. Мокрая Кица, н. п. Песчаный, с. Пулозеро, ж.-д. ст. Тайбола
Сельское поселение Териберка	с. Териберка, н. п. Восточный Кильдин, н. п. Дальние Зеленцы, н. п. Западный Кильдин, н. п. Остров Большой Олений
Сельское поселение Тулома	с. Тулома, ж.-д. ст. Нял, ж.-д. ст. Пяйве
Сельское поселение Ура-Губа	с. Ура-Губа

Ловозерский муниципальный район

Поселение	Состав
Городское поселение Ревда	пгт Ревда
Сельское поселение Ловозеро	с. Ловозеро, с. Каневка, с. Краснощелье, с. Сосновка

Печенгский муниципальный район

Поселения	Состав
Городское поселение Никель	пгт Никель, н. п. Борисоглебский, н. п. Приречный, н. п. Раякоски, н. п. Сальмиярви
Городское поселение Заполярный	г. Заполярный
Городское поселение Печенга	пгт Печенга, н. п. Вайда-Губа, н. п. Лиинахамари, ж.-д. ст. Печенга, н. п. Спутник, н.п. Цыпнаволок
Сельское поселение Корзуново	н. п. Корзуново, н. п. Луостари, ж.-д. ст. Луостари, н. п. Путевая Усадьба 9 км железной дороги Луостари-Никель, ж.-д. ст. Титовка

Терский муниципальный район

Поселения	Состав
Городское поселение Умба	пгт Умба, н. п. Восточное Мунозеро, н. п. Индель, с. Оленица
Сельское поселение Варзуга	с. Варзуга, с. Кашкаранцы, с. Кузомень, н.п. Маяк Никодимский, с. Пялица, с. Тетрино, с. Чаваньга, с. Чапома

История

Во времена Российской империи большая часть территории нынешней Мурманской области входила в Кольский (с 1899 года — Александровский) уезд Архангельской губернии. Александровский уезд делился на 6 волостей: Кольско-Лопарскую, Кузоменскую, Мурманско-Колонистскую, Понойскую, Териберскую, Тетринскую и Умбскую. Южная часть современной Мурманской области относилась к Кандалакшской и Ковдской волостям Кемского уезда Архангельской губернии.

1918—1927 годы

Впервые территория Кольского полуострова была выделена в отдельную административно-территориальную единицу на губернском съезде Советов в Архангельске 18 февраля 1918 года. Решением этого съезда Мурманский Совет депутатов был подчинён непосредственно СНК РСФСР. Летом 1918 года в ходе иностранной интервенции Мурманский край был включён в состав Северной области. 2 февраля 1920 года Временное правительство Северной области постановило образовать на территории Кольского полуострова Мурманскую губернию. Однако уже 21 февраля интервенты и белогвардейцы были изгнаны с Кольского полуострова и в тот же день Архангельский губревком упразднил Мурманскую губернию и восстановил Александровский и Кемский уезды.

24 марта 1920 года I съезд Советов Александровского уезда постановил, а 13 апреля Архангельский губисполком утвердил переименование Александровского уезда в Мурманский, так как к тому времени центром уезда де-факто стал Мурманск. Однако ВЦИК не подтвердил это переименование.

1 июня 1920 года были созданы 2 новые волости: Ловозерская (образована из части Кольско-Лопарской) и Александровская (из части Териберской). В тот же период Мурманско-Колонистская волость была переименована в Печенгскую. 14 октября 1920 года большая часть Печенгской волости и небольшая часть Колько-Лопарской волости были переданы Финляндии. На оставшейся в составе РСФСР части Печенгской волости была образована Новозерская волость. Кандлакшская и Ковдская волости 4 августа 1920 были включены в состав Карельской трудовой коммуны.

13 июня 1921 года декретом ВЦИК Мурманский (Александровский) уезд был преобразован в Мурманскую губернию. В её состав входили 9 волостей (Александровская, Кольско-Лопарская, Кузоменская, Ловозерская, Новозерская, Понойская, Териберская, Тетринская, Умбская) и 3 города (Александровск, Кола и Мурманск).

15 марта 1926 года Александровск и Кола были преобразованы в сельские населённые пункты.

1927—1938 годы

1 августа 1927 года постановлением ВЦИК была образована Ленинградская область. В её состав была включена и Мурманская губерния, преобразованная при этом в Мурманский округ. Волости, входившие в её состав, были упразднены, а вместо них образованы 6 районов:

• Александровский район. Центр — село Александровское (с 1931 Полярное)
• Кольско-Лопарский район. Центр — село Кола
• Ловозерский район. Центр — село Ловозеро
• Понойский район. Центр — село Поной
• Териберский район. Центр — село Териберка
• Терский район. Центр — село Кузомень

7 января 1931 года Александровский район получил статус национального финского, а Ловозерский — национального туземного. 11 марта того же года Александровский район был переименован в Полярный, а его центр — в село Полярное. 15 августа центр Терского района был перенесён в село Умба.

30 октября 1931 года был образован город окружного подчинения Хибиногорск.

В конце 1934 — начале 1935 годов центр Полярного района был переведён в Мурманск. 15 декабря 1934 года город Хибиногорск был переименован в Кировск.

26 февраля 1936 года из части территории Кольско-Лопарского района был образован Кировский район. Его центром стал город Кировск. Тогда же Кольско-Лопарский район был переименован в Кольский, а Понойский — в Саамский. При этом центром Саамского района стало село Иоканьга, а центром Терского района — посёлок Лесной.

20 сентября 1937 года посёлок Мончегорск Кировского района был преобразован в город окружного подчинения.

1938—1958 годы

28 мая 1938 года Мурманский округ Ленинградской области был преобраован в отдельную Мурманскую область в составе РСФСР. При этом к ней был присоединён Кандалакшский район с центром в городе Кандалакша, переданный из Карельской АССР.

11 сентября 1938 года центром Полярного района стало село Ура-Губа. 27 декабря того же года из части Кировского района был образован Мончегорский район. Его центром стал город Мончегорск, переведённый из областного в районное подчинение.

20 апреля 1939 года в Мурманске было создано 3 внутригородских района — Кировский, Ленинский и Микояновский. 19 сентября тго же года селение Полярное было преобразовано в город областного подчинения Полярный.

9 февраля 1940 года город Кандалакша Кандалакшского района получил статус города областного подчинения.

По состоянию на 1 апреля 1940 года АТД Мурманской области выглядело так:

Районы и города областного подчинения	Состав
г. Мурманск	Кировский, Ленинский, Микояновский районы
г. Кандалакша
г. Полярный
Кандалакшский район	рп Нивский; Кандалакшский, Княжегубский, Ковдский, Колвицкий, Конец-Ковдозерский с/с
Кировский район	г. Кировск; рп Апатиты, рп Зашеек, рп Кукисвумчорр; Екостровский, Ена-Бабинский с/с
Кольский район	рп Кильдинстрой, рп Кола, рп Мурмаши; Нотозерский, Пулозерский, Юркинский с/с
Ловозерский район	Воронинский, Ловозерский, Чальмны-Варрский, Чудзьявррский с/с
Мончегорский район	г. Мончегорск; рп Малая Сопча; Верхне-Нюдовский, Железнодорожный, Имандрогорский, Оленьинский с/с
Полярный район	рп Порт-Владимир, рп Сайда-Губа; Белокаменский, Грязно-Губский, Западно-Лицкий, Минькинский, Титовский, Ура-Губский, Цып-Наволокский с/с
Саамский район	Иоканьгский, Лумбовский, Понойский, Семностровский, Сосновский с/с
Териберский район	рп Териберка; Восточно-Лицкий, Гавриловский, Захребетнинский, Кильдинский, Рындский, Харловский с/с
Терский район	рп Лесной; Варзугский, Кашкаранский, Кузоменский, Кузрецкий, Оленицкий, Порья-Губский, Пялицкий, Тетринский, Умбский, Чавангский, Чапомский с/с

17 июля 1941 года из-за приближения линии фронта центр Полярного района был перенесён из Ура-Губы в село Белокаменку.

После Второй Мировой войны Финляндия передала СССР область Петсамо (Печенга). 21 июля 1945 года на этой территории был образован Печенгский район, центром которого стал посёлок Никель.

2 июня 1948 года были упразднены внутригородские районы Мурманска (восстановлены 23 июня 1951 года). 14 июля 1948 года центр Полярного района был перенесён в город Полярный. 18 августа того же года был упразднён Кандалакшский район, а его территория передана в подчинение городу Кандалакше.

9 декабря 1949 года был упразднён Мончегорский район, а его территория передана в подчинение городу Мончегорску, перешедшему в областное подчинение.

13 марта 1951 года был восстановлен Кандалакшский район. 18 апреля того же года посёлок Ваенга был преобразован в город областного подчинения Североморск. Через несколько дней в подчинение Североморску был передан ряд селений Полярного района.

6 мая 1954 года был упразднён Кировский район, а его территория передана в подчинение городу Кировску, перешедшему в областное подчинение.

24 февраля 1955 года из Карело-Финской ССР в Кандалакшский район Мурманской области был передан Алакурттинский сельсовет.

14 июня 1956 года город областного подчинения Полярный был передан в районное подчинени Полярного района.

30 октября 1957 года Микояновский район Мурманска был переименован в Октябрьский. 30 сентября 1958 года все три района Мурманска были упразднены.

1959—1991 годы

19 марта 1959 года Кандалакшский район как управленческая единица был присоединён к городу Кандалакше. Вместе с тем как территориальная единица Кандалакшский район продолжал сохраняться.

9 июля 1960 года Полярный район был упразднён. Его территория была разделена между Кольским, Печенгским и Териберским районами, а город Полярный был подчинён Североморскому горсовету. Териберский район как управленческая единица был присоединён к Североморскому горсовету, но сохранён как территориальная единица под названием Североморский район.

26 декабря 1962 года был упразднён Саамский район. Он был присоединён к Ловозерскому району, а поселок Гремиха — к Североморскому горсовету. 1 февраля 1963 года территориальные единицы Кандалакшский район и Североморский район были упразднены. Оставшиеся 4 района — Кольский, Ловозерский, Печенгский, Терский — стали именоваться сельскими районами. Тогда же пгт Заполярный Печенгского района был преобразован в город районного подчинения.

12 января 1965 года все 4 сельских района вновь стали именоваться просто районами. 2 августа того же года пгт Кола получил статус города районного подчинения. 20 сентября городом районного подчинения стал и пгт Ковдор. При этом он был подчинён городу Кировску.

7 июля 1966 года пгт Апатиты и Молодёжный, подчинённые городу Кировску, были преобразованы в город областного подчинения Апатиты.

10 июня 1967 года в Мурманске были образованы 2 внутригородских района — Ленинский и Октябрьский. 28 июня того же года город Ковдор был передан в подчинение городу Апатиты. В том же году в Терском районе путём слияния пгт Лесной и села Умба был образован пгт Умба, который и стал центром района.

21 февраля 1975 года в Мурманске был образован Первомайский внутригородской район.

29 ноября 1979 года город Ковдор, подчинённый городу Апатиты, получил статус города областного подчинения, а прилегающая к нему территория была выведена из подчинения Апатит и образовала Ковдорский район. 10 августа 1981 года город Оленегорск, подчинённый городу Мончегорску, получил статус города областного подчинения.

В начале 1980-х годов на севере Мурманской области были образованы ЗАТО — Мурманск-60, Мурманск-130 и Мурманск-140.

17 июня 1983 года город Полярный, подчинённый городу Североморску, получил статус города областного подчинения.

22 апреля 1991 года пгт Полярные Зори, подчинённый городу Апатиты, получил статус города областного подчинения.

1992 год — настоящее время

В соответствии с Законом РФ «О закрытом административно-территориальном образовании» от 14 июля 1992 года № 3297-1 были образованы ЗАТО Заозёрск, Скалистый, Снежногорск, Островной.

17 июля 1999 года образовано муниципальное образование «Посёлок Видяево».

2 декабря 2004 года в соответствии с Федеральным законом № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 6 октября 2003 года в Мурманской области были образованы:

• 14 городских округов, на основе 6 городов областного подчинения (Мурманск, Апатиты, Кировск, Мончегорск, Оленегорск, Полярные Зори) , 7 ЗАТО (Видяево, Скалистый, Заозёрск, Островной, Полярный, Североморск, Снежногорск) и Ковдорского района в статусе городского округа,
• 5 муниципальных районов, на основе 4 существующих районов (Кольский, Ловозерский, Печенгский, Терский) и города Кандалакша с подведомственной территорией, переименованного в Кандалакшский район.

По указу Президента РФ от 28 мая 2008 № 857 муниципальные образования ЗАТО Полярный, Скалистый и Снежногорск были преобразованы в городской округ ЗАТО Александровск.

По указу Президента РФ посёлок городского типа Росляково с 1 января 2015 года выведен из состава городского округа ЗАТО город Североморск и вошел в состав города Мурманска.

См. также

• Гербы районов Мурманской области

Ссылки

• [mun.gov-murman.ru/ Муниципальное деление Мурманской области]
• [www.fallingrain.com/world/RS/49/ Список населённых пунктов Мурманской области] (англ.)

Отрывок, характеризующий Административно-территориальное деление Мурманской области

Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.