Адмиралтейств-коллегия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Адмиралтейств-коллегия

Здание Санкт-Петербургского адмиралтейства, где располагалась Адмиралтейств-коллегия
Годы существования

11 (22) декабря 1717 год - 1827 год

Страна

Россия

Подчинение

Правительствующий сенат

Входит в

Российский императорский флот

Тип

Органы военного управления

Включает в себя

Канцелярия, конторы/экспедиции

Дислокация

Петербургское адмиралтейство

Адмиралтейств-коллегия — высший орган управления военно-морскими делами в России в 1718—1802 годах.





Образование коллегии

Коллегия была образована в ходе реформы центральных органов управления указом Петра I от 11 (22) декабря 1717 год в числе первых 9 коллегий. Согласно указу являлась главным органом управления Военно-морского флота. В коллегию были переданы функции нескольких существовавших до этого флотских организаций:

  • Приказа морского флота
  • Московской адмиралтейской канцелярии (ранее — Адмиралтейский приказ, занималась вопросами хозяйственными и финансовыми вопросами)
  • Воинской морского флота канцелярии (занималась кадровыми вопросами)
  • Морского комиссариата (ведал доходами адмиралтейства, раздачей жалованья и провианта флотским чинам, отпуском денег на нужды кораблестроения и закупкой кора­бельных припасов, производил суд над морскими чинами)
  • нескольких контор и канцелярий: Экипажеской, Провиантской, Мундирной, Обер-сарваерской, Лесных дел, Счётных дел.

15 (26) декабря 1717 года президентом Государственной Адмиралтейств-коллегии был назначен генерал-адмирал граф Ф. М. Апраксин,
вице-президентом — вице-адмирал К. Крюйс.

Коллегия подчинялась Сенату и возглавлялась президентом. В состав присутствия (общего собрания) коллегии входило от пяти до семи флагманов. Делопроизводством коллегии заведовал обер-секретарь, для ведения судебных дел имелся обер-аудитор, правильность ведения дел контролировал прокурор, в штате имелись два фискала для выявления служебных упущений и преступлений. Размещалась в центральной части комплекса зданий Петербургского адмиралтейства.

Основным рабочим органом коллегии была Канцелярия. С 1723 года все структурные подразделения коллегии стали носить названия контор:

К решению задач боевого управления флотом коллегия не привлекалась, хотя время от времени члены Коллегии принимали участие в составлении планов кампаний и общих указаний командирам эскадр.

Таким образом, по петровскому регламенту Адмиралтейств-коллегия состояла из флагманов, заседавших по старшинству и являлась, по существу, «военным советом», имевшим в подчинении 11 контор. Частая смена руководства конторами, отсутствие постоянного состава коллегии, необходимость для флагманов заниматься несвойственными им административно-хозяйственными делами приводили к беспорядку в делах[1].

Реформы Воинской морской комиссии

Большие изменения в структуре коллегии произошли в царствование Анны Иоанновны, когда при подготовке работы созданной по Высочайшему указу Воинской морской комиссии, многие флагманы отметили необходимость реформ флотского управления[1].

В доношении от 28 июля (8 августа) 1732 года Воинская морская комиссия предложила ввести коллегию с постоянным составом и реорганизовать конторы в экспедиции, управляемые постоянными чиновниками. Общее собрание этих чиновников и должно было составлять коллегию, на которой принимались решения. Исполнением этих решений занимались экспедиции[2].

В составе коллегии создавалось 4 экспедиции[3]:

  • Комиссариат, который заведовал всем снабжением флота, раздачей жалования, приготовлением мундира, денежными и провиантскими доходами и расходами, покупками, подрядами (кроме леса), заготовкой материалов и финансовой отчетностью.
  • Экипажская экспедиция занималась хранением и использованием такелажа и вооружения судов.
  • Сарваерская экспедиция заведовала верфями, кораблестроением, заготовкой и охраной леса.
  • Артиллерийская экспедиция заведовала морской артиллерией.

Управление экспедициями находилось в руках директоров экспедиций. Адмиралтейские заводы и учебные заведения передавались в подчинение двух советников коллегии, которые работали постоянно в присутствии при президенте[4].

Реформа упрощала структуру управления и ликвидировала множественность звеньев управления, что вместе с введением постоянного состава управления делало работу коллегии более гибкой и эффективной[4].

Эта реформа создала систему, которая просуществовала почти неизменной до конца века. Возвращение к петровской структуре было провозглашено Елизаветой Петровной, но упразднение экспедиций было юридически оформлено только в 1751 году, а конторская система была восстановлена только в 1757 году. В 1763 году новая Морская комиссия снова восстановила структуру 1732 года[5].

Преобразование

В 1802 году Коллегия вошла в состав созданного Морского министерства, а в 1827 году была преобразована в совещательный орган при морском министре — Адмиралтейств-совет.

Напишите отзыв о статье "Адмиралтейств-коллегия"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота. — СПб.: МГУ им. Ломоносова, Алетейя, 2001. — С. 256. — ISBN 5-89329-407-6.
  2. ↑ Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны.... — С. 259.
  3. ↑ Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны.... — С. 259-260.
  4. ↑ 1 2 Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны.... — С. 260.
  5. ↑ Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны.... — С. 261.

Руководители

Ссылки

Отрывок, характеризующий Адмиралтейств-коллегия

– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Адмиралтейств-коллегия&oldid=81040262»