Адмирал Флота Советского Союза

Адмира́л Фло́та Сове́тского Сою́за — персональное воинское корабельное звание Военно-морского флота Вооружённых Сил Союза ССР (ВС СССР).

История

Введено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 марта 1955 года «О воинском звании Адмирал Флота». Аналогично воинскому войсковому званию Маршал Советского Союза. Исключено из перечня воинских званий вооружённых сил Российской Федерации — России в 1993 году в связи с распадом СССР.

Персональное звание Адмирал флота Советского Союза было присвоено лишь трём флотским военачальникам:

• Н. Г. Кузнецову;
• И. С. Исакову;
• С. Г. Горшкову.

Звание, аналогичное званию Маршал Российской Федерации (присвоено лишь однажды в 1997 году министру обороны И. Д. Сергееву), в ВМФ ВС России не вводилось. Высшим званием, как и до 1955 года в СССР, в ВМФ Российской Федерации является воинское корабельное звание адмирал флота.

Знаки различия

На погонах — большая пятиконечная звезда с выходящими из-под неё лучами и чёрным якорем на красном фоне посередине и расположенный по вертикальной оси погона герба Союза. Аналогичные погоны носили и адмиралы флота в 1945 — 1955 годах.

На рукавах — пять полос (1 широкая и 4 средних) и звезда в лавровом венке.

Особым знаком различия корабельного звания Адмирала Флота Советского Союза также являлась носившаяся на галстуке платиновая с бриллиантами «Маршальская Звезда» до её упразднения в 1997 году, не отличавшаяся от аналогичного знака различия Маршала Советского Союза.

Для воинского корабельного звания Адмирала Флота Российской Федерации в 1994 году службой тыла ВС России и геральдическим советом был разработан проект мундира со знаками различий и выставлен, как раритетный экземпляр, в музее Вооруженных Сил Российской Федерации в Москве недалеко от проекта мундира для Генералиссимуса Советского Союза.

Список Адмиралов Флота Советского Союза (присвоено)

• Кузнецов, Николай Герасимович (3 марта 1955, лишён звания 17 февраля 1956, посмертно восстановлен 26 июля 1988)
• Исаков, Иван Степанович (3 марта 1955)
• Горшков, Сергей Георгиевич (28 октября 1967)

Отрывок, характеризующий Адмирал Флота Советского Союза

– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.