Адриан VI

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Адриан VI
Hadrianus PP. VI<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
218-й папа римский
9 января 1522 — 14 сентября 1523
Интронизация: 31 августа 1522
Церковь: Римско-католическая церковь
Предшественник: Лев X
Преемник: Климент VII
 
Имя при рождении: Адриан Флоренсзоон Буйенс
Оригинал имени
при рождении:
Adriaan Florenszoon Boeyens
Рождение: 2 марта 1459(1459-03-02)
Утрехт, Нидерланды
Смерть: 14 сентября 1523(1523-09-14) (64 года)
Рим
Принятие священного сана: 30 июня 1490
Епископская хиротония: 1516
Кардинал с: 1 июля 1517

Адриан VI (лат. Hadrianus PP. VI); в миру Адриан Флоренсзоон Буйенс ван Утрехт (нидерл. Adriaan Florenszoon Boeyens; 2 марта 1459, Утрехт — 14 сентября 1523, Рим) — папа римский с 9 января 1522 года.





Ранние годы

Адриан Буйенс родился в 2 марта 1459 года в Утрехте (современные Нидерланды) в бедной семье Флоренса Буйенса и его жены Гертруды[1]. Адриан, вероятно, вырос в доме на углу улиц Бранстег и Уде-Грахт, который принадлежал его деду Будевейну. Его отец, плотник и, вероятно, корабельщик, умер, когда Адриану было 10 лет или меньше[2]. Адриан в раннем возрасте вступил в Братство общей жизни, а также был студентом латинской школы в Зволле[3]. В июне 1476 он начал учебу в университете Лёвена, где он изучал философию, теологию и каноническое право, благодаря стипендии, предоставленной Маргаритой Йоркской, герцогиней Бургундии.

Лёвен

После 12 лет обучения Адриан стал доктором богословия в 1491 году, а с 1490 года преподавал в Лёвенском университете. В 1493 году он был избран вице-канцлером университета, а через пять лет — деканом, фактическим главой университета. Его лекции были опубликованы, а впоследствии воссозданы по заметкам учеников, среди которых был молодой Эразм Роттердамский. Адриан предложил ему профессуру в 1502 году, но Эразм отказался[1].

В ноябре 1506 года Маргарита Австрийская (1480—1530) стала губернатором Испанских Нидерланды и назначила Адриана своим советником. В следующем году император Максимилиан I назначил его воспитателем своего семилетнего внука и племянника Маргариты, Карла, который в 1519 году станет императором Карлом V. К 1512 году Адриан был столь сильно занят придворными обязанностями, что был вынужден уйти из университета[1].

Испания

В 1515 году Карл V отправил Адриана в Испанию, чтобы убедить своего деда по материнской линии, Фердинанда II Арагонского, что испанские земли должны перейти под его власть, а не под власть младшего брата Карла Фердинанда. Адриан преуспел в этом только незадолго до смерти Фердинанда в январе 1516 года[1]. Карл V впоследствии сделал Адриана епископом Тортосы, а 14 ноября 1516 года поручил ему пост Генерала инквизиции Арагона. В следующем году папа Лев X (1513—1521) сделал Адриана кардиналом.

В правление Карла V Адриан находился под рукой кардинала Франсиско Хименеса де Сиснероса, соправителя Испании. После смерти Хименеса Адриан был назначен (14 марта 1518) Генералом Воссоединенной инквизиции Кастилии и Арагона и в таком качестве действовал до своего отъезда в Рим. В течение этого периода Карл V отправился в Нидерланды в 1520 году, оставив Адриана регентом Испании, и именно будущему папе пришлось иметь дело с восстанием комунерос.

Избрание

Застигнутая врасплох неожиданной смертью Льва Х кардинальская коллегия постановила отдать тиару отсутствовавшему на конклаве испанскому кардиналу, рассчитывая на поддержку дома Габсбургов. Карл V был в восторге, узнав, что его наставник был избран на папский престол, но вскоре понял, что Адриан VI был полон решимости править беспристрастно. Франциск I Французский, который опасался, что Адриан станет инструментом политики императора и изначально жестко отреагировал на его избрание, затем смягчился и отправил посольство, чтобы засвидетельствовать свой почтение папе.

Кардинал Адриан никогда до этого не бывал в Риме и, хотя и дал согласие на своё избрание папой, всё время откладывал приезд в Вечный город, поскольку получил известие о том, что римляне возмущены избранием «чужеземца», к тому же происходившего из «самой низкой фландрской нации». Коронация его состоялась только 31 августа 1522 года. «Католическая энциклопедия» 1908 года так характеризовала задачу, стоявшую перед Адрианом:

«…искоренить застарелые нарушения; реформировать двор, в котором процветала коррупция; держать в узде молодых и воинственных князей, готовых перегрызть друг другу глотки; остановить рост восстаний в Германии; сохранить христианский мир от турок, которые угрожали Венгрии… — это были титанические задачи для того, кто в свои шестьдесят три года никогда не видел Италию и был уверен, что презираем римлянами как „варвар“».

Папство

Ему уже не хватило жизни на то, чтобы осуществить (как он очень того хотел) реформу обычаев Римской курии. Тем не менее он приказал закрыть знаменитый ватиканский Бельведер — место развлечений папской свиты. Он намеревался предпринять миротворческие и объединительные шаги на международной арене и искал соглашения с представителями Реформации. В августе 1523 года он был вынужден заключить союз с Империей, Англией и Венецией против Франции. Между тем, в 1522 году султан Сулейман Великолепный (1520—1566) завоевал Родос.

Смерть

Адриан, который, принимая папскую тиару, не изменил своего имени, умер 14 сентября 1523 года в Риме. Большинство его официальных документов были утрачены после его смерти. Похоронен в Немецкой церкви Рима.

Папа был осмеян народом Рима, которые никогда не испытывали симпатию к человеку, которого они считали «варваром», и радовались его смерти.

Интересные факты

  • Он был последним, вплоть до Иоанна Павла II, папой-неитальянцем.
  • Покровительствовал соотечественнику, утрехтскому мастеру Яну ван Скорелу, которому приписывается сохранившийся портрет понтифика.

Напишите отзыв о статье "Адриан VI"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Jos Martens, [histoforum.net/recensies/adrianus.html Bio and review of Verweij book] at Histoforum Magazine.
  2. Gerard Weel [www.gerardweel.nl/adrianus/adrianus_1.php Life and times of Adrian of Utrecht]
  3. Coster. De Latijnse School te Zwolle // Metamorfoses. — P. 17, 19.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Адриан VI

Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].